— Получается, улизнул? А ты уверен, что он не скрывается где-нибудь во дворце?

— Уверен, мой господин. Когда мы вышли наружу, то услышали, как катятся камни со стены каньона, словно кто-то быстро влез на самый верх.

— Забрался на отвесную стену?

— Да, господин.

— Так, ладно. Кто-либо еще осведомлен об этом происшествии? — грозно спросил Этрам-Фал.

— Нет, господин. Все остальные спят.

— Хорошо. Никто больше не должен об этом знать. Вы скажете, что Дакента укусила змея, и его тело было скормлено Лотосу. Это понято?

— Да, мой господин, — сказал Ат.

— Фандорос?

— Да-да, господин. Я все понял.

Трое мужчин какое-то время молча стояли в тиши мрачного зала. Неровный свет от шара подрагивал, создавая иллюзию шевеления мертвого тела. Колдун подошел поближе к убитому, присел на корточки и еще раз внимательно осмотрел труп.

— Почему он не позвал на помощь? — робко произнес Фандорос.

— Взгляните на его горло, — ответил Этрам-Фал. — Его трахея перебита.

— Вы думаете, что его захватили врасплох и приволокли сюда, чтобы умертвить? — голос Ата дрожал от ужаса и отвращения.

— Точно так, — сказал Этрам-Фал спокойно. — Одно только непонятно — куда подевалось его сердце?

Оба воина, как по команде, начали озираться по сторонам, будто могли и вправду обнаружить пропавший орган, который недавно находился в груди Дакента.

Но сердце солдата бесследно исчезло.

Ветхий навес из сухих палок и изодранной кожи раскачивался на горячем ветру пустыни. Но это хлипкое сооружение, давным-давно установленное неизвестными странниками в тени пальм, не удостоилось внимания путешественников. Их взоры были направлены в сторону небольшого озера.

Окруженный зарослями кустарника, водоем манил долгожданной прохладой, отражая синеву безоблачного неба.

— Кром свидетель, вот самое лучшее зрелище за все время пути, — Конан легко соскользнул со спины усталого верблюда и подошел к кромке озерка.

Его товарищиа последовали примеру киммерийца, и с облегчением спешились.

— Это — тот самый оазис, что обозначен на карте? — Ниса отряхивала копну темных волос от песчаной пыли.

Девушка еле сдерживалась, чтобы не броситься с головой в воды озера и не пить, до тех пор, пока оно не иссушится до дна.

— Скорее всего, — невозмутимо ответил Конан. — Я в основном следовал обозначениям на пергаменте.

Зеландра подошла сзади к северянину и положила руку на могучее плечо, ее черные волосы, чуть тронутые сединой, развевались на ветру.

— Ну что подсказывает твое варварское чутье? — спросила она осторожно. — Мне, например, здесь как-то не по себе.

Конан внимательно смотрел на водную гладь и приметил, что недалеко от берега из песчаного дна поднимается к поверхности тонкая струйка воздушных пузырьков. Это явление вызывало у киммерийца смутное чувство опасности.

— А ну, все назад! — внезапно проревел он, и подошедшие Ниса с Энг Шихом невольно отшатнулись.

Меж тем, поверхность забурлила. Из придонного песка стремительно выдвинулось тело какого-то существа. Зеленое морщинистое тело походило на толстый древесный ствол, покрытый пульсирующими венами. Вершину увенчивал огромный, бесформенный рот, издающий чавкающие звуки. Из середины тела выстрелила пара остроконечных щупальцев, которые стегали воздух перед глазами путешественников.

Подобно кнуту, одно из них метнулось к Конану, обвилось вокруг торса и с чудовищной силой подняло ввысь.

Киммериец, однако, ухитрился вытащить меч и рубануть по живому канату. Падая вместе с обрубком на мягкий песок, он увидел, что чудище выпустило еще несколько щупалец.

Энг Ших только успел схватить Зеландру за талию и отбросить подальше назад, как его грудь сдавила гибкая конечность монстра. Другая — обхватила горло.

Конан, как кошка, вскочил на ноги и кинулся на помощь товарищу, увертываясь от атаки очередного щупальца. А зеленая тварь продолжала вытаскивать себя из водоема. Показались корни, похожие на клубок змей, которые, отвратительно шевелясь, поползли к берегу. На теле чудовища выросли белесые шипы, длиной с руку человека. На их концах блестели бусины яда.

