– Когда думаю, что пройду с тобой через формально церковное венчание, у меня появляется нервная дрожь, – резко сказала Риза.

– Что? – смеясь, спросил Шейн, потому что подумал, что неправильно услышал.

– Нервная дрожь… ну знаешь, когда от нервов бабочки в животе. Через пять секунд мыслей о свадьбе, мне хочется блевать… это то, про что говорила Кэрри, – в ужасе сказала она, закрывая глаза. – Посмотри на то, что сегодня случилось с Джессикой, и обычным милым Уиллом. Я даже думать об этом не могу, потому что ты неисправимый.

– Когда Кэрри выходила за Майкла замуж, она была беременна. И ее все время тошнило. А у Джессики просто была небольшая гиперреакция на какое-то лекарство. В конце концов, все закончилось хорошо, – сказал Шейн.

– Вся церемония длилась не больше десяти минут. В чем смысл? И чего они достигли? Они могли потратить те же самые десять минут в суде и так же быть женаты, – сказала Риза.

– Что тебя так сильно беспокоит в традиционной церемонии? – спросил Шейн.

– А что такого хорошего в публичных обещаниях и законных обязательствах? – спросила Риза. – Я предпочитаю конфиденциальность. Может быть, поэтому я откладывала замужество прошлые четырнадцать… в смысле двенадцать раз. Мне не нравится брать на себя ответственность за счастье другого человека. И я не ожидаю, что кто-то сделает это для меня. Мы женаты. У нас все в порядке.

Шейн скатился с нее.

– Значит дело не во мне… это официальность церемонии или, по крайней мере, процесс.

– Конечно дело не в тебе. Я никогда не говорила, что это из-за тебя, – тихо сказала Риза. – До сих пор ты был хорошим мужем.

Шейн вздохнул и посмотрел на потолок спальни. – Хватит так щедро меня хвалить. Я не могу с этим справиться, – насмешливо сказал он.

Риза вздохнула в ответ на боль, скрывающуюся под его сарказмом.

– Шейн… я тебя люблю. Действительно. Я в этом уже призналась. Что еще ты от меня хочешь?

– Я хочу по-настоящему на тебе жениться, Тереза Энн Ларсон… в церкви, в присутствии наших семей. Я хочу, чтобы ты прошла ко мне по проходу в том платье, что хранишь как зеницу ока Челси, – резко сказал Шейн.

– А что насчет того, чего хочу я? – сказала Риза, наконец, устав от спора. – Когда я смогу сказать нет и это будет нормально? Почему я всегда должна что-то делать, только потому, что кто-то думает, что я должна? Потому что ты думаешь, что я должна? То, что ты официально на мне женат, не дает тебе разрешение всегда решать, что мне подходит… или нам. Я не вижу причин для дополнительной церемонии.

Слово «мы» застряло в горле у Ризы, когда она его произнесла, потому что это означало, что она и Шейн были четко определенной единицей, которую можно было использовать для обсуждений. Конечно, частично это и означало быть в браке, однако все еще трудно было думать о себе настолько связанной с Шейном. Завтра она подумает о том, почему ее брак по-прежнему казался неестественным, но сегодня вечером ее слишком умный муж умственно ее истощил. И он все еще не дал ей ни одной веской причины, почему он хотел венчания в церкви, кроме того, что так делали другие люди.

Шейн приподнялся на локте и посмотрел на лицо Ризы, испуганно осознавая, насколько серьезной она была.

– Риза, ты жалеешь о том, что наши отношения стали законными?

– Только когда ты начинаешь слишком много анализировать, как сегодня, – резко сказала Риза, вздыхая от того, что сорвалась на него.

Она закрыла глаза, чтобы успокоиться, прежде чем попытается найти лучший ответ.

– Шейн… в первую очередь я едва отошла от шока, что мы действительно женаты, а теперь ты хочешь, чтобы я добровольно решила сделать это снова, но более публично. И это не говоря о расходах, стрессе и о том, как, черт возьми, все это вместить в наши и так сумасшедшие графики, – сказала она, думая о том, что успокоиться ей, очевидно, не удастся, по крайней мере, сегодня.

