- Угу, - подтвердил Битюг. - Я же говорю, к Клинкту она нас послала.

- Точно, послала, шаррам... - теперь Туз смотрел на Хриплого. - Если у тебя такая хорошая память, скажи-ка нам, шаррам, что она до этого сказала. Дословно.

- До этого?.. - Блез и задумываться не стал: "Где взять сообразили. А куда девать сообразить не можете. Или можете?" Вот так она сказала.

- Угу, - снова подтвердил Битюг. Это я тоже помню.

- Ну, а мы что ответили, когда она спросила, куда мы собираемся девать шкатулку? Машшаррам!

- Мы это... Молчали, - Битюг хорошо помнил, как Бесси-Летти смотрела на них, а они молчали.

Блез кивнул, подтверждая.

- Вот мы и приехали, - Туз ухмыльнулся. - Она нас спросила, куда мы денем шкатулку, шаррам. А мы молчали, как пеньки на лесосеке. Машшаррам! Она еще раз спросила, а мы опять молчали, но теперь уже, как придурки на свадьбе. Машшаррам! Вот она и сказала, несите к Клинкту. Так вот.

- Так, - согласился Блез. - Так все и произошло.

Битюг подумал, подумал и тоже согласился.

- Значит, мы могли делать с этой шкатулкой все, что захотим, - подсказал Туз.

- Нет, - на этот раз Битюг не согласился.

- Как это нет? Как это нет? Машшаррам! - возмутился Туз. - Она же сказала.

- А потом она сказала, чтобы мы отнесли шкатулку Клинкту, - стоял на своем Битюг.

Битюг славился своим упрямством. Спорить с ним было бесполезно. А попытаться отобрать у него шкатулку, было, не только бесполезно, но и вредно. Туз, на что уж был хитер, растерялся. Все так хорошо получалось, А эту дубовую башку заклинило. И непонятно, как этот дубовый клин теперь у него из башки вытащить? Туз посмотрел на Блеза: "Выручай, мол, Хриплый, шаррам! Надо что-то с этим упрямым недоумком делать".

Блез, уже сообразил, к чему ведет разговор Туз, чего он добивается. И тоже решил, что шкатулку с Мультифритом можно оставить себе. Но надо было убедить в этом упрямого Битюга.

- Плевать она хотела на Клинкта! - прорвало Блеза. Он побагровел от напряжения и, даже, почти не хрипел. - Ты что, не понимаешь?! Плевать она хотела на Клинкта и на эту шкатулку, и на Мультифрит она плевать хотела! Для Бесси-Летти главное, чтобы Гильдия сохранилась. А на все остальное ей наплевать! - Блез отдышался, помолчал, а затем, уже спокойно, добавил: - Бесси-Летти к нам хорошо относится. Она спросила, что мы собираемся сделать с Мультифритом? Она думала, что мы Мультифрит заберем. А мы стояли как олухи и ничего ответить не могли.

- Так она потом сказала, чтоб мы отнесли шкатулку Клинкту, - опять нудно протянул Битюг.

- А он свое, - всплеснул ладонями Блез. - Неужели ты не понимаешь, хр-р-р, - снова захрипел он, - дубовая твоя башка, не соображаешь, что про Клинкта она так, в сердцах бросила. Хр-р-р... Она же, фактически, сказала, хр-р-р, что смотреть на нас не может, и чтобы мы убирались подальше. Хр-р-р... Вместе с этим Мультифритом! Машшаррам!

Он закашлялся, махнул рукой на Битюга, как на человека совершенно безнадежного, и отвернулся.

Битюг и сам знал, что у него дубовая башка, и что соображает он туго. А Хриплого уважал, как раз, за то, что тот соображает. Человек в тавернах пел, и все слушали его. И платили, за то, что поет. В Геликсе никто, за так, платить не станет. Значит не дурак. Хриплый ему сейчас по-доброму объяснить хотел, про шкатулку, и расстроился от того, что Битюг его не понимает. Задыхаться стал. Бесси-Летти, и верно, хотела шкатулку им отдать, а они не взяли. Получается, что Хриплый прав.

- Не, ты это... не расстраивайся, - попросил он Блеза. - До меня, и верно, не сразу дошло. Мы же тогда все трое в ступор впали. Бесси-Летти сказала, чтобы мы шкатулку забрали. А мы это... Как бараны молчали. Ну, ладно, понял я!

- Да, - Блез перестал кашлять и облегченно вздохнул. - Бесси-Летти готова была отдать шкатулку нам.

- Правильно! - Туз забыл, что у него болит нога, и вскочил. - Бесси-Летти готова была отдать шкатулку нам! Шаррам-машшаррам! Мы, фактически, отказались. А сейчас мы передумали и можем забрать шкатулку себе. Я уверен, что наша Бесси возражать не станет.

