Жак с неохотой повернулся, готовясь уйти, и коротко ответил:

— Если хочешь идти, и идти без меня, — иди пожалуй! Но не оставайся в лесу слишком долго!

Шарль не заставил два раза повторять это позволение. Вскинув за спину короткое ружье, он похлопал старика по плечу и, ласково кивнув ему, вышел из хижины.

Жак озабоченно смотрел ему вслед и со вздохом промолвил:

— Он стремится навстречу своей судьбе. Я должен защитить его.

Он свистнул свою собаку, выскользнул в заднюю дверь, перескочил через изгородь и исчез в густом кустарнике.

Между тем Шарль, оставшись один, огляделся, стараясь определить положение замка; он пошел было вперед, потом вернулся, поднялся на холм, стараясь разглядеть что-либо сквозь лесную чащу, и, наконец, влез на дерево. Отсюда он увидел главную башню замка Мортемар. Довольный результатом своих стараний, он слез на землю и поспешно углубился в лес. Но едва он успел скрыться, как из чащи вышел Жак Тонно со своей собакой и последовал за ним.

Шарль достиг, наконец, опушки леса, отделенного от замкового парка довольно широким рвом, и пошел вдоль этого рва, но изгородь из миндальных деревьев по ту его сторону мешала ему видеть парк. Над деревьями высились стены замка.

Шарль спустился в ров, стараясь найти вход в парк, и это, наконец, удалось ему, — как раз близ маленького мостика. Тогда он поднялся наверх и раздвинул тонкие ветви.

Как раз в это утро Атенаиса и Мария гуляли в парке. Изнурительные волнения ночи покрыли лицо маркизы матовой бледностью; оно казалось выточенным из слоновой кости. Она медленно бродила по аллеям парка, опираясь на руку своей подруги.

Разговор молодых дам, разумеется, вертелся на явлениях из области сверхъестественного, свидетельницей которых пришлось так недавно сделаться юной герцогине. Маркиза де Бренвилье никак не могла отрешиться от своей тайной цели: добыть таинственную книгу. Тщетно старалась Атенаиса отговорить ее, напоминая ей предостережения своего отца и прося ее поговорить, по крайней мере, с герцогом. Маркиза отвечала, что добровольно герцог никогда не даст книги, и сумела так заинтересовать свою подругу тем огромным удовольствием, которое они получат, разоблачив тайну книги, что детское послушание Атенаисы подверглось сильному искушению. Уговоры и доказательства молодой женщины были так соблазнительны, что Атенаиса, наконец, спросила:

— Но как могли бы мы добыть книгу? Мой отец бережно прячет ключи от своего стола.

Маркиза на мгновение остановилась, потом сказала шутливым тоном:

— Прячет ключи? Ну, что же! Мы совершим маленькое воровство и на некоторое время похитим у твоего отца его ключи!

Атенаиса вздрогнула.

— Похитить ключи? Ты шутишь, Мария! Мы никогда не делали ничего подобного, — даже в мыслях. Обмануть отца?! Нет, Мария, ты смеешься надо мной!

— Если ты сама не хочешь изобразить маленького бандита, предоставь мне одной совершить грабеж. Я уж достану ключ. Обещаю тебе ничего не тронуть в ящике, кроме книги.

— Разве ты так хорошо знаешь, какова она на вид?

— Я узнаю ее; она ясно представляется моим глазам. И, знаешь, может быть, в этой книге есть какое-нибудь предсказание или наставление, которое может послужить к явному счастью близких тебе людей! Я уже не раз задавала себе вопрос: почему монах пришел за книгой именно сюда? Это очень интересно! Сколько примеров уже было в истории старинных, знатных родов, что все их счастье и благосостояние были связаны с каким-нибудь предметом. Вспомни Диану де Пуатье[3] с ее вызолоченным кольцом, которое поддерживало любовь к ней короля. В семье Монморанси есть таинственный стакан, который они берегут пуще зеницы ока, потому что он обладает чудодейственной силой; а молодой, воинственный граф Пегилан никак не может добиться славы, потому что, как гласит достоверное предание, талисман, который его предки привезли из Святой Земли, потерян, а слава всего рода связана именно с обладанием этим талисманом. Говорят, что враги Пегиланов похитили его. Почему ты знаешь?.. Может быть, какой-нибудь Ваш враг поручил монаху украсть талисман твоего отца? Если бы ты немножко изучила тайны разных знатных семей, ты узнала бы удивительные вещи.

