Закрытые глаза приносят спустя какое-то время легкое облегчение, а еще погодя Женя вдруг начинает чувствовать движения мотоцикла под собой. Пытается сконцентрироваться на этом ощущении. Макс уверенно управляет им, и Женя отчетливо улавливает каждый поворот и наклон, вызванный изменением положения его тела. Он пытается расслабиться насколько это возможно и вскоре его тело послушно идет за этими движениями. Подстраивается под них. Повторяет. Следует за Максом. Внутри начинает закручиваться спираль нездорового возбуждения.

Евгений немного отмирает и решается открыть глаза. Черта города осталась позади и сейчас они несутся по автотрассе. Женя замечает, как вцепился в мотокуртку Макса, обхватив того за пояс, но ничто на свете не заставит его отодвинуться хоть на сантиметр. Прирос буквально. Страх еще есть, но теперь к нему начинает примешиваться еще что-то. Кажется, именно это и называется адреналин. Он все также не может полноценно вдохнуть, но на почти пустой трассе его прошивает неожиданное ощущение восторга. Почувствовать свободу? Он чувствует, и хотя до сих пор боится этой скорости, ему по каким-то причинам начинает нравиться это ощущение. Все, в комплексе.

Вскоре Макс сворачивает и теперь они уже едут вдоль лесопосадки с обеих сторон трассы. Солнце пульсирующее мигает за кронами тронутых желтым и красным деревьев, которые вскоре сменяются высокими соснами. Еще один поворот через какое-то время, и они въезжают в саму лесопосадку. Грунтовая дорога, местами с песком, покрыта сосновыми иголками и небольшими шишками. Макс тормозит, касаясь ногами земли. Глушит мотоцикл и снимает шлем.

— Живой? — Немного насмешливо произносит он, повернувшись к Жене.

Евгений отклеивается от спины Макса и, наконец, отпускает его куртку. Почти не чувствуя ног, слезает с мотоцикла и, расстегнув шлем, стягивает его с головы. Делает глубокий вдох пропитанного хвойным запахом воздуха. Это должно быстро привести его в порядок. Женя любит запах леса и его звуки. Во всем теле ужасная слабость после того напряжения, которое он пережил. Собственно, да. Это в какой-то мере можно сравнить с ощущениями после секса. Правда, удовольствие в этом случае он получил весьма условное и сомнительное.

— Всего лишь лишний раз удостоверился, что лучший способ передвижения — пешком.

Макс смеется.

— Неужели совсем не понравилось?

Сказать категорическое «нет» Женя не может, так же как и выделить, что именно ему понравилось: та самая пресловутая скорость и ощущение свободы или… неожиданная близость Макса и то, как уверенно тот чувствует себя, управляя мотоциклом. Последнее уж точно достойно восхищения и Женя втайне действительно восхищен этим.

— Скажем так, немного больше, чем я мог себе представить. А почему именно мотоцикл? — Вдруг спрашивает Евгений, когда Макс слезает и, убрав подножку, начинает катить байк по дороге. Женя автоматически идет рядом.

— Для чего он нужен лично мне? — Переспрашивает Макс, и Женя утвердительно кивает, даже не поинтересовавшись, куда они идут. — Ну то, что пробки удобно объезжать, ты уже понял. Ощущение свободы — тоже ясно. А еще для меня это офигенная психотерапия. Выйдешь, например, вечером после работы уставший, или в голове сплошные проблемы, все достало, отожжешь, как следует по дороге, и все гавно из головы выветривается напрочь и снова хочется жить. Встретишься с ребятами, пообщаешься, погоняешь и вообще все в жизни зашибись становится.

— И какие у двадцатилетнего парня «сплошные проблемы», если не секрет?

Макс немного заминается. Голос Жени звучит мягко и слегка снисходительно, и хотя Максим не очень хочет говорить на эту тему, эта снисходительность заставляет слова самим сорваться до того, как он успевает додумать.

— Безработный отец алкоголик и где еще заработать денег, чтобы прожить месяц.

— Извини, я думал…

— Что? Что я мажор? — Хмыкает Макс. — Многие так думают и меня это устраивает. Не то, чтобы я пытался что-то из себя строить, просто это мои проблемы, и они больше никого не касаются, поэтому о них никто не знает. Даже друзья.

