Она вновь задрожала.

— Репортеры будут досаждать тебе вопросами. Какое-то время ты посидишь дома, а потом пойдешь к риэлтеру. Скажешь, что больше не хочешь жить в Чешир-Пойнт. Тебе, мол, тут некомфортно. Пока хочешь поездить по белу свету, а потом подумать о новом доме.

— У нас такой хороший дом…

— Слушай и не перебивай. Ты попросишь риэлтера продать дом вместе с обстановкой. Не заламывай высокую цену. Денег тебе и так хватит. Скажешь ему, что полностью полагаешься на его мнение. Пусть запросит за дом сколько считает нужным. При этом с продажей его не торопи. Потом пойди в туристическое агентство и забронируй билет до Майами.

— Майами?

— Точно. Ты улетишь в Майами через неделю после убийства. Может, дней через десять. Денег тебе хватит. Страховка, остаток на банковском счете. Полетишь первым классом, остановишься в «Эдем Рок». Ты — вдова, из-за смерти мужа попавшая в центр скандала. И теперь хочешь обо всем этом забыть.

— Понятно.

Я закурил очередную сигарету и посмотрел на Мону. Женщина она неглупая и запомнит все, что я ей говорю. Меня это радовало. Если б она что-то забыла, у нас могли возникнуть неприятности.

— Я тоже буду в Майами. Сниму номер в «Эдем Рок». Видишь ли, после убийства я сразу уеду из Нью-Йорка. Может, в Кливленд может, в Чикаго. А уже оттуда отправлюсь в Майами. Со стороны все будет выглядеть так, что мы случайно оказались в одном отеле. Приедем из разных городов, в разное время. Встретились, познакомились, сошлись. Всем известно, как быстро развиваются отношения на курорте. Поговорили, пообщались, влюбились. Никто не сможет связать нас с Кейтом или Нью-Йорком. Для нас все начнется в Майами-Бич.

— Жизнь заново.

— Именно. Оттуда мы поедем, куда захотим. Может, посмотрим мир. Европа, Ривьера, далекие острова. Мы будем вдвоем, а денег нам хватит на две жизни.

— Звучит неплохо.

— Жалеть тебе не придется. А теперь повтори все, что я тебе сказал.

С этим она справилась не хуже магнитофона. Я внимательно выслушал ее, сделал пару незначительных уточнений, а потом сказал, что ей пора уходить.

— Тебе понадобятся деньги, — медленно протянула Мона, и в ее голосе не слышалось вопросительных интонаций.

— Безусловно.

— Мне удалось кое-что сэкономить в Атлантик-Сити. И дома у меня была заначка. Я принесла их с собой, но чуть не забыла отдать. Не знаю, сколько ты на них протянешь, но все лучше, чем ничего.

Она дала мне конверт. В левом верхнем углу стояли его адрес и фамилия. Не забыть бы уничтожить конверт, отметил я про себя.

— Больше ты мне не позвонишь?

Я покачал головой.

— И мы больше не увидимся?

— Только после того, как покончим с этим делом.

— А если что-то случится? Как я смогу связаться с тобой?

— Что может случиться?

— Мало ли что.

Я задумался.

— Никаких мало ли что. Так что связываться со мной незачем.

— Ты боишься, что я наведу на тебя полицию?

— Не болтай ерунды.

— Тогда…

— Я не знаю, где буду обретаться. И ничего не случится, во всяком случае ничего такого, что можно предотвратить, связавшись со мной. Выполняй мои указания, и все будет хорошо.

Она переминалась с ноги на ногу.

— Хорошо. Тогда… до встречи в Майами.

Я кивнул, потянулся к ней. Она с готовностью обняла меня за шею. Мы поцеловались. Я не знаю, был ли тот поцелуй знаком любви или скрепил нашу сделку. Потом я отпустил ее, наши взгляды встретились.

— Следующей встречи придется ждать долго. Чуть ли не месяц. — И она ушла.

Несколько секунд я смотрел ей вслед, потом надорвал конверт, вытряхнул из него деньги и сосчитал добычу.

Более семисот долларов. Не так уж и много, учитывая стоимость билетов на поезд до Чикаго и Кливленда и на самолет до Майами. Не так уж и много, учитывая предстоящие расходы. Но все-таки семьсот долларов. Больше, чем обычно.

И тут меня осенило. Второй раз Мона давала мне конверт с деньгами.