– Если ты не возражаешь против нашего законного брака, почему церковная церемония является для тебя такой большой проблемой? – спросил Шейн, игнорируя ее ругань.

– Потому что есть разница между тем, когда ты делаешь что-то из-за того, что хочешь этого и когда просто уступаешь, чтобы прекратить ссору, – устало сказала Риза. – Ты меня утомляешь Шейн… и не всегда в хорошем смысле этого слова.

Шейн положил руку ей на живот, поглаживая ее гладкую кожу. Потянувшись через нее, он вытащил с края кровати свою поспешно брошенную майку, где она приземлилась час назад. Он встряхнул ее и подержал, чтобы Риза ее надела. Он знал, что она ненавидела быть раздетой, пока спала, на случай если войдет Сара.

– Спасибо, – прошептала она, дергая футболку от головы к талии. – Мы можем об этом поговорить завтра? Не хочу ранить твои чувства, но сейчас я так устала.

Поскольку последнее, что он хотел отправить ее спать обеспокоенной их отношениями, Шейн решил оставить споры на другой раз. – Прости, детка. Знаю, иногда я требую к себе слишком большого внимания, – подразнил он, целуя ее живот, пока помогал натянуть футболку вниз.

Его длинная майка наполовину прикрыла ее бедра. Когда он видел ее в своей одежде, в нем просыпался собственник. Однако Шейн воздержался от того, чтобы сказать ей, что она снова его возбуждает.

– В одну минуту ты сводишь меня с ума, а в следующую – полностью успокаиваешь, – обиженно сказала Риза, перекатываясь на бок. Подальше от его груди, в которую ей хотелось зарыться и поплакать. – Эта футболка пахнет твоим одеколоном. Не знаю, где ты его купил, но он мне нравится. Все время забываю тебе об этом сказать.

А потом, она сразу же заснула, едва успев закончить предложение. Шейн всегда смеялся над тем, как женщина могла так быстро отключаться.

Он встал, натянул шорты, в которых спал и открыл замок на двери спальни, так чтобы неожиданные ночные визитеры могли позже к ним войти. Вернувшись в постель, он стал наблюдать за спящей Ризой, пока, наконец, достаточно не успокоился, чтобы свернуться вокруг ее тела.

Однако он все еще не мог уснуть и думал.

Шейн просто не мог не задаться вопросом о том, сколько бы времени понадобилось, чтобы Риза согласилась выйти за него замуж, если бы ее не уговорила судья. Он нахмурился от очевидности ответа – чертовски долго. И это означало, что прямо сейчас он бы не спал рядом с ней.

Вместо этого они бы все еще встречались. А Аддисон по-прежнему крутился рядом. И у него не было бы возможности видеть детей чаще, чем пару раз в неделю.

Его раздражала сама идея не быть на ней женатым. Он бы просто сходил с ума. Шейн крепче обнял ее спящее тело, чтобы отогнать осознание того, насколько сильно он хотел быть с ней. Даже если бы судья их не поторопила, Шейн понял, что сделал бы это сам. Он бы поторопил ее, не смотря на факт, что Риза непреклонно говорила ему, что не хочет еще больше ответственности и обязательств.

Вместо того, чтобы принять вероятность того, что Риза действительно не хотела выходить замуж, Шейн успокоил свое эго, напоминая себе о том, что ни одна женщина не будет хранить свадебное платье десять лет, не имея твердых намерений его использовать. Когда-то Риза планировала официальную свадьбу. Она могла сколько угодно это отрицать, однако он никогда в это полностью не поверит.

Когда Челси сослалась на плохую примету и наотрез отказалась показывать ему платье, Шейн понял, что увидел правду. Он был мужем, но никогда в реальности не был женихом. И увидев, как женится отец, он еще сильнее это осознал. Очевидно, что Риза была не честна с самою собой и с ним. Несмотря на то, что эта мысль была удручающей, она была последней в голове засыпающего Шейна.