Гудим спохватился, оказывается, как ни держался, все-таки задремал. Глянул на бугорок, где кикимора сидит, а ее там нет. Ни ее, ни сумки с травами. И неизвестно, сколько он дремал: может пять минут, а может и час. Ищи ее теперь, свищи... Проспали! Дяде теперь хоть в глаза не смотри, а если в Училище узнают - засмеют до полусмерти.

Хотел вскочить, пробежаться вдоль опушки, может, она еще далеко не ушла, попытаться догнать. И хорошо, что не успел подняться, в ту же секунду снова увидел кикимору. Никуда она не делась, старая карга. Просто опять прохаживалась вдоль берега болота, снова травки свои собирала. И не видел он ее раньше, потому что деревья заслоняли. Сразу стало легче.

- Все! - решил леший. - Теперь я с нее глаз не спущу. Нужно будет, сутки за ней ходить стану. Ни есть, ни спать не стану, но кикимору все равно выслежу.

Бурята по-прежнему посапывал во сне. Противно сопел. Гудим толкнул брата локтем в бок. Тот даже не пошевелился. Гудим толкнул еще раз, посильней и побольней.

- Вставай, уходит! - прошептал он.

Бурята мигом проснулся.

- Где?

- За тем деревом, сейчас выйдет, - показал Гудим на старую толстую березу с широко раскинутой кроной.

И действительно, кикимора тут же появилась из-за дерева, обошла вокруг другой высокой сосны, повернула, вышла из бора и снова двинулась вдоль опушки.

- В болото не суется, по берегу ходит, - ожил Бурята. - Не любит старушка ноги мочить. При ее годах, представляю себе, какие у нее ноги. Кривые, корявые, волосатые с длинными нестрижеными ногтями. А под ногтями - чернозем. И сплошной ревматизм.

Пелга отошла достаточно далеко. Братья поднялись и, стараясь укрываться за деревьями, осторожно двинулись за ней. Когда старушка останавливалась, чтобы рассмотреть нужное ей растение, сорвать его и положить в голубую сумку, лешие ложились или прятались за какое-нибудь толстое дерево.

Погуляв по опушке, кикимора не спеша, двинулась к болоту.

- Неужели в воду полезет, - забеспокоился Бурята.

- Не полезет. Не совсем же она дура, - рассудил Гудим. - Травок разных и на сухом месте хватает. Зачем ей, со своим ревматизмом, в болото лезть.

А Пелга приподняла края платья и заправила их за опояску. Сразу стали видны длинные белые ноги.

- Смотри, нормальные ноги, - удивился внимание Гудим. - А ты говорил - корявые.

- Это нам издали так, кажется. По ее древнему возрасту должны быть корявые.

Кикимора, тем временем, вошла в воду, и, что-то выглядывая, двинулась вдоль берега.

- Я в болото не полезу, - заявил Бурята. - Там на дне грязь и тина. Не за тем я сюда приехал, чтобы по болотам лазить. Дядя новые лапти выдал, мы их в болоте измочалим.

- А как мы станем следить за ней?

- Отсюда. Она далеко не пойдет. Ей что, думаешь, нравится по болоту шлепать? У нее же ревматизм, это точно. У всех старух ревматизм и по болотам им ходить вредно. Скоро на сухое выберется.

- Отсюда, так отсюда, - не стал спорить Гудим. - Мне тоже не хочется хлюпать и шлепать.

Кикимора надежд братьев не оправдала. Вскоре она повернула вглубь болота, по колено в воде перебрела небольшое окно чистой воды, добралась до маленького островка, прошла по нему и снова вошла в воду, все больше удаляясь от леших.

- Чего полезла! - возмутился Бурята. - Дура, она и есть дура. Ей же вредно по болотам лазить! Ничего, старая, не соображает. Совсем из ума выжила.

Еще немного времени прошло, и Пелга скрылась за густым кустарником.

- Придется и нам идти, - решил Гудим. - Если будем здесь сидеть, запросто потеряем ее. Она может пройти по болоту и с той стороны в Лес выйти. Ищи ее потом.

- Ненормальная баба! - продолжал ругаться Бурята, очень не хотелось ему лезть в болото. - В ее годы на теплой печи лежать надо, старые кости греть, а она по болотам шалается. У нее на чердаке сплошной сквозняк. И чего это ты придумал ловить ее. Говорил ведь дядя, что это не она.

- Я!? - Гудим сердито посмотрел на брата. - Это ты придумал следить за кикиморой. Ты и дядю уговорил, и меня.

