Размещение жилья людей на севере, а испытательного полигона — на юге острова Возрождения связано с направлением господствующих ветров — с севера на юг. К сожалению, бывали и исключения (11).

На полуострове Куланды специально для военных построили конезавод. Одни лошади шли на опыты, у других брали кровь, необходимую при приготовлении питательной среды для разведения опасных штаммов. Трупы лошадей захоранивали на удаленных участках острова (194).

Собственный аэродром «Бархан» обеспечивал прямое и скрытное авиационное сообщение с любой точкой Советского Союза. Большие самолеты садились и взлетали ежедневно. Привозили и сгружали под охраной объекты для опытов — когда обезьян и прочую живность, когда заключенных-смертников (194).

Морское сообщение проходило через специальный порт, оборудованный в бухте Удобная возле военного городка (11).

Особым дефицитом для обитателей острова была привозная вода, снабжение которой строго категорировалось: лучшая шла офицерам и их семьям, самая худшая — солдатам первого года службы. Специалисты, участвовавшие в испытаниях (местные и прибывавшие с «большой земли»), по их окончании проходили на острове месячный карантин.

Вокруг острова курсировали военные катера охраны. Лабораторный корпус и полигон было отгорожены от любопытных двумя рядами колючей проволоки (196).

Шоферы, летчики, геологи рассказывали о строжайшем режиме запрета на пересечении границ зоны в Аральском море. Долгие годы были закрыты для иностранцев города Муйнак и Кунград, с тем чтобы разведки не могла получить пробы воздуха, почвы и воды для анализа на содержание компонентов биологического и химического оружия (26). Строгости были и на самом острове Возрождения. Он был разбит на сектора и в каждый требовался свой допуск (194).

Для маскировки работники острова были приписаны к казахстанскому городу Аральск. Там же в Аральске находилась и военная часть, в которую входил полк обслуживания полигона (16,31,34). Впрочем, еще более высокие военные начальники размещались в Сергиевом Посаде (193).

Образцы для биологических испытаний поставлялись на остров из всех точек ВБК — Кирова и Свердловска, Омутнинска и Сергиева Посада, Оболенска и Кольцово. Попадали на полигон даже американские биологические боеприпасы (11,69).

Диапазон подопытных патогенов также был широк — это были и бактерии (сибирская язва, туляремия, бруцеллез, чума), и риккетсии (тиф, Ку-лихорадка), и вирусы (натуральная оспа, венесуэльский энцефаломиелит лошадей), и токсины (токсин ботулизма и другие). Среди прочего на острове испытывались и самые агрессивные патогены, в том числе специально разработанные штаммы, устойчивые к антибиотикам и способные преодолевать иммунную защиту у жителей государств «вероятного противника». В качестве подопытных выступали все мыслимые виды животных — лошади, овцы, ослы и даже специально импортированные обезьяны (11).

Из последних испытаний биологического оружия укажем следующие.

В 1982–1983 годах на острове Возрождения было испытано биологическое оружие на основе туляремии, способное пробивать иммунную защиту «вероятного противника». Оно было разработано в Омутнинске К.Б.Алибековым. Летом 1982 года испытаниями руководили генералы А.А.Воробьев («Биопрепарат») и В.А.Лебединский (15-е управление Генштаба). В результате испытаний, «участниками» которых выступили 20 бомб и 500 подопытных обезьян (их завезли по линии минвнешторга из Африки), погибли практически все предварительно вакцинированные обезьяны. Однако представители армии потребовали повторения, и в летнем сезоне 1983 года опыты были повторены более корректно. После испытаний трупы обезьян были сожжены (10).

Испытания последней — наиболее эффективной — рецептуры сибирской язвы были выполнены в 1987 году (10).

В момент возобновления испытаний биологического оружия в 1950-х годах площадь острова Возрождения оценивалась в 200 км². В 1990-х годах из-за обмеления Аральского моря она увеличилась практически в 10 раз (11). В настоящее время все три Царских острова слились в один (16).

В последующие годы официально на острове говорить с общественностью стало некому, зато пресса на темы прошлого большая (10,30,31,34,190,193,194,196).

После побега в Англию директора Ленинградского НИИ особо чистых биопрепаратов В.А.Пасечника на Западе стало известно о существовании большого хранилища биологического оружия в Иркутской области западнее озера Байкал. Очевидно, имеется в виду город Зима (10).

Известно, что после указа Б.Н.Ельцина от 11 апреля 1992 года запасы боеголовок ракет с биологическим наполнением перебазировали из Свердловска (Екатеринбурга) в Кизнер (Удмуртия) на ракетно-артиллерийский склад химического оружия. Там они задержались недолго и в предвидении международных инспекций были переброшены на новое место, благо все эти перемещения не были запрещены.

А еще пара желтых журналистов, чьи щедро оплаченные перья водила рука заказчика из спецслужб, поведали страшную тайну, что местом хранения наших запасов биологического оружия будто бы являлась Махачкала (166). Так это или не так, со временем выяснится, однако на самом деле не все так просто — реальные пункты хранения биологического оружия время от времени приходится менять.

В прессу Узбекистана попали выдержки из писем маршала Д.Т.Язова о строительстве арсеналов (хранилищ боеприпасов — бомб, снарядов и мин) на территории республики. В них упоминается план мероприятий по устранению недостатков при строительстве, что должно повысить безопасность при приеме и хранении боеприпасов. Естественно, жители заинтересовались, не начинены ли те боеприпасы холерой и чумой? И не расположен ли арсенал рядом с садоводческим совхозом «Коммунизм» под боком Нукуса? И кто в правительстве республики дал согласие на строительство арсеналов? Особенно людей заинтересовал вопрос, почему возникла необходимость устранения недостатков и повышения безопасности? (169).

В целом же запасы биологического оружия, произведенного за годы советской власти, хранились не только в России. Во всяком случае в независимом Казахстане в Степногорске американцы во время инспекции их не обнаружили — запасы были перебазированы в потаенных уголки России задолго до инспекции.

Кадры решают все, как учил классик.

Управление мощнейшим военно-биологическим хозяйством осуществляли совсем не те «большие» академики, которые на каком-то этапе тоже будили зверя и извлекли из своей инициативы немалую прибыль для себя и для своих учреждений, в том числе в свободно конвертируемой валюте. О них сейчас вряд ли кто помнит.

Под покровом тайны в Советском Союзе сложилась совсем иная «элита» — менеджмент военно-биологического комплекса, сердцевину которого обслуживает секретная «наука», возглавляемая генерал-профессорами.

Разумеется, их научная квалификация (в виде кандидатских и докторских степени) поначалу формировалась на соответствующих кафедрах ВМА. В общем-то среди своих («питерских»), но в рамках общей советской системы.

Однако потом ВБК сумел устроить себе полную научную экстерриториальность. И с тех пор защиты научных диссертаций по проблематике биологического оружия, а также ей родственной, проводились уже только в пределах системы «Биопрепарата» в очень узком кругу лиц, которые называли себя ученым советом. Роль экспертного совета Высшей аттестационной комиссии (ВАК) взял на себя всемогущий МНТС. Ну а самому ВАКу оставалась лишь незавидная роль выписывателя дипломов. При этом ВАК не только не был осведомлен о содержании диссертаций новых «ученых высшей квалификации», но даже не получал данных об их названиях. Здесь защищались даже некоторые сотрудники минздрава из его противочумной системы (6).