— Наша семья и так достигла высокого положения; большего мы не ищем, — скромно сказала Атенаиса, — но если ты твердо убеждена, что разгадка этих письмен принесет нам счастье… — она замолчала и после некоторого колебания прибавила: — то… постарайся добыть книгу!

— Я в этом уверена. В книге, наверное, указаны средства для достижения высоких целей.

— Но, если ты достанешь книгу, кто же разъяснит тебе ее содержание?

— Я уже думала об этом. Священник — частый гость в Вашем доме. Когда он придет, мы покажем ему книгу. Он — ученый; он все объяснит нам. Где герцог держит ключ?

Атенаиса боролась с собой; ее мучила мысль, что приходится совершить нечестный поступок! Наконец она сказала:

— В спальне моих родителей висит маленькая картина, изображающая святого Петра с райскими ключами в руках. Она служит дверкой для крошечного шкафчика: вся его глубина — толщина рамки, окаймляющей картину. В этом шкафчике отец прячет свои ключи. Делай, что хочешь, Мария, я тебя не выдам, но сама я не дотронусь до ключей.

— Да и не нужно. Ха-ха-ха! Как все будут смеяться, когда я выступлю со своим открытием!..

— Мне пора идти заниматься музыкой, — со стесненным сердцем сказала Атенаиса, — я должна оставить тебя. Мы увидимся за завтраком, — и она направилась к замку, не пожав руки своей подруге.

“Был бы тут Анри, — со вздохом подумала она, — я все рассказала бы ему!”.

Маркиза продолжала свою прогулку. Ее мысли были заняты предстоявшим ей таинственным предприятием.

“Я попала в настоящий сказочный замок, — подумала она. — Сколько здесь предметов для разгадываний и расследований! Любовь этих молодых существ, странная тайна, связанная с этой книгой, наконец, прелестный мальчик в доме лесничего… Он очарователен. Это наверное — плод пылкой, могучей страсти… У меня здесь еще много дела. О, если бы мне удалось открыть его происхождение! Может быть, благодаря этому, в мои руки попала бы тайна какого-нибудь высокостоящего лица. Этого прелестного мальчика я навеки привязала бы к себе. Будущность прекрасной Атенаисы также будет блестящей, а она уступчива и подчиняется моей воле… Прибавив к этому состояние моей семьи… — При этой мысли лоб маркизы нахмурился. — Состояние! Мне нужно много, много золота! Ах, отчего я — не единственное дитя в своей семье! Какими огромными средствами обладала бы я! Средствами, которые сгладили бы мне все пути… Смелее! Смелее! Ведь я ни перед чем не остановлюсь… И разве я не красива? А теперь настают времена, когда все приносят в жертву красоте”.

Она с гордым самодовольством подняла голову. При этом ее взор упал на зеленую стену деревьев, тянувшуюся вдоль рва и ограждающую парк. Что это, обман чувств или действительность? Из зеленых ветвей на маркизу глядело прелестное юношеское лицо; она узнала воспитанника лесничего, и крик радостного изумления вырвался из ее груди.

Шарль, взору которого это очаровательное явление представлялось сошедшим с неба, не хотел, чтобы оно снова исчезло, и потому, не обращая внимания на шипы, до крови исколовшие его руки, он пробрался сквозь кусты и бросился к маркизе.

— Наконец-то я снова вижу Вас, чудная, прекрасная женщина! — воскликнул он с пылающим лицом.

— Вы ускользнули от своего стража, Шарль? О, это хорошо! Как я рада видеть Вас! Вы должны быть мужественным, Шарль!

— Я и хочу быть мужественным, и буду! — с гневом воскликнул Шарль. — С той минуты, как я увидел Вас, я чувствую себя мужественным и готовым на все. Но если Вы не спасете меня, я останусь во власти Жака Тонно. Послушайте только, что он рассказывает! Как только мне случалось встретить красивую женщину, старик тотчас же старался разлучить меня с ней. Когда я спрашивал, почему он лишает меня радости видеть прелестное лицо, как например Ваше, его лицо принимало гневное выражение. Наконец он открыл мне, что все счастье моей жизни, вся моя будущность зависят от того, чтобы я до двадцати лет избегал знакомства со всякой женщиной, потому что мне от рождения было предсказано, что какая-то прекрасная женщина разобьет мою жизнь и увлечет меня в водоворот ужаснейших несчастий. Я был так смущен, так испуган этим открытием, что избегал всякой встречи с существами, подобными Вам! Но Вы… Вы так прелестны, так добры! Может ли быть, чтобы через Вас мне могла грозить опасность? Ведь Вы хотите мне добра?