Кто знает, может быть, Ася подсознательно желала, чтоб Сергей ее обманул и совратил, но он был слишком наивен и тоже считал себя порядочным, поэтому с откровенностью Онегина, прочитавшего нотацию Татьяне, дал понять аппетитной лаборантке, что ее матримониальные поползновения в отношении него совершенно несбыточны. После этого тон их бесед стал сугубо официальным, на людях они теперь говорили друг другу «вы», но неожиданно Сергей запомнил имя девушки – она стала у него ассоциироваться с тургеневской Асей.

А вот имя морковно‑рыжего стажера из Владивостока он вспомнить никак не мог, хотя тот вот уже два месяца являлся для него постоянным источником отрицательных эмоций – перепортил невообразимое количество дорогостоящих препаратов и ценных образцов, не получив при этом ни одной неповрежденной окрашенной клетки! К тому же парнишка обладал невероятным апломбом, и пытаться вбить что‑то в его рыжую голову было себе дороже. Муромцев как‑то раз начал добросовестно объяснять ему, что в живых клетках растений красители конденсируются в вакуолях, а в мёртвых – прокрашивают весь протопласт, так этот придурок лишь снисходительно мотнул своими морковными кудряшками.

«Знаю, – высокомерно заявил он, – мы все это проходили в университете!»

«Что вы знаете? – с ангельским терпением поинтересовался Сергей. – Вам известно, например, что такое Гольджи комплекс?»

В ответ стажер пробурчал нечто невразумительное.

За пару недель до субботника Сергей, работавший за микроскопом, случайно оглянулся и увидел, что стажер поддерживает Асю за локоток и слегка его пожимает. Сергея это так позабавило, что он даже немного пожалел мальчишку – представил себе, как Ася с ее добродетелью поставит на место рыжего нахала, когда его поползновения перейдут грань допустимого…

Теперь, вновь вспомнив об этом, в сущности совершенно невинном происшествии, Сергей вновь развеселился – настолько, что не удержался и громко фыркнул. Лина не стала выяснять причину столь внезапной веселости, а лишь погладила его по щеке и нежно проворковала:

– Знаешь, мне с тобой было хорошо, честно, как в сказке. Жаль, что все хорошее так быстро кончается, да?

Сергей почувствовал себя польщенным.

– Почему же кончается? – улыбнулся он. – Я умирать не собираюсь, ты, вроде, тоже.

Она легла на спину, подложила руку под голову и, глядя в потолок, лениво протянула:

– Кто знает, кто знает! За месяц столько может всего случиться!

– За месяц? Почему за месяц?

– Ой, конечно, ты ведь не знаешь, вот я балда! Я же с девятнадцатого в отпуске, у меня билет на семь вечера, я не говорила?

– С девятнадцатого? Это же завтра! – сам не зная почему, Сергей растерялся и расстроился, хотя из‑за чего ему, собственно, было расстраиваться? Ну, познакомился с женщиной, провел с ней вместе пару ночей, и какое ему дело до того, что она назавтра уезжает в отпуск?

Лина же, будто вовсе не замечая его замешательства, оживленно болтала:

– Я уже в третий раз еду в отпуск в Яремчу – обожаю Карпаты! Там моей двоюродной сестры муж работает на турбазе, так что койка для меня всегда найдется. Ты когда‑нибудь был в Карпатах?

Сергей слегка смутился – его невестка Злата Евгеньевна, которая специализировалась в гастроэнтерологии, находила у него хронический холецистит и гепатоз, причиной которых был перенесенный в детстве в эвакуации гепатит. В студенческие годы его постоянно тяготили боли в правом боку, поносы и вздутие кишечника, хотя в последнее время все эти симптомы стали значительно слабее, и он даже позволял себе выпить хорошего пива в компании приятелей. Тем не менее, Петр Эрнестович ежегодно «выбивал» для брата в месткоме путевку в Кисловодск или Ессентуки – туда, где, по его выражению, «проводят профилактику неполадок желудочно‑кишечного тракта». Но не объяснять же было сейчас все это мягко прильнувшей к нему очаровательной женщине! Он небрежно пожал плечами:

– Как‑то не приходилось – больше люблю Кавказ.

