Я засыпал кострища землёй, как делал это постоянно, вздохнул, понимая, что задерживаться больше не могу, и бросил прощальный взгляд на водопад. Падение я пережил просто чудом и пора бы мне прекратить испытывать удачу. Передвигаться медленно и осторожно вниз по течению и лезть в воду только ради утоления жажды. Ну или рыбалки на крайний случай. А с плаванием пора заканчивать.

Я потратил ещё пяток минут, чтобы вырезать себе новый комфортный посох по руке, и двинулся вперёд. Река всё равно должна куда-то впадать. И я очень надеюсь, что где-то по пути наткнусь на поселение. Поселение, где обитать будут совсем не когтистые твари...

...Оставшись без часов и телефона, о ходе времени я теперь имел лишь приблизительное понятие. Всё время порывался выяснить сколько я уже иду, но смотреть было не на что. По лесу шёл я долго и не отдалялся от реки больше, чем на десяток шагов. Всегда держал её в поле зрения, как ориентир. Огибал хвойные деревья и радовался, что слышу птичий крик в кронах. Раз чирикают, значит никаких мерзких когтистых тварей рядом нет. Я давно заметил, что когда те рядом, вся природа как будто замирает. Насекомые не шуршат на земле, птицы молчат, а мелкой живности так вообще не видно. Но сейчас в этих лесах я слышал жизнь. И от этого становилось как-то легче на душе. Я понимал, что опасаться пока нечего.

Голод остро напомнил о себе, когда я остановился у низкого бережка, снял обувь, зашёл как можно глубже и напился воды. Она пахла болотом и рыбой. Нос не оценил мою выходку, но желудок сразу подал признаки жизни. Я давно уже ничего не ел и он требовал своё. Но в этом месте река была слишком глубокой и широкой. Пытаться создать острогу, а потом высматривать рыбу на глубине глупо. Я бы всё равно ни черта не поймал, потому что тот ещё рыбак. Недавно 2 часа истуканом простоял на мелкоте, но так ничего не словил. К тому же мне совсем не хотелось мочить рану на спине. Так что от попыток порыбачить я отказался. Продолжил следовать вдоль берега, стараясь не обращать внимание на вопли желудка.

Когда я практически выбился из сил от жары и усталости, пришлось сделать остановку. Я припарковался в тени крупного дерева и присел. Услышал щебетание множества птиц и опять с облегчением выдохнул - значит, пока территория чиста. Опять проверил раны и с удовлетворение заметил, что синяк на рёбрах ещё уменьшился. Работает регенерация, работает...

Чириканье птиц усилилось многократно через пару-тройку минут, пока я отдыхал. Я принялся высматривать в каком огромном дереве может спрятаться и орать такая огромная стая. Но в кронах было пусто. Лишь то там, то там мелкие птички перелетали с дерево на дерево. Я встал на ноги и пытался определить откуда исходит шум. Присмотрелся и увидел сквозь просветы в деревьях торопливое движение огромного скопления птиц метрах в 50-ти от моего места. Подобрался ближе, чтобы рассмотреть, что там происходит и живо укрылся за толстым стволом. Огромная туча маленьких жёлто-серых птиц - с кулак размером, не больше - оккупировала песчаное мелководье у берега, резвилась там, купалась и совершала друг с другом развратные действия. Выглянув из-за дерева я услышал, как со мной заговорил желудок. Утробным бурчанием он рассказал мне всё, что думает об этой картине. И я поспешил с ним согласиться. Присел у толстого ствола, чтобы не выдать своё присутствие и принялся вынашивать план. Он выносился через 2 секунды после того, как я посмотрел на свой посох. Кусок дерева был плотный и тяжёлый. Только слишком длинный. Такую палку только как копьё метать. Но мне надо чуть поменьше, чтобы в городки поиграть с этими птичками. Их там очень много и промахнуться будет сложно. Собью десяток и приготовлю себе костлявый шашлычок.

Река сузилась и обмельчала настолько, что птицы не пугаясь копошились в воде, промывали пёрышки и крылышки. Я активировал щит, аккуратно перерезал посох пополам, и, стараясь передвигаться очень тихо, сместился влево. К берегу примыкала неширокая полянка, куда выводила естественная просека. Как раз будет место для замаха... Последние несколько метров я прополз на карачках, но абсолютно незамеченным подобраться не удалось. Едва я только выбрался на открытое пространство, птицы словно что-то почувствовали. Затихли, занервничали и мне ничего не оставалось, кроме как вскочить, богатырски размахнуться, поморщившись от боли в боку, и отправить биту полёт. Огромная стая птиц как один большой ком взметнулась прочь от воды и сразу рванула вверх. Но недостаточно быстро для того, чтобы спастись успели все. Кружащаяся палка прочертила борозду в стае и вниз посыпалось несколько тушек. Они падали на берег, в воду и в кусты с левой стороны. Вскочив как ошпаренный, я издал победный клич и устремился к пораненной добыче, стремившейся очухаться и спастись. Три перебитых тела лежали у берега и несколько барахтались в воде. Я успел выловить только два, а остальные, помогая себе переломанными крыльями, дали течению себя унести.

