Решение: Если герой убьет оборотня в колыбели, выполнит данную людям клятву — мир восстановится…

Глава 1.

Размахнувшись, будто кисть с узловатыми пальцами, ветка увесисто шлепнула меня по лицу и вдруг впилась растопыренными сучьями в щеки и лоб, чудом не задев глаза. От боли и неожиданности я взвыл, шарахнулся и угодил прямиком в объятия другого растения. Оно живо стиснуло мои ребра и дернуло вверх с такой силой, что, ободрав спину о кору ствола, я только и смог, что отчаянно затрепыхаться, болтая ногами.

Проклятье!

Жесткие древесные пальцы тщетно попытались раздавить череп, затрещали от натуги, затем соскользнули вниз, сомкнув хватку на шее. Я вцепился в сучья, пытаясь разжать тиски.

— А-а! — хриплый вопль сам собой сорвался с губ.

Лес вокруг отозвался угрюмым и угрожающим шелестом. Что-то обвилось вокруг колен, дернуло. Растянутый хребет пронизало болью.

— Эй… кто-нибудь!

Сдурел? — мелькнуло в мутнеющем сознании. — Какой еще «кто-нибудь» на Черноскале?..

Отчаянно извернувшись, я высвободил руки и, напрягшись изо всех сил, слегка разжал шершавое кольцо вокруг шеи. Жадно вдохнул, успев заметить, как бурно колышутся ветви вокруг, выпуская из сочной листвяной зелени крючковатые черные когти.

Ох, не зря живые леса славятся своей свирепостью. Каждое дерево в таком лесу подбито на обороте реальности душой настоящего хищника.

Ну, все… Не вырваться.

— …сейчас! — донеслось слева. — Я сейчас… Держитесь!

В шлейфе треска и шороха на лужайку выбралась немолодая женщина в полотняном комбинезоне, с корзиной рассады наперевес. Бросилась ко мне, отшвырнув корзинку, и бесстрашно вцепилась в листву хищного дерева. Принялась отдирать одну за другой древесные лапы.

— Да как же это случи… — и вдруг она замерла, переменившись в лице и приоткрыв рот в изумлении.

Ага, узнала. А кого еще она ждала вот так запросто встретить в здешних зарослях?

— Вы?! — женщина отступила.

Самое время для формальностей…

Кровь ползла по лбу, веки сделались липкими. Жесткие древесные персты впились под подбородок, стиснув глотку. Каждый вдох давался неимоверным усилием.

В воздухе по окоему лужайки обозначились вытянутые риски-стяжки. К глухому пульсирующему стуку в моих ушах примешалось низкое гудение. Кровники встрепенулись, почуяв кровь.

Садовница тоже вздрогнула, тревожно оглянулась.

— Помо… помогите же, — просить о помощи было унизительно. Еще унизительнее было то, что помощь мешкала.

Женщина медлила, прекратив боязливо озираться и уставившись на меня снизу вверх. Ветви она не выпускала, скомкав в ладони истрепанные листья, и агрессивное дерево притихло, но хватку не ослабило, будто злобный сторожевой пес, почуявший на холке хозяйскую руку.

Что ж… Приглашенная садовница явно не зря ела свой хлеб. А вот я даже имени ее не помню.

— Я… — она переступила с ноги на ногу.

Чего эта идиотка ждет?! Удушье подкатывало, отдавая горечью и медным привкусом.

— Мне так жаль…

— Мне тоже, — сипло согласился я. — А теперь не могли бы вы… Эй! Куда?!

От изумления я и вовсе задохнулся. А может от того, что злобный клен (или это был платан?) вновь сдавив мое горло клещами, едва садовница разжала руки и сделала еще шаг назад. Будто сворку спустила…

В глазах стемнело. Через дымку я еще видел, как женщина пятится, спотыкаясь и прижимая руки к груди. Застывшее лицо ее белее мела. А потом садовница резко оборачивается, когда на полянку выскакивает еще кто-то…

…— Как же это вышло? — угрюмо сопящий маг Гергор обирает с меня налипшую листву, избегая касаться испачканной кровью.

Прежде живописная полянка истоптана, густо усеяна рваными листьями, наспех наломанными ветками и косо изрубленными сучьями. Потрепанные деревья скучно шелестят вокруг, выставив свежие культи нижних веток. Разве можно нанести такой внушительный урон древесным хищникам простым кинжалом? Оказывается, можно… Взявшийся, было, морщинами воздух разгладился. Кровники вернулись в логово. Крови для них пролилось слишком мало.

