— И когда в моей жизни появился ты, мне удалось сделать множество открытий. Таких, как… совместный завтрак, твое сонное лицо или… что твои волосы всегда пахнут зеленым яблоком…

Дмитрий открыл рот, но Алексей не дал ему и слова вставить.

— Да, я может и не готов сейчас во всеуслышание заявить о наших с тобой отношениях. И я не знаю, что между нами происходит вообще и что произойдет в будущем. Но у меня было достаточно времени, чтобы решить, что я хочу попробовать. Даже несмотря на те ужасы, которые ты так красочно постарался обрисовать мне в прошлый раз. И если ты еще, хоть раз, посмеешь заявить, что я мучаюсь рядом с тобой, клянусь, я затрахаю тебя так, что ты неделю не сможешь сидеть!

Дмитрий, широко распахнув глаза, слушал эту тираду, находясь в каком-то крайне шатком пограничном состоянии между истерическим смехом и слезами счастья.

— И что ты на это ответишь? — тяжело дыша, проговорил Алекс.

— Ты мучаешься рядом со мной… — ошарашено и тихо произнес тот.

Алексей схватил его за локоть, привлекая ближе, обнимая и прижимая к себе.

— Господи, какой же ты дурак, — простонал Алекс. — Это все что ты запомнил?

— Просто эта часть понравилась мне больше всего.

Алексей запустил пальцы в его волосы, чувствуя, как Дима дрожит в его руках. Еще секунда и его рот нашел те губы, о которых он столько думал в последние дни. Настойчивый поцелуй с легким прикусыванием нижней губы и они оба слетают с катушек, когда их языки соприкасаются. Тело моментально отзывается, пока Алекс стягивает с Димы футболку и отбрасывает ее в сторону. Руки тут же находят пояс джинсов. Он продолжает целовать его. Нетерпеливо. Быстро. Требовательно. Несколько секунд на то, чтобы справиться с ширинкой и избавиться от еще одного разделяющего их предмета одежды, пока они пятятся к дивану в комнате.

Алекс сам расстегивает свою рубашку и скупыми быстрыми движениями стягивает ее с себя, бросая на пол. Они валятся на диван, тяжело дыша и не переставая целоваться. Алексей плавно поводит бедрами, создавая некое особое трение между их телами. Не сильно, но ощутимо и чувственно, будто намекая на то, что хочет сделать дальше. Это движение, как обещание чего-то большего, безумно возбуждает обоих. Прикосновения. Сотни разных прикосновений. К волосам, к скулам, к шее и бедрам. Дразнящие короткие прикосновения. Скольжение пальцев по коже, которая превратилась в одну сплошную эрогенную зону. Губы находят губы. Зацеловывая. Не давая сделать вдох. Задыхаются. Оба. Влажное дыхание, превращающееся в стоны, когда Алексей покусывает шею, а затем Дима чувствует на ней след его языка. Это длится секунды. Это длится вечность.

Уже полностью обнаженные, они трутся друг об друга, невыносимо долго наслаждаясь прикосновениями обнаженной кожи к обнаженной коже. Будто накапливают между собой какую-то особую энергию. Притяжение. Статика. Крохотные электрические разряды. В голове нет ни одной мысли. Одно сплошное белое пятно, заполненное желанием. Желанием касаться, целовать, обладать. Сейчас. Всегда. Дима выгибается и блаженно стонет, когда ощущает мазок волос на внутренней части бедра, а через мгновение губы Алексея смыкаются на его плоти. Перед глазами начинают расплываться предметы, и ему кажется, что он умрет только от одного этого прикосновения. Но вдруг чувствует, как в него проникают пальцы Алекса, и мозг взрывается от этих ощущений. Дима прикусывает губу. С такой силой, что чувствует слегка солоноватый привкус выступившей крови. Пальцы скользят в нем, пока Алексей продолжает ласкать его губами и языком. Сердце бьется в точности с темпом этого скольжения. Внутрь-наружу, внутрь-наружу. Быстрее. Быстрее. И, наконец, наступает оргазм. Самый сильный и долгий в его жизни. Дима запрокидывает голову, не в состоянии справиться с накрывшими его ощущениями. Задыхается. Рассыпается на части. Воскресает вновь.

Алексей целует его кожу, покрытую блестящими капельками пота, и затем шепчет где-то возле уха:

— Скажи это…

В его шепоте и требование, и мольба, перед которыми Дмитрий не может устоять.

