— Сонь, жуй, а не прячь за щеки, как хомяк на зиму, — не выдерживает он и вновь поворачивается ко мне. — У репетитора?

— Да. По испанскому…

— И как?

— Что как?

— Репетитор. Нормальная или бабка какая?

На миг вновь вижу распахивающуюся дверь и тебя на пороге.

— Сань?

— Нормальный… ная, — поправляюсь, очнувшись от своих мыслей. К чему эти подробности. — Нормальная. Не бабка точно.

Мой друг тут же теряет интерес к этой теме и заводит разговор о своей матери, периодически закрывая ладонями уши сестре в моменты особо эмоционального повествования. Ему просто нужно выговориться и я единственный, с кем он может это сделать. Мы живем в одном дворе и знаем друг друга еще с песочницы, хотя и учимся в разных школах. Был период, когда мы практически не общались, но два года назад случайно столкнулись во дворе, когда он гулял с Софией в коляске и разговорились. Теперь даже странно, что этого не произошло раньше.

Сеня не похож на ботаника, но занимается как проклятый, потому что хочет стать медалистом, чтобы иметь возможность поступить на бесплатное место. Зная его ситуацию в семье, понимаю, что другого выхода получить высшее образование, у него просто нет. Мать не будет за него платить, да и не чем там особенно. Наблюдаю, как Арсений кормит сестру, и невольно улыбаюсь. Смуглый даже зимой, черные кучерявые волосы, темно-карие, почти черные глаза, немного квадратный подбородок и узкий, чуть вздернутый нос. Не знаю, кто его отец (как впрочем, и сам Сеня), но, очевидно, что-то восточное в нем точно есть.

— Если хочешь, можете остаться у меня переночевать. Я все равно сегодня один.

Сеня поднимает на меня взгляд.

— Спасибо…даже не знаю. Сонь, останемся?

София кивает, отчего ее белокурые волнистые пряди слегка подпрыгивают, и бросает на меня кокетливый взгляд своих серых глаз.

— Слушай, тебе за ней глаз да глаз нужен, — Сеня смеется вместе со мной.

— Сам знаю.

— Только у меня один вопрос, — уже улыбаясь, смотрю на друга.

— Какой?

— Как у тебя с испанским?

С испанским у моего друга оказалось еще хуже чем у меня, то есть никак, и делать домашнее задание я вынужден сам. Усевшись по-турецки на пол за журнальным столиком в гостиной, пытаюсь составить диалог, заданный тобой, но постоянно отвлекаюсь на воспоминания о нашем сегодняшнем занятии. Арсений лежит на разложенном диване и флегматично переключает каналы, Соня уже спит рядом с ним, уткнувшись носом в подушку и пододвинувшись к старшему брату.

«¡Hola! Alejandro?

Sí…

Soy Vicente»

Отголоски нашего знакомства эхом звучат в мыслях. Бездумно черчу ручкой какие-то знаки на полях, которые не имеют ничего общего с теми несколькими фразами, которые я записал. Но этого, конечно, не достаточно. Интересно, если я не выполню твое задание, ты будешь ругать меня? Или выгонишь с занятия? Или…

— Сань!

Немного резко вскидываю голову, будто меня застали на чем-то преступном. На мыслях о тебе. К счастью, люди не умеют читать мысли друг друга. Или к сожалению…

— Ты куда уплыл?

— Ничего в голову просто не идет, — беру в руки учебник и невидящим взглядом утыкаюсь между строк. Не читаю и не понимаю. Просто смотрю, пытаясь сосредоточиться. Но получается плохо.

Что-то неприятным осадком лежит на душе, и я не могу понять что именно. Прокручиваю в мыслях события сегодняшнего дня, и когда откуда-то всплывает диалог с мамой, чувствую этот особый внутренний дискомфорт. Она договаривалась не с тобой, и моим репетитором должен был быть не ты. Не имею ни малейшего понятия, как все получилось так, как получилось, но от одной мысли, что это ошибка и завтра ты откажешься от наших занятий, все внутри сводит болезненным ощущением.