Макс на секунду замолкает, ожидая какую-нибудь сочувственную речь или жалость, но ни того, ни другого не следует и он незаметно с облегчением выдыхает. Макс ненавидит, когда его жалеют. Он не знает, зачем рассказал об этом, они ведь даже не друзья, а просто… знакомые. Наверное. И нигде в жизни не пересекаются. Почти нигде.

— То есть, сбегаешь от проблем таким образом? — Просто спрашивает Женя.

— Не совсем сбегаю. Это помогает отвлекаться и не впадать в херовые депрессивные состояния. Я ж говорю, офигенная личная психотерапия. Ну а ты? — Евгений непонимающе смотрит на него. — С чего так панически боишься ездить за рулем?

— Я не… — начинает Женя, но натыкается на выражение лица Макса. Откровенность за откровенность? — Когда мне было лет шесть, — спустя длительную паузу произносит он, — мы с отцом возвращались на машине откуда-то, уже не помню откуда, и попали в пробку. Там была авария. Два автомобиля столкнулись на скорости, полностью всмятку, никто не выжил. Я до сих пор помню эту картину, как тела вырезали из машин, потому что невозможно было добраться сквозь покореженный металл. Можешь называть это детским комплексом, но это воспоминание особенно ярко проявляется, когда я сажусь за руль. Наверное, именно поэтому и боюсь большой скорости. Учитывая еще и то, что не слишком комфортно чувствую себя за рулем. Вероятно, ты еще помнишь обстоятельства нашего знакомства.

— Таких аварий каждый день знаешь сколько? И не факт, что это обязательно постоянно будет случаться с тобой. Просто нужно иметь голову на плечах и научиться чувствовать свою технику.

— Я запомню. — Слегка улыбается Женя.

— А зачем тогда машину покупал и вообще на права сдавал?

Евгений вздыхает.

— Уж точно не по собственному желанию. Скажем так, это было условие, которое я не мог не выполнить. Я имею в виду — сдать на права. А вот сам автомобиль мне подарил отец, считая, что сделает приятный сюрприз. Сюрприз получился, но насчет его приятности я бы поспорил.

— Значит, мажор у нас все-таки ты. — Хмыкает Макс и останавливается. Женя автоматически застывает на месте рядом с ним. Поворачивает голову и натыкается взглядом на небольшое озеро с недлинным деревянным пирсом, уходящим от берега.

— Что это? — Интересуется он.

— Карьер, — поясняет Макс, выдвигая подножку, — давно здесь не был. Немного придешь в себя, поедем обратно.

Он обходит Женю и спускается вниз, запрыгивая на деревянный настил. Подходит к краю и приседает, оглядываясь по сторонам. Подкуривает сигарету. Евгению не остается ничего другого, как последовать его примеру и спуститься к пирсу. Поравнявшись с Максом, он уже собирается положить шлем рядом у своих ног, как вздрагивает от неожиданности.

— Не-не-не!

Евгений растерянно переводит взгляд на Макса.

— Нельзя класть шлем на землю. Ни в коем случае и никогда. Примета плохая.

— Ты веришь в приметы? — Хмыкает Евгений, но приседает рядом, не выпуская шлем из рук.

— В некоторые. А ты не веришь?

— Я считаю это ерундой, если честно. — Женя немного щурится от сверкающей водной поверхности, отражающей солнечные лучи. — Так же как и гороскопы, предсказания и тому подобное. Каждый сам себя программирует на то или иное. Подсознательно. Мне больше нравится думать, что все в моей жизни зависит от меня самого, а не от того, кто я по знаку Зодиака или потому что мне черная кошка дорогу перебежала. По-моему, это инфантилизм чистой воды. Возможность списать свои неудачи на несуществующее потустороннее влияние, чтобы найти оправдание собственной некомпетентности. Возможно, и есть какие-то приметы, но на самом деле у каждого свои, и никак не обобщенные. Человек, умеющий анализировать жизнь и происходящие в ней взаимосвязи событий, сам для себя может определить, какие приметы для него играют роль, а какие — нет.

Женя переводит взгляд на затихшего Макса и несколько секунд смотрит на него.