— Я люблю тебя, — выдыхает он, чувствуя дыхание Алексея, путающееся в его волосах.

Я. Люблю. Тебя.

Алекс стонет от этих слов. Они действуют на него сильнее любых самых откровенных ласк. Возбуждают. Завораживают. Заполняют зияющую пустоту где-то внутри. Несколько секунд, чтобы надеть презерватив и взять смазку, и он входит в него. Вначале медленно. Мучительно медленно заполняет его без остатка. Чувствуя, как Дмитрий выгибается под ним. Наблюдая, как сюрреалистическим ореолом спутались его волосы, как он закрывает глаза и делает судорожный вдох.

Алексей наклоняется и легонько кусает его за шею. Затем плечо. Чувствует, как Дима вздрагивает от каждого прикосновения. И лишь затем начинает двигаться в нем. Губы находят губы. Заглушая стоны поцелуями. Ловя шумное прерывистое дыхание. Обхватывает его за бедра, задавая темп. Они двигаются. Вместе. И уже нет ничего более важного, чем это. Чем то, что они принадлежат друг другу. Здесь. Сейчас. Стирая рамки внешнего мира с его глупым и странным делением людей на геев и натуралов.

Алекс целует. Пальцы скользят по коже, пока не находят ладонь Димы, а затем плотно переплетаются с его пальцами в замок. Пока не наступает момент капитуляции. Алексей совершает последний толчок и чувствует, как по его позвоночнику проходит электрический разряд. Горло сводит спазм, не дающий стону вырваться наружу, и он звучит как рык. Обессиленный, он валится на Диму, зарываясь лицом в его волосы. Вдыхает этот знакомый и успокаивающий запах. Оба тяжело и шумно дышат. Не в состоянии усмирить свое сердцебиение и пульс. Сжимая друг друга в объятиях с каким-то необъяснимым отчаянием…

Показалось, что прошла вечность, прежде чем в окутанной полумраком комнате Алексей приподнялся, опираясь на локоть и глядя в зеленые счастливые глаза, произнес:

— И чтобы я больше никогда не слышал от тебя этих твоих всяких глупостей про женщин, понял?

В его голосе прозвучали и укор, и улыбка. Дима улыбнулся в ответ и шепнул:

— Обещаю.

Алекс потерся кончиком носа о его висок и легонько поцеловал. Ему абсолютно не хотелось вставать. В отличие от тех раз, когда он спал с женщинами и сразу же отправлялся в душ, сейчас ему нравилось лежать вот так. Вдыхая запах их тел и секса, которым было заполнено пространство вокруг них.

— Мне еще нужно сегодня в «Соблазн», — засмеялся Дима, когда понял, что Алекс не собирается его отпускать.

— Хорошо, — посопел тот, — значит пойдем в «Соблазн».

— Тебе не обязательно идти со мной.

Алексей вновь приподнялся и прищуренно взглянул на Диму.

— Ладно, я понял, — сдался тот.

— Кстати, насчет «Соблазна», — задумчиво проговорил Ветров. — Опять звонил твой отец. Ему опять неймется с этой его дурацкой колонкой.

Дмитрий слегка помрачнел.

— От него не так легко отделаться.

— Расскажи мне, — хмыкнул Алекс, потянувшись за своими джинсами, лежащими на полу и извлекая из заднего кармана пачку сигарет и зажигалку. — Можно?

Дима утвердительно кивнул, и он подкурил сигарету, ложась рядом с ним на живот.

— Мне кажется или у вас не совсем хорошие отношения?

— Тебе не кажется, — вздохнул тот. — Мы никогда особо и не были близки. А после того, как он узнал, что я гей, я вообще перестал для него существовать.

— Ну, судя по тому, как он добивается, чтобы я заменил тебя кем-нибудь другим, то факт твоего существования для него все же на лицо.

Дима забрал сигарету из руки Алексея и, сделав несколько затяжек, протянул ее обратно.

— Вероятно, он предполагает, что я буду мстить или еще что-то. Напишу какие-нибудь гадости про его «замечательный» клуб…

— А есть за что мстить?

— Может, за то, что он выгнал меня из дома, оставив без денег и поддержки. Я уехал в Лондон. Нашел друзей. Была неплохая работа… Но Аня как раз развелась и начала часто мне звонить. Я чувствовал, что она в депрессии, поэтому из-за нее и вернулся.