— Мы могли бы устроить такой пир давным-давно, — укоризненно заметила королева Камилла, обращаясь к другой королевской чете, — если бы вы с самого начала отдали нам ложку.

— Но послушайте! — воскликнула королева Пантина в ответ. — Вам достаточно было отдать нам миску, и тогда не пришлось бы пережить весь этот кошмар.

— Во всяком случае, — вмешался король Камуфель, — мы должны тотчас же раз и навсегда выяснить, кому распоряжаться ложкой и миской, потому что в этом деле необходим порядок.

Тут король Пантофель не выдержал:

— Только, ради бога, не заводите эту шарманку снова!

И это была, вероятно, самая мудрая фраза, какую он когда-либо произносил.

Она произвела на присутствующих весьма сильное впечатление; все замолчали и продолжили в тишине есть суп. Когда люди сыты, с ними всегда легче договориться. Поэтому принц и принцесса терпеливо дождались этого момента, а затем объявили:

— Мы уже выросли и теперь хотим пожениться, потому что души друг в друге не чаем. А ложку с миской мы хотели бы получить в подарок на свадьбу.

Чтобы не вдаваться в подробности, скажу только, что после некоторых колебаний обе королевские четы дали свое согласие. А поскольку королевские замки были уничтожены огнем, на вершине горы, прямо посередине, возвели новый замок, в котором могли жить все желающие. Ложка же с миской достались молодой семье, где о них никогда не спорили, поскольку хорошо знали, что одно приобретает ценность только благодаря другому.

Старые короли и королевы ушли на покой и передали бразды правления детям. Правда, Пантофель Сапоги Всмятку и Пантина Острый Каблучок настояли на том, чтобы проживать в левом крыле нового замка, а Камуфель Садовая Голова и Камилла Острый Язычок поселились в правом. Вот так-то. Однако они навещали друг друга: короли — чтобы сыграть партию в «Не пори горячку», а королевы — чтобы обсудить последние новости. И таким образом все наконец-то были довольны.

На свадьбу принца Сафьяна и принцессы Каролины съехались гости со всех концов земли; среди огромного числа родственников была и Серпентина Себе-на-уме. На сей раз ее пригласить не забыли. Гости за обе щеки уплетали чудесный суп, и каждый его нахваливал. Злая фея тоже его попробовала, а потом сказала:

— Да-а, честно говоря, никогда не думала, что затея с ложкой и миской и в самом деле может сработать! Иначе я ни за что бы вам их не подарила. Выходит, я ненароком совершила доброе дело. Какой ужас!

Ее лицо позеленело от досады, она в ярости вскочила на мотоцикл и с ревом умчалась прочь. С тех пор ее больше никто не видел.

Но миска, на которой была нарисована ложка, и так снова и снова, всегда оставалась полной, сколько бы из нее ни черпали ложкой, на которой была нарисована миска, и так снова и снова. Ее никто не может вычерпать до дна, и так будет до скончания веков, поэтому каждый, кто голоден, кому нечего есть, может подняться на вершину горы и насытиться.

Нужно только отыскать замок…

Жил-был старый плюшевый мишка по имени Вашабль. Это словечко — «Washable», что значит «разрешается стирать», — было написано на небольшом ярлычке, который свисал с уха медвежонка, когда тот был еще совсем новеньким. Поэтому мальчик, которому его подарили, так его и назвал. Но с тех пор много воды утекло. Мальчик теперь ходил в школу, он стал слишком большим для того, чтоб играть плюшевыми мишками. Для Вашабля годы тоже не прошли бесследно. Там и сям у него появились заплаты, а мех от бесчисленных стирок изрядно поистрепался.

Нынче большую часть времени он проводил, сидя на подушке в углу дивана и глядя прямо перед собой. Однако круглые сутки сидеть неподвижно, пусть и на почетном месте, не очень-то весело, поэтому Вашабль иногда немного танцевал сам для себя, но только тогда, когда его никто не видел. При зрителях он постеснялся бы, поскольку был капельку неуклюж, как, впрочем, и все плюшевые медведи.

Когда однажды Вашабль, как обычно, сидел в углу дивана, в комнату с жужжанием влетела муха и уселась ему на нос.