Лина даже подпрыгнула на кровати:

– И зря, и зря! В Карпатах красотища – не вообразить! Жалко, что в этом году майские праздники, считай, пропадают – первое‑второе и девятое на субботу с воскресеньем приходятся. А то прилетел бы ко мне на пару дней или на недельку даже – нам сеструхи муж на турбазе каюту на двоих организовал бы, он там всем заправляет. Ой, как жаль, правда!

И такое было в ее голосе искреннее сожаление, что Сергей, ни на минуту не подумав, прижал ее к себе и вкрадчиво шепнул в очаровательное ушко:

– Правда жаль, не обманываешь? Тогда я вот что сделаю: через пару дней оформлю отпуск и махну к тебе. Если ты этого действительно хочешь, то давай адрес.

Теплые ручки восторженно обхватили его шею и прижали к себе так крепко, что голова вновь пошла кругом. Шепча на ухо лежавшему рядом с ней мужчине страстные слова, Лина довольно улыбалась про себя, думая, что закрутить голову этому симпатичному братишке замдиректора было раз плюнуть. Надо же как – стоило его чуток подманить, так он два дня провалялся с ней в койке, забыв обо всем на свете, а теперь еще и в Карпаты намылился. Это, конечно, несколько не укладывалось в ее планы, но такую возможность упускать было никак нельзя. Ладно, пусть летит – за неделю его там можно будет так уделать, что он в ЗАГС не то, что побежит, а на четырех ногах поскачет. Это только полная и натуральная идиотка Аська Тихонова обломилась, а все потому, что строила из себя недотрогу – такие, как этот Сереженька, на «невинность» не покупаются, их надо сразу тащить в постель и заставлять «работать на измор». Чтоб у них уже сил не осталось ни подумать, ни охнуть, ни вздохнуть – им это нравится. И вообще, если найти к мужику правильный подход, то женить его на себе будет проще простого. Раз уж мать и все вокруг твердят, что ей надо снова выйти замуж, то почему бы и не за этого? Парнишка во всех отношениях классный – в койке приятный, внешне интересный, недавно защитил кандидатскую диссертацию и уже старший научный, а брат у него вообще перспективный, его скоро, говорят, в членкоры выдвинут.

С этой мыслью Лина испустила последний стон страсти и уснула в объятиях своего нового возлюбленного.

Послание 11.

Проведена первая экспериментальная попытка массового внедрения в один из Белковых Материков, но, к сожалению, она окончилась неудачей из‑за технических сложностей проникновения во внутренний массив Материка.

Дело в том, что каждая материковая система покрыта снаружи ороговевшей тканью, выделяющей мало пригодные для питания вещества (для специалистов подробное описание дано в техническом приложении). Ткань эта препятствует проникновению аборигенов внутрь, поэтому многие из них так и проводят всю свою бессмысленную жизнь на поверхности ороговевшей ткани, питаясь отбросами.

Иногда, правда, в силу какого‑либо случайного внешнего воздействия ороговевшая ткань местами может оказаться поврежденной, и это делает проход возможным. Однако при этом любого, кто проник внутрь, немедленно облипают огромные живые частицы белка, стремясь поглотить и растворить. Разумеется, для Носителей Разума это не проблема – в нашем распоряжении достаточно технических средств, чтобы разрушить ороговевшую ткань и нейтрализовать агрессивный белок.

Первоначально было решено в порядке эксперимента заселить один из Белковых Материков, пробурив проходы по всей поверхности и используя защиту нейтрализующего облака. Решение, однако, оказалось ошибочным – вскоре после того, как массы Носителей Разума проникли внутри Материка, обменные процессы с выделением тепла внутри него прекратились, белковая ткань стала непригодной для питания и начала распадаться. Восстановить жизнедеятельность Материка после этого ученым не удалось – они еще не достаточно знакомы со сложным устройством подобных механизмов.