- Ну и чёрт с вами! - обрадованно крикнул я, ведь был совсем не расстроен. Пять птичек размером едва ли больше воробья были в моей власти. Не испытывая абсолютно никакой жалости, я закончил мучения тех двух, которых выловил в воде и понял, что сегодня в моём рационе будет мясо. Птичье мясо. Хоть его вроде как и не много, но это, конечно, лучше, чем ничего.

Обрадованный удачной охотой, я уже начал высматривать место под костёр, но тут совершенно неожиданно услышал громкое мяуканье. Опешив, я принялся смотреть по сторонам, пока звук не повторился снова. Он шёл с реки и с каждой секундой звучал всё громче.

Река в этом месте была довольно мелкой и в ширину не больше 10-ти метров. Но вот течение было сильным. Отчаянно барахтающегося котёнка, пытавшегося справиться с потоком, я заметил не сразу. Деревья и кусты закрывали от меня мокрую головку с островерхими ушками и лишь непрекращающийся зов помог его обнаружить. Течение несло вперёд и все его старания были напрасными - сил в маленьком теле было недостаточно. Очередной призывной крик, раздавшийся когда наши взгляды встретились, вывел меня из ступора. Я отшвырнул тушки птиц, сбросил ветровку, но понял, что снять кроссовки и всё остальное уже не успею - ещё несколько секунд и течение отнесёт его далеко в сторону. Я бросился в воду, ощутил резкую боль с спине и понял, что края раны разошлись. Но это меня не остановило. Работая руками и ногами, словно в зад засунули оголённый провод, я быстро добрался до середины реки. И вовремя: течение несло малыша очень быстро и я едва успел его подхватить.

- Спокойно, кроха! - крикнул я, обхватил его левой рукой и положил на плечо, чтобы мокрая голова была на поверхности. - Выплывем!

Мощно загребая правой рукой и помогая себе ногами, я боролся с течением и усиленно выталкивал себя на берег. Меня сносило вниз, но я упорно правил к суше. Через пару мгновений почувствовал под ногами землю и вздохнул с облегчением: хоть тут мелко, но сильное течение слишком опасно. Чувствуя себя волнорезом, я выбрался из холодной воды и осторожно снял притихшего на плече котёнка. Он дрожал всем телом и тихо урчал, слегка царапая меня коготками. Я прижал его к груди, ощущая, как сильно он замёрз, и засуетился. Срочно костёр надо и согреть малыша! Да вот только не было ни хвороста, ни растопки, ни дров. Чтобы всё это собрать потребовалось бы время. А у него его, судя по всему, нет. Продрог до костей бедолага.

Я быстро подобрал ветровку и напялил её, придерживая котёнка на груди. Застегнул змейку, чтобы не терялась ни капля тепла и стал статуей на берегу, подставляя себя солнцу. Солнечные лучи ослепили, но я не обращал на это внимание. Наблюдал за съёжившимся и насквозь промокшим котёнком, которому давал спасительное тепло.

- Эка как ты замёрз, малыш, - сказал я и попытался согреть тёплым дыханием. Котёнок повернул ко мне мокрую мордашку, посмотрел большими жёлто-чёрными глазами и жалобно мяукнул, не переставая дрожать. - Да вижу... Замёрз, как цуцик. Но ничего, выкарабкаешься. Взрослый вон какой уже.

Но ответа я не получил. Неожиданно котёнок перестал дрожать, закрыл глазки и головка безвольно опустилась мне на грудь. Я испугался не на шутку, засунул руку за пазуху, вытащил маленькое тело и прислонил ухо к груди. Не знаю есть ли у этих животных сердце, но сейчас оно не билось. Я ничего не услышал.

- Ну уж нет! - крикнул я ни к кому конкретно не обращаясь. - Не дам!

Прижимая к себе, я положил его вдоль руки и принялся массировать грудную клетку. Плохо представлял, что делаю, ведь мои познания в медицине были весьма поверхностны, но останавливаться не собирался. Растирал его, делал массаж сердца и время от времени прислонял ухо к груди. Через некоторое время мне показалось, что малыш зашевелился. Мокрая голова повернулась на сторону, а лапки принялись выгибаться. Я ещё раз послушал его грудь и услышал редкие-редкие стуки. Значит, всё же сердце у него есть! И оно вновь заработало!

Котёнок открыл глаза, преданно на меня посмотрел и тихо мяукнул. Не знаю, что это было такое, но я неожиданно ясно понял, что он от меня хочет. Как будто картинка появилась в моей голове. И она была настолько отчётлива, что я испугался. Неужели мне не почудилось? Неужели я понял, что он просит?

Подавив приступ страха, я с удивлением уставился на малыша, но он не отводил взгляда.

- Ну ладно, - пробормотал я и приземлился в мокрых джинсах прямо там где стоял. Достал брелок с перочинным ножом и сделал вдох. Затем на подушечке левой ладони попробовал сделать тонкий надрез, как и просил котёнок. Но ничего не вышло. Нож хоть и был не особо острый, но мог резать даже дерево. Я уже неоднократно это проверял. Но сейчас он не оставил на моей ладони и следа. - Не понял? Что за дела?