— Хотелось бы и мне это понять, — я обогнул мага, присматриваясь к стволу того дерева (все же клен), которое затеяло нападение. Растрескавшуюся кору наискось покрывала штриховка глубоких и явно свежих царапин. Будто зверь драл здесь когти. Да и соседние стволы пострадали.

— Их разбудили? — Гергор встал за спиной, тоже пристально разглядывая учиненное безобразие. — Совсем недавно… Вон, еще сок не застыл.

—Угу, — я провел пальцем по светлой царапине. Палец увлажнился. Дерево покалечили всерьез, еще до того, как я стал барахтаться здесь в плену его объятий.

— Кто-то шел прямо перед тобой.

— Кто? — я испытующе глянул на Гергора.

Маг-смотритель замка Черноскал ссутулился, но взгляда не отвел. Узкое лицо, обезображенное шрамом, было скупо на мимику, так что попробуй угадай, о чем он думает.

— Как вы оказались здесь так быстро, Гергор?

— Услышал шум, — последовал лаконичный ответ.

— А что вы делали в лесу?

— Гулял, — хладнокровно сообщил он.

Я поморщился, прижимая ладонь к намятому ветвями боку. Садовница сидела поодаль, подобрав под себя ноги, положив сцепленные пальцы на колени и выпрямив спину. Улыбалась смиренно и отстраненно, ожидая своей участи. Хорошо хоть бежать не пытается, или растения науськивать…

— Это не она, — проследив направление моего взгляда, понять, о чем думаю я, Гергору легко.

Конечно, не она. Хотя, возможно, теперь уже жалеет, что не ей пришла в голову столь удачная мысль покончить с Оборотнем раз и навсегда. А почему, собственно, не пришла? Я вдруг вспомнил смятение на лице женщины, когда она поняла, кто именно угодил в ловушку. Сколько мгновений она потратила на колебания, прежде чем принять решение? Да речь даже о минуте не шла! Меньше, чем мне понадобится, чтобы пересечь поляну и встать перед ней.

Садовница подняла напряженное лицо, едва моя тень упала на ее руки.

— На вашем месте я бы покончила с собой, — она кротко моргала. — Господин, вы неплохой человек и должны понять все благородство подобного поступка.

Ну, знаете…

— На вашем месте я бы немедленно уволился, — сухо отозвался я, щурясь на солнце. — Думаю, не мне вам объяснять разумность подобного поступка.

Лицо садовницы обмякло, губы заметно дрожали. Она, помедлив, поднялась.

— Господин, я не желала вашей смерти. Просто…

Все у них «просто».

— Вы просто пожелали воспользоваться моментом. Убирайтесь!

Женщина поклонилась, машинально вытерла ладони о комбинезон, подхватила корзину с рассадой и зашагала в сторону замка. Вялые ростки растерянно кивали в такт ее походке. Я скрючил пальцы, выбросил руку вслед уходящей, будто намереваясь сцапать ее за лямку комбинезона, и так же резко дернул сомкнутый кулак назад. Садовница оступилась, но обернуться не осмелилась.

В моей ладони копошилась, истаивая, мятая тень метки.

— Это мог быть и зверь, — Гергор, пучком травы очищавший лезвие кинжала от древесного сока, полюбовался на солнечных зайчиков на клинке и вернул нож за пояс.

Криво усмехнувшись, я тоже обмахнул ладонь о штанину, избавляясь от следов метки. Не дождавшись ответа, Гергор кивнул и двинулся прочь. Высокая, сутулая фигура мага последовала за садовницей, то ли оберегая, то ли конвоируя.

…Колючки продолжали мстительно цепляться за одежду, пока я огибал замок по периметру, но чем дальше от места сражения — тем с меньшим вдохновением. Кто растревожил лес вокруг замка? Тот, кто знал, что к старым конюшням я хожу напрямик, по лесной тропе… И это точно был не зверь.

...За крепкими стенами конюшни гортанно перекликались взволнованные крестокрылы. Невольно подобравшись, я шагнул через порог, окунувшись в смесь запахов — зверья, насекомых, дубленой кожи. Крестокрылы дружно уставились на меня мерцающими глазами.

В обширном помещении пустовали все стойла, кроме трех.

— Ко мне! — я жестом привлек рыжеватого зверя. Тот степенно вышел из загородки, скрежеща когтями о каменную кладку на полу.