– Хорошо. Хорошо. Я заткнусь, – сказал Шейн, поглаживая ее волосы и спину, пока ее дыхание не стало тихим и размеренным.

Однако Шейн не мог уснуть и лежал в кровати пару часов, задаваясь вопросом, что бы чувствовал он, если бы оказался на ее месте. Он вспомнил, как Риза выходила из себя от того, как мало они друг о друге знали. И думая о том, что она не рассказала ему о свадебном платье, которое хранила десять лет, он не мог не согласиться с ее оценкой.

Он не мог понять, как Риза смогла сделать гигантский прыжок от гнева и утверждения, что они не знают друг друга достаточно хорошо, к спокойному принятию ситуации, когда судья заставила их так быстро пожениться. Он понимал, что она сделала это ради детей. Но тогда что случилось с нормальным негодованием, которое любой бы испытывал на ее месте? Тем более что однажды она его уже выразила.

Прокрутив ситуацию несколько раз, Шейн, в конце концов, пришел к выводу, что ни один разумный человек с такими сильными сомнениями, не мог не чувствовать обиды. И это означало, что Риза терпела ситуацию, сложившуюся между ними, точно так же как все другие проблемы в своей жизни.

Что означало, Риза не поделилась тем, что она на самом деле чувствовала по отношению к нему.

Это было проблемой, потому что Шейн не хотел быть еще одним человеком в жизни Ризы, которому она все жертвовала, включая ее нормальные чувства. Риза была мечтой, ставшей явью. Его мечтой об идеальной женщине, любящей и веселой, полной энтузиазма в постели, и преданной… невероятно преданной.

Шейн хотел быть для нее идеальным мужчиной, или, по крайней мере, тем, с кем Риза не должна была всегда быть настолько храброй и стойкой. Он крепче прижал спящую Ризу и, стараясь не разбудить, снова и снова шептал ей в волосы, как сильно он ее любит.

Это был его ритуал на удачу, и он повторял его каждую ночь с тех пор, как они поженились. Возможно, он и нашел свою суженную, но к судьбе у него было очень почтительное отношение.