Киммериец изо всех сил ударил по щупальцам, тянувшим кхитайца к прожорливой пасти. Они тут же расслабили хватку и закорчились, заливая песок зеленой слизью.

Энг Ших откатился в сторону. Из прорех его изодранной шелковой одежды виднелись ярко-красные следы от смертельных объятий. Кхитаец вовремя вытащил ятаган и отрубил еще одно, тянущееся к нему щупальце. Пока Конан отвлекал внимание монстра, бешено вращая мечом, он бросился вперед и с хрустом вонзил свой ятаган в колючее тело. Убийственные шипы лишь слегка задели рукав халата.

Варвар тоже не дремал. Он подскочил к твари и нанес несколько сильных ударов по стволу монстра. Однако чудовище сдаваться не собиралось. Пока Конан пытался перерубить вязкую плоть, один из извивающихся отростков обвил лодыжку киммерийца. Он потерял равновесие и выронил оружие.

Энг Ших не мог помочь северянину. Его ятаган застрял в гуще смертоносных шипов, которые намертво зажали клинок, и кхитаец, кряхтя от натуги, из последних сил сдерживал натиск чудовища.

Неожиданно, позади сражающихся, раздался свист и тонкий кинжал, пролетев мимо лица Энг Шиха, исчез в разинутой пасти зеленой твари.

Бросок Нисы пришелся как нельзя кстати. Щупальце отпустило ногу варвара. По стволу пробежала судорога, а из уродливого рта извергся целый фонтан бесцветной жидкости, который обрушился прямо на голову упавшего киммерийца. К счастью, это оказалась обыкновенная вода, которая только взбодрила Конана. Одним прыжком он оказался на ногах и, подхватив меч, принялся с удвоенной яростью кромсать тело врага, не обращая внимания на ядовитые шипы и новые отростки. Рядом с ним хрипел Энг Ших. Его ноги по колено увязли в песок, желтое от природы лицо побагровело от натуги, но кхитаец каким-то чудом продолжал упираться в рукоять ятагана.

Силы покидали и самого Конана. Но тут в голове варвара молнией сверкнула мысль. Поспешив воплотить ее в жизнь, он с яростным криком набросился на корни демонического растения, которые по-змеиному извивались на прибрежном песке возле самых ног. Незамедлительно из шевелящегося гнезда метнулся черный стержень, похожий на просмоленный корабельный канат. На его конце матово блестело острое жало, которое было направлено прямо в грудь киммерийцу.

Конан успел увернуться и ответить точным ударом. Лезвие его ятагана на лету перерубило стержневой корень надвое.

Тварь дернулась в смертной муке. Пульсация колючего тела прекратилась, оставшиеся щупальца обмякли и бессильно повисли вдоль стола. Безобразный зев захлопнулся, и чудовищное дерево стало заваливаться набок.

Острые шипы отваливались один за другим, а зеленая кожа сморщилась и усохла. Из-под упавшего ствола потек ручей. Горячий песок жадно впитывал воду, которая заменяла кровь этому созданию.

Энг Ших с трудом освободил увязшие ноги и заковылял к поверженному монстру, чтобы подобрать ятаган. Но кхитайцу удалось сделать всего пару шагов, после чего он замертво рухнул на песок. Дыхание со свистом вырывалось из открытого рта, а бритый, покрасневший череп блестел от пота.

Конан, пошатываясь, подошел к растению и от всей души отвесил пинок в то место, где находилась пасть. Из-под тяжелого сапога во все стороны брызнул водянистый сок.

— Я полагаю, что это — подарок от Этрам-Фала, — пробурчал он, потирая болевшую грудь через порванную одежду, обращаясь к Зеландре.

Волшебница не принимала участия в сражении. Она сильно ударилась головой о пальму при падении и потеряла сознание. Теперь она, стоя на коленях, хлопотала над ранами Энг Шиха.

— Без сомнения, — ответила Зеландра рассеянно, все ее внимание было сосредоточено на телохранителе, который стоически переносил боль, пока она обрабатывала раны целебной мазью. — Он обладает достаточной властью над магическими растениями.