- Но ты первый сказал, что мы ее поймаем.

- Нет, ты! А ее уже и не видно, - забеспокоился Гудим. - Пошли, а то потеряем.

Кикимора скрылась за кустарниками. Понять где она можно было только по тому, что впереди громко хлюпало и шлепало. Перестав спорить, братья поспешили к болоту.

У берега, где кикимора вошла в воду, и куда предстояло теперь войти лешим, дремала на солнце большая сытая лягушка. Возле нее суетился лягушонок, по размерам своим, сразу видно, недавно вышедший из головастиков. Вполне возможно - кто-то из потомков матерой: внук или правнук. Услышав шаги, большая лягушка выпучила глаза и с любопытством уставилась на братьев. Лягушонок одним прыжком очутился возле нее и спрятался под боком.

- Чего уставилась, земноводное? Леших не видела, что ли? - спросил Бурята.

- Ква, - добрым баском ответила лягушка.

Лягушонок высунулся, тоже квакнул тоненьким голоском и снова спрятался.

- Ну и мотайте отсюда, пока целы! - велел Бурята.

Лягушки не стали мотать. Большая даже лапкой не шевельнула. По-прежнему, выпучив глаза, она спокойно разглядывала братьев. Леших лягушка встречала не раз и знала, что для лягушек они совершенно безопасны. Лягушонок подобрал тонкие лапки, вроде бы собрался отпрыгнуть и спрятаться в траве. Но посмотрел на старшую родственницу, решил, что она его в обиду не даст, и остался на месте.

- Вам сказано, или нет?! - прикрикнул на них Бурята.

Но и сердитый окрик не произвел на любознательных земноводных никакого впечатления.

- Ква! - снова добродушно пробасила большая и, кажется, даже пожала плечиками передних лапок.

- Пойдем, - позвал брата Гудим. - Некогда нам лягушками заниматься. Хочешь с ними поговорить, на обратной дороге и пообщаешься.

Первым в воду вошел Гудим и сразу почувствовал, что по щиколотку утопает в грязи и иле. Приятного мало, но кикимора здесь прошла, значит и им придется идти. За братом, отставая на два-три шага, сердито сопя, баламутил воду и грязь Бурята.

Большая лягушка проводили братьев взглядом, потом, когда те отошли на несколько шагов от берега, снова квакнула, прыгнула в воду и пустились за ними вплавь. Лешие забредали в это болото редко и земноводное, по каким то своим лягушачьим соображениям, отправилось их сопровождать. Лягушонок, не раздумывая, тоже прыгнул в воду. Он только начал познавать мир, и ему все было интересно. А рядом с большой лягушкой он чувствовал себя в безопасности.

Братья шли осторожно, старались не хлюпать и не шлепать, держаться так, чтобы кикимора не могла заметить их, если неожиданно обернется. Хорошо Ставр сапоги отобрал, велел лапти обуть. В лаптях ходить по болоту было намного удобней.

Кикимору они толком и не видели, близко подойти не решались. Но шли за ней - это точно. Не подозревавшая о слежке старушка то громко шлепала по воде, то звонко ухала, а иногда даже повизгивала, перепрыгивая с кочку на кочку. Она и здесь все время что-то собирала. Какую-то травку, какие-то ягодки, какие-то цветочки, чтоб ей пусто было.

Бурята уныло брел по болоту и полушепотом ругал кикимору, грязь, коряги, которые попадали под ноги и, Гудима, за то, что тот его сюда завел.

- Чувствуешь, уже по колено зашли. А дальше еще хуже будет. Это болото себя еще покажет, мы в нем еще искупаемся, - выдавал он пророчества. - Мы еще хлебнем здесь мутной водички.

И как бы подтверждая его слова, недалеко от бредущих по болоту братьев, что-то крупное заворочалось на дне, взбаламутило воду, плеснуло так, что пошла волна, а брызги густо обдали лешаков, и не всплывая куда-то понеслось.

- Понял!? Еще неизвестно кто здесь под водой сидит, - продолжал нудеть Бурята, вытирая мокрое от брызг лицо. - Хорошо если какой-нибудь болотник. С болотником мы управимся, а бывает и похуже. Ты посмотри, куда мы зашли. Деревьев уже не видно. Как выбираться отсюда будем? Мы этих мест не знаем. А здесь ни одной тропки, ни одной дорожки. Так и будем бродить, пока мхом не обрастем.