Жужжание Сениного телефона отвлекает меня. Он внимательно смотрит на дисплей. Вижу, что не горит желанием отвечать на звонок. Откладывает телефон в сторону и натыкается на мой взгляд.

— Не возьмешь? — недоуменно смотрю на него.

— Девушка, — замечает со всей присущей ему непосредственностью, пожимая плечами.

— Лена? — хмыкаю.

— Юля.

— Это та, что была после Лены?

— Нет, это та, что была после Наташи, которая была после Лены.

Очевидно, гены все-таки опасная вещь. Смеюсь, качая головой.

— Что?

— Не успеваю следить за событиями в твоей личной жизни.

— Да там не за чем следить, — но смеется вместе со мной.

Телефон вновь напоминает о своем существовании. Арсений закатывает глаза, но все-таки отвечает:

— Привет, моя сладкая, — нежно и ласково. Аккуратно, чтобы не разбудить Соню, поднимается с дивана и выходит из комнаты.

— Смотри, чтобы диатез не начался, — негромко произношу ему вслед, за что получаю легкий пинок и подзатыльник. Поворачиваюсь и отталкиваю его руку. Корчит мне угрожающие гримасы и исчезает за дверью комнаты.

Нет, он не переигрывает. Он общается в подобной манере абсолютно со всеми девушками, и каждая вторая рано или поздно сама предлагает ему либо свой номер телефона, либо сходить куда-нибудь вместе. А он не отказывает ни одной. Правда, обычно надолго это не затягивается. И что самое удивительное, ни одна до сих пор не устроила ему истерику или скандал, потому что на него практически невозможно обидеться. Он продолжает дружить со всеми, с кем целовался и не только, и целоваться со всеми, с кем дружит. Кроме парней, разумеется. В отличие от меня. Я целовался всего несколько раз и оба они, по мнению моего друга не считаются, потому что это была банальная игра в бутылочку. В условиях же, приближенных к реальности, целоваться с девушками не тянет, а с парнями не рисковал пока.

¡Hola! ¿Qué tal? / Привет! Как дела?

¡Hola! ¡Bien! ¿Y tú? / Привет! Хорошо! А у тебя?

Bien, gracias. ¿Y qué tienes de nuevo? / Спасибо, хорошо! А у тебя что нового?

No tengo nada de nuevo. ¿Y tú? / У меня ничего нового. А у тебя?

Перечитав еще раз десять выстраданные мной за час бессмысленные реплики, записанные в тетради, вздыхаю. Нет, никуда не годится. Бред. Опираюсь локтем о стол и подпираю голову, пока ручка вновь чертит что-то на полях. Успеваю понять, что именно пишу и остановиться на первых трех буквах «Вин». Яростно черкаю, зарисовывая их и пытаясь избавиться от этих прямых улик своего непонятного состояния.

Через какое-то время Арсений возвращается, но от беззаботности на его лице не осталось и следа.

— Тебя первый раз бросили? — поддеваю.

Он несколько секунд молчит, пытаясь понять, что я имею в виду.

— Нет. Матери позвонил, чтобы предупредить, что мы остались у тебя.

Тогда все понятно. Тетя Маша не любит меня какой-то непонятной нелюбовью и далеко не в восторге от нашей с Арсением дружбы. Уж не знаю, чем я заслужил подобную немилость, только вот упоминание моего имени действует на нее, как красная тряпка на быка.

— Не надо было говорить, что вы у меня, — мне-то все равно, а вот Сеня из-за этого почему-то переживает.

— Сань, все в порядке, забей.

Это я-то «забей»? Незаметно качаю головой, но ответной реплики не следует.

— Написал диалог? — меняет тему.

— Написал. Не диалог, а полный бред.

— Слушай, напиши сначала по-нашему, а потом переведем, — пересаживается на пол рядом со мной.

— Ты же не знаешь испанского, — недоверчиво смотрю на друга.