Окончательно дозрел и Битюг.

- Значит, шкатулка наша. И Бесси-Летти без обиды. Га! А здорово получается!

- Станешь ты теперь, Битюг, богатеньким, - растянул губы в ухмылке Туз.

Не понял Битюг, радуется Туз за него, или сейчас какую-нибудь пакость выдаст. Решил, если что, вмазать Тузу как следует, чтобы заткнулся.

Но нет, Туз, видно, и вправду радовался и за Битюга, и за Хриплого, и, конечно, за самого себя.

- В бархатах ходить станем, как бургомистр. А я себе, шаррам, сапоги со шпорами куплю, - сообщил Туз. - Высокие, выше колен. И мальчишку найму, чтобы он каждое утро их чистил. А шпоры к ним присобачу серебряные. Машшаррам! Чтобы звенели, как колокольчики.

К шпорам лошадь нужна, - рассудил Блез. - Без лошади шпоры ни к чему.

- И лошадь куплю, машшаррам! Чего это мне лошадь не купить? - держался Туз так, будто у него карманы уже набиты золотыми монетами. - Белую куплю, без единого пятнышка. Или черную, как ночь. Нет, машшаррам, сразу две куплю: белую, и черную, не на лошадях же мелочиться.

Битюгу тоже захотелось иметь и лошадь, и сапоги и серебряные шпоры, чтобы звенели, как колокольчики.

- Делить будем на троих и поровну, напомнил он, - и внимательно посмотрел на товарищей. Битюг понимал, что настырный Туз, который придумал, как поступить с Мультифритом, может потребовать себе большую долю. И Хриплый не дурак. С ним тоже надо поосторожней. Зевнешь, они тебя в миг обштопают. - Раз такое богатство нам посчастливилось получить, надо разделить его по братски, поровну и без обмана.

- Конечно поровну, - легко согласился Туз. - Здесь такое чудо, что когда на троих разделим, шаррам, каждый из нас станет самым богатым человеком в Геликсе.

Хриплый Блез на мгновение представил себе, как он будет выглядеть, в камзоле из алого бархата.

- На троих и поровну, - добродушно утвердил он.

В это самое время на пустыре что-то изменилось Трава оказалась зеленой и сочной. Прекрасная такая, густая травка, на которой приятно посидеть. А можно и прилечь. Кустарник тоже посвежел, и стало видно, что на нем, даже, какие-то маленькие цветочки растут. Красненькие и голубенькие. Очень симпатичный кустарничек. И цветочки красивые. Возможно, все так изменилось потому, что солнце вышло из-за тучки и осветило пустырь. А может, быть просто настроение поднялось у Блеза, Битюга и Туза. И то, что показалось им мрачным, когда они собирались отдать шкатулку с Мультифритом гномам, стало совершенно другим, светлым и ярким, когда выяснилось, что шкатулка с драгоценным кристаллом остается у них. Блез даже, чего он давным-давно не делал, начал едва слышно напевать что-то веселое и бодрое.

- Да ты, шаррам, запел, - удивился Туз.

- Ага, запел! - прохрипел Блез. Он улыбнулся Тузу, подморгнул ему правым глазом, затем левым, встал и, не переставая напевать, закружился в каком-то легком бесшабашном и бессмысленном танце.

- Ну, Хриплый! Машшаррам! Во дает! - восхитился Туз. - Да ты еще и плясать хорош!

Он недолго наблюдал за танцующим. Забыл, что недавно жаловался на больную ногу, вскочил и закружился возле Блеза. Одна нога у Туза была в башмаке, другая - босая. Но ему это не мешало. Он лихо притоптывал, отбивал ладошами такт и негромко выкрикивал что-то веселое и отчаянное.

Если бы не нога, Битюг, вероятно, тоже пустился бы в пляс. Только какой из него, хромого, плясун. Битюг остался сидеть. Но, как и Туз, стал отбивать такт ладонями. И кто знает, сколько бы они так веселились, если бы Туз не наступил босой ногой на какой-то колючий сучек. Соображать же надо, пустырь не то место, где можно отплясывать босиком.

Туз выругался, плюхнулся на землю, задрал ногу и стал рассматривать ступню. На пятке, рядом с тем пятнышком, которое он ранее показывал, засела крупная заноза, колючка, оборвавшаяся с какой-то ветки. Туз обругал и колючку, и кустарник, и весь пустырь. А затем попросил, дважды рожденного, святого драконоборца, покарать жителей этого околотка, что развели здесь настоящую помойку, по которой нормальный человек не может пройти босиком. После всего этого Туз выдернул колючку.