— Прости… Ну, то есть, не совсем девственник… — поворачивается он ко мне.

Отлично. Вы хотите об этом поговорить? Именно сейчас, когда у меня уже судорогой сводит всю тазобедренную часть? Но Вик вдруг целует меня сам, опрокидывая на спину и ложась сверху.

— Имей в виду, — между поцелуями, — трахнуть меня у тебя тоже не получится.

— Я могу предложить кое-что другое.

Я заинтриговано наблюдаю, как он целует мою грудь, чуть поглаживая ее кончиками теплых и мягких пальцев. Ладонь соскальзывает и проводит по моему паху, слегка задевая гудящую от возбуждения плоть, но не останавливаясь на ней. Вик привстает с меня, усаживается в ногах и едва касаясь, поглаживает внутреннюю сторону моих бедер от паха до колен и обратно. Все его движения плавные и осторожные, но они отнюдь не расслабляют меня. Наоборот. И должен признать, это приятно и чертовски сексуально. Очень. Хотя он еще даже ничего не сделал из того, на что я рассчитывал.

Пальцы скользят ниже от коленей к стопам, и он берет в руки мою ногу начиная надавливать пальцами на стопу. Каким-то образом у него получается массировать определенную точку, от которой маленькие разряды пробегают под кожей прямо к низу живота и начинают там накапливаться. Не замечаю, как прикрываю глаза и едва уловимо повожу телом в ответ на его прикосновения. Он отпускает мою ногу, но его пальцы касаются другой стопы и новый всплеск огненных частиц пробегает по венам. Начинаю впадать в какое-то состояние транса.

Чувствую кончик его языка на бедре. Когда успел? А затем дуновение и кожа покрывается мурашками. Массирует мои бедра и живот время от времени задевая уже окаменевший стояк, от чего я вздрагиваю. Переворачивает меня на живот, и я понимаю, что даже не сопротивляюсь. Ладони скользят по ногам и ягодицам, периодически сменяясь кончиками пальцев и языком. Меняет направление, силу, давление, скорость. Шире разводит мои бедра и его руки скользят меж моих ягодиц робким прикосновением. Я уже ничего не соображаю, чувствуя, как пульсирует моя плоть. Слегка ерзаю, неосознанно трясь ею об обивку дивана, пока Вик делает с моим телом свои невообразимые манипуляции. Влажный мазок языка на копчике и опять дуновение и мне кажется, я сейчас взорвусь. Ребро ладони плавно проскальзывает меж ягодиц, массируя сфинктер, сменяется костяшками его пальцев, надавливая на какую-то точку, и меня просто сметает волна внезапного оргазма. Я кончаю с совсем не эротическим стоном, а чем-то больше похожим на приступ удушья. Он садится на мои бедра, прижимая меня к дивану, ложится сверху и трется о мою спину своим телом.

— Понравилось? — шепотом.

— Охренительно, — единственное слово, которым могу описать сейчас свое состояние. — Твою мать, где ты этому научился?

До сих пор не могу отойти. Целует в плечо и ложится рядом.

— Это моя работа, — недоуменно смотрю на него, и он улыбается. — Я массажист.

— И часто твой массаж доводит народ до оргазма?

— Только если я сам этого захочу.

Несколько минут лежим молча.

— Почему ты пошел со мной, если не был готов?

— Не знаю. Ты мне понравился. И хотел… понять…

— Боже, ты хоть гей? — приподнимаюсь на локте.

— Именно это я и хотел понять.

— И?

— Определенно да, — смеется.

Качаю головой и улыбаюсь в ответ. Ириша выиграла пари, но этот парень мне начинает нравиться.

Как же здорово выспаться. Сладко потягиваюсь и вдруг принюхиваюсь. Пахнет кофе. И, судя по звуку, в ванной кто-то есть. У меня завелся домовой? Через минуту звук шелестящей воды в душе затихает и в комнату входит Вик. С еще мокрых волос капают капельки воды прямо на кожу груди и медленно скользят вниз по направлению к полотенцу, обмотанному вокруг бедер. Я не против такого домового. Настраивает на позитивный лад с самого утра. Правда, я почему-то был уверен, что рано утром или даже еще ночью он тихонько слиняет домой.

Замечает, что я уже не сплю.