— Привет! — сказала она.

— Привет! — И Вашабль скосил на муху глаза.

— Что поделываешь? — поинтересовалась муха.

— Да вот, сижу здесь, — ответил он.

— Это я и сама виж-жу, — прожужжала муха. — А з-зачем?

— Просто так, — пожал плечами Вашабль. Муха задумалась.

— Но ты ж-же з-зачем-то долж-жен сидеть з-здесь, — предположила она.

— Не знаю, — покачал головой Вашабль. — Разве это важно?

— Еще как важ-жно! — прожужжала муха. — Это самое важ-жное на свете. Я, например, нахож-жусь з-здесь з-затем, чтобы летать по комнате и пробовать все на вкус. Ты мож-жешь летать по комнате и пробовать все на вкус?

— Не-е, — пробормотал Вашабль.

— Ну вот, полюбуйтесь на него! — насмешливо прозудела муха. — Он даж-же не з-знает, з-зачем на свете ж-живет. Ты глуп! Уж-жасно глуп!

Она закружилась вокруг его головы, монотонно жужжа: «З-зачем он з-здесь?… Уж-жасно глуп… ж-жутко глуп!» А потом улетела.

Старый плюшевый мишка задумался.

— Ну да, — сказал он самому себе, — видно, я действительно слишком глуп. Если все знают, для чего живут на белом свете, то я тоже хочу это выяснить. Порасспрошу-ка я зверей и птиц, может, и узнаю ответ на этот вопрос.

Он слез с дивана и вперевалку пустился в дорогу. Проходя мимо лестницы в погреб, он повстречал тмышку.

— Привет! — дружелюбно поприветствовал ее медвежонок. — Меня зовут Вашабль, и я охотно узнал бы, для чего, собственно говоря, я существую.

Мышь привстала на задние лапки и посмотрела на него снизу вверх.

— Единственное достойное объяснение, — чопорно проговорила она, — состоит в том, чтобы быть ловким, не позволять себя поймать и добывать сыр и сало для прокорма семьи. Ты можешь прокормить семью?

— Не-е, — сказал Вашабль.

— Бедняжка, — вздохнула мышь, — тогда я даже не знаю, для чего ты живешь на белом свете. — И с этими словами она юркнула в свою норку.

Вашабль пожал плечами и вышел из дома. Прямо за порогом начинался сад. По нему суетливо бегала курица, скребла лапкой песок и самозабвенно квохтала.

— Доброе утро, сударь, — прокудахтала курица, завидев Вашабля, — Я сегодня уже два яйца снесла, два чудесных яйца, исключительно яйцеобразной формы, два прямо-таки классических яйца. Вы, наверное, пожаловали, чтобы полюбоваться на них, не так ли?

— Вообще-то, нет, — ответил Вашабль.

— Разве вы совсем не интересуетесь яйцами? — склонив голову набок, спросила курица.

— Не-е, — признался Вашабль.

— Но что может быть важнее яиц? Единственный смысл бытия в том и заключается, чтобы нести яйца. Для чего вы живете на белом свете?

— Это мне и самому хотелось бы знать, — ответил Вашабль.

— В таком случае, сударь, послушайте меня, — сказала курица, — и последуйте моему совету: откладывайте яйца, откладывайте яйца. Откладывайте…

— Но я не умею… — растерялся Вашабль.

— Бездельник! — рассерженно прокудахтала курица и убежала прочь.

— Глупое создание, — проворчал себе под нос Вашабль и вышел на проселочную дорогу.

Первым, кого он повстречал, был вьюрок, плескавшийся в навозной луже.

— Эй, — зачирикал вьюрок, — ты чего уставился? Или ты никогда не видел, как кто-то купается?

— Видел, — ответил Вашабль, — меня и самого часто купали. Но я при этом никогда не брызгался, как ты.

— Чего же ты от меня хочешь? — спросил вьюрок.

— Я хотел бы знать, для чего существую на свете.

— Вот до этого мне нет никакого дела. Но я дам тебе хороший совет, приятель. Делай, как я, и просто не забивай себе голову лишними вопросами. Не давай себя в обиду и будь понастырнее, тогда ты всего добьешься. Важно только это.