Мне это не понравилось.

Во сне один кошмар сменялся другим. Я куда-то бежал, то с Моной, то без нее, но спастись так и не удавалось. Мы мчались по черному тоннелю, но кто-то неумолимо настигал нас.

Проснувшись утром в холодном поту и закуривая сигарету, я обдумывал новую любопытную идею. Оставалось только удивляться, что она не пришла мне в голову раньше.

Брассар — преступник.

Мона, кстати, говорила о том, что можно его не убивать. Достаточно подложить в его автомобиль героин и дать знать полиции.

Я еще привел кучу аргументов, доказывая, что из этого ничего не выйдет. Но могло выйти с некоторыми коррективами.

На живого Брассара повесить обвинение в хранении и торговле героином нам бы не удалось. А вот на Брассара мертвого… Это уже совсем другая история.

Я сидел и думал, и чем дольше обдумывал новую идею, тем лучше она смотрелась. Отшлифовав ее, я поднялся с кровати и прошел в ванную, чтобы принять душ и почистить зубы.

Затем надел чистую белую рубашку и костюм. Спустился вниз, в закусочной напротив отеля съел яичницу из двух яиц, выпил две чашки черного кофе. Прогулялся до 34-й улицы, сел в автобус и доехал до Третьей авеню. Народу в автобусе было много, так что всю дорогу мне пришлось стоять. Я ничего не имел против.

Я остановил свой выбор на ломбарде, находившемся на углу 32-й улицы и Третьей авеню, где хозяйничал невысокий, неприметный человечек в очках с проволочной оправой и глубокими морщинами на лбу. Звали его Мо Рейдер, и он не брезговал скупкой краденого.

— Мне нужно что-нибудь стреляющее, — обрисовал я Мо цель своего визита.

— Винтовка, дробовик, револьвер?

— Револьвер. Тридцать восьмого калибра или около того.

— У вас, разумеется, есть разрешение на ношение оружия?

Я покачал головой, а он грустно улыбнулся, продемонстрировав золотые коронки.

— Если у вас нет разрешения, я не могу продать вам револьвер.

Я промолчал.

— Таков закон, — добавил Мо.

Я по-прежнему молчал, однако вытащил из кармана бумажник, нашел в нем две купюры по пятьдесят долларов и положил на прилавок. Мо посмотрел на меня, на деньги, снова на меня. Он пытался понять, можно ли иметь со мной дело.

Я решил ему помочь.

— В Нью-Йорке живет много интересных людей. Огги Маннерс, Банни Дифацио, Руби Крейн.

— Вы их знаете?

Я энергично кивнул.

— Расскажите мне о них.

Я назвал два ночных клуба, которыми, пусть и через подставных людей, владел Огюст Маннерс. Сказал, когда Банни Дифацио стал работать в паре с Даннеморром и почему. И уже перешел к Руби Крейну, когда Мо махнул рукой.

— Достаточно. Пройдите, пожалуйста, в подсобку.

Я прошел мимо него в подсобку, а он закрыл дверь ломбарда на замок и опустил жалюзи. В подсобке пошарил на полке, достал револьвер тридцать восьмого калибра, «смит-и-вессон».

— Он не засвечен?

Губы Мо изогнулись все в той же грустной улыбке.

— Не могу знать. Какой-то мальчишка нашел его в бардачке автомобиля и принес мне на продажу. Владелец о пропаже в полицию не заявлял. Мы регулярно получаем перечни краденого, и я их внимательно просматриваю. Так что у меня есть основания полагать, что этот револьвер не зарегистрирован. Вас интересует именно это?

Меня интересовало именно это. Револьвер чист. По нему нельзя выйти на Мо, а уж тем более на меня.

— Мне нужны патроны.

— Коробка?

— Нет, шесть штук.

— Вы хотите воспользоваться оружием только один раз?

Отвечать я не стал. Да он и не рассчитывал услышать ответ. Положил шесть патронов в маленький мешочек, сам мешочек и револьвер — в коробку и протянул мне.

Ушел я, не попрощавшись. Я получил револьвер и патроны, он — две купюры по пятьдесят долларов. И никаких проблем.

В своем номере я ножичком вскрыл ящичек.

Я поднял его, тряхнул, вновь положил в «дипломат» и закрыл его на замок.

У меня поджилки тряслись, пока я вез героин в подземке, но все обошлось.