— Привет.

— И тебя… тебе, то есть.

Смеется. Какой-то забавный такой. Особенно в одном полотенце. А без полотенца…

— Извини, я принял душ. Ничего?

Конечно, чего. Я с удовольствием составил бы компанию. Хотя тут же вспоминаю, что до самого интересного у нас так и не дошло вчера. Но руки у него и, правда, потрясающие. По сравнению с тем, что он умеет ими делать, стандартная схема ласк ладонью вверх-вниз кажется полнейшим примитивизмом на уровне неандертальцев, лишенным какой бы то ни было фантазии. Три оргазма от одних только чужих вездесущих рук — такого со мной еще точно не было. И я уже не помню, когда в последний раз столько лизался, сосался и целовался. А потом Вик делал мне расслабляющий массаж… и я просто вырубился.

— Да пожалуйста, — улыбаюсь. — Ты еще, судя по запаху, и кофе сварил.

— Привычка, — энергично вытирает голову полотенцем. — Не могу нормально проснуться без кофе и сигареты. Но там как раз на двоих. Или тебе нужно было в постель? — дразнясь, приподнимает бровь.

— В постель нужно кое-что другое, — хлопаю ладонью по пустому месту рядом со мной. — Раз уж ты все еще здесь, может, я могу получить еще один сеанс массажа прямо сейчас?

— Боюсь, придется записаться на прием, — улыбаясь, качает головой. — У меня через сорок минут уже назначен один, а еще нужно добираться через полгорода.

Снимает полотенце с бедер и начинает одеваться. А я наблюдаю за ним и у меня откровенный стояк под простыней. Можно закатывать губу. Утренняя порция сладкого мне не светит.

— И кому так повезло? В отличие от меня, — мне, правда, интересно?

— Леночка, — застегивает кнопки рубашки. Поднимает глаза и натыкается на мой взгляд: — Не завидуй, у меня впереди час непрекращающихся душераздирающих криков.

Очевидно, мое лицо еще больше вытягивается, потому что он, вновь улыбаясь, объясняет:

— Ей четыре месяца и она еще не в состоянии оценить всю прелесть процедуры. В отличие от тебя, — многозначительно добавляет.

— Ты и детям делаешь массаж? — проигнорировав его намек.

Утвердительно кивает.

— По выходным на дому. В рабочие дни в основном все расписано, да и ехать через весь город с маленьким ребенком, мало кто решится. Тем более не все дети спокойно реагируют. В основном это полнейший акт протеста по поводу насилия над личностью.

Заправляет рубашку в джинсы и застегивает молнию, ремень. Обратный процесс мне однозначно нравился больше. Вытягивает кошелек из кармана. Непонимающе наблюдаю за его действиями. Мне что, за ночь платить собрались? Но Вик достает прямоугольную визитку и, присаживаясь на край дивана, протягивает ее мне.

— Здесь мой номер телефона. Может, захочешь как-нибудь сделать массаж или… просто… — на нем нет очков, и я легко могу рассмотреть его светлые глаза. Нет, он совсем не похож на тебя. И его глаза не нефритовые, как твои. В них почти нет зеленого. Только серый перламутр.

Забираю кусочек плотного картона из его рук. Я ведь не собираюсь ему звонить. Или собираюсь? Новохацкий Викентий Леонидович. Глаза пробегают по визитке и вдруг еще раз задерживаются на его имени. Меня пробирает неприятный озноб. Он говорил вчера свое полное имя, но я не обратил внимания. А сейчас, когда вижу его написанным… Да, я хорошо знаю латиницу. И знаю, как его имя будет писаться и звучать на ней. Так же, как твое. Простое совпадение, лишенное мистического смысла? Насмешка над неудачным опытом из прошлого? Ловушка для воспоминаний? Предупреждение? Твоя тень незримо маячит надо мной всякий раз, когда мне ненадолго удается о тебе забыть и двигаться дальше. Казалось, я уже давно смирился и превратил тебя в воспоминание, похороненное под грудой новых впечатлений и событий жизни. Я практически не вспоминал о тебе за последние два года. Но ты на удивление живуч. Потому что первый? Потому что я любил тебя? Потому что принадлежал только тебе за всю свою жизнь? Потому что ты сделал мне больно?