Брак Марии и Франциска заключен в 1558 году. Невесте было 16, жениху – 14 лет. К тому же мальчик отличался очень слабым здоровьем. Вряд ли между ними существовали супружеские отношения. Резвая девочка продолжала играть в мяч и танцевать, ее муж постоянно болел. Меньше чем через два года он умер.

Следующим французским королем стал Карл IX – слабовольный человек, сразу заявивший, что все вопросы будет решать вместе с мамой. Екатерина Медичи могла не беспокоиться за свое влияние. Мария перестала быть ей интересна как династический товар. И в 1561 году ее отправили обратно в Шотландию.

Возвращение стало для нее тяжелым потрясением. Долгий, мучительный путь морем. Язык, который она забыла. Убожество шотландского двора в сравнении с французским.

Северная Европа вообще медленнее продвигалась к классическому Средневековью, чем Западная. Шотландские бароны в XVI веке все еще решительно напоминали племенных вождей. Французы описывали их как низкорослых, диковатых горцев, одетых в шкуры. (Те, правда, упоминали в свою очередь о пьяных заносчивых французах. Союзники не очень любили друг друга.)

Шотландия, в отличие от Франции, в тот период еще недалеко продвинулась по пути создания национального государства. Центральная власть была в ней несколько условной: все решала коллегия баронов, собравшись на некий полупервобытный сход. А Мария мыслила категориями Франции, где королевская власть стояла на пороге абсолютизма. Но она была королевой Шотландии!

Реальная власть после смерти Марии де Гиз находилась в руках регента – Джеймса Стюарта (графа Мерея), незаконного сына Якова V. Каждый, кто читал, например, шекспировского «Короля Лира», знает, что такое комплекс бастарда. Для него нет ничего важнее, чем доказать, что он умнее, образованнее, талантливее, вообще лучше законных детей. Он болезненно чувствителен к несправедливости и готов отстаивать свои права любой ценой.

Джеймс Стюарт и мысли не допускал о том, что его юная сводная сестра, много лет не бывавшая на родине, действительно станет править. С первых минут ее пребывания в Шотландии он стал ее главным врагом.

Конечно, Мария, отвергнутая французским двором, совершенно одинокая на родине, почувствовала полную растерянность. Она попыталась воспроизвести в Шотландии французский двор: окружила себя музыкантами, поэтами, сама писала романтические стихи. Самый знаменитый из ее приближенных – итальянский красавец из Пьемонта Давид Риччи – играл на лютне, пел романсы, засиживался допоздна у нее в гостиной. Что должны были думать об этом диковатые шотландские бароны? «Этот жалкий пьемонтец» очень их раздражал. Стало окончательно понятно, что королеве нужен муж.

Марии начали предлагать различные варианты. Даже Елизавета участвовала в поиске жениха. Одним из них стал лорд Генри Дарнли, тоже из рода Стюартов, дальний родственник королевы. Его отец имел большой авторитет при английском дворе.

Это был очень грамотный ход – познакомить Марию с галантным красавцем. Она была влюбчива, и претендент ей понравился. В 1565 году брак был заключен и обещал быть счастливым.

В те годы в Шотландии усиливалось влияние протестантизма. Трудно сказать, как именно и почему в мире иногда стремительно распространяются новые вероучения. Видимо, в некоторой степени это определялось развитием капитализма. Протестанты более рациональны, чем католики, и их взгляды ближе крепнущей буржуазии. Но дело было, безусловно, не только в этом.

В Шотландии все заметнее становилась зловещая фигура – проповедник Джон Нокс, что-то вроде протестантского Торквемадо. Он был фанатичен и беспощадно жесток. Молодую королеву он возненавидел. Во-первых, она была католичкой. Во-вторых, культивировала ту жизнь, которую он отвергал: наряды, музыку, стихи, изящные манеры… Джон Нокс обличал ее, как в свое время во Флоренции безумный Савонарола обличал Лоренца Великолепного. Проповедник твердил, что в Шотландию приехала развратница. И народ, который недавно приветствовал юную красивую королеву, уже начал шептать, что она просто развратная девка.

Возбужденные этими разговорами, бароны задумали убить любимца Марии – ее итальянского секретаря и музыканта Риччи. Это сделали в 1567 году с варварской жестокостью – на глазах королевы. Ее гостиная была залита кровью. Тело, которое еще дергалось, выволакивали из комнаты за ноги, а муж держал Марию, чтобы она не могла убежать.

О сохранении добрых отношений с супругом не могло быть и речи, хотя Мария и родила от него сына. Этого ребенка ей не суждено было ни растить, ни вообще видеть: его отправили в Англию, и со временем он стал не только шотландским королем Яковом VI, но и английским королем Яковом I.

А рядом с Марией появился новый мужчина – рыцарь, которого она все время искала. Рыцарь в средневековом понимании – могучий, прекрасно владеющий двуручным мечом, решительный и бесстрашный. Джеймс Хепберн, граф Босуэлл. Он был отличным воином, успешно сражался на границе с англичанами. Мог выйти в одиночку против целого отряда. Правда, у него была молодая красивая жена. Но кальвинистская партия все равно избрала его для того, чтобы морально растоптать королеву-католичку.

Босуэлла намеренно приближали к Марии. Он стал во главе ее личной гвардии. И уже к 1556 году по ее сонетам становится понятно, что он занял место в ее сердце. Однажды, получив известие о том, что он ранен, она, забыв все, бросилась к нему в замок.

Помехой для новой любви был только законный муж – Генри Дарнли. В 1567 году он был убит. Мария позвала его в одиноко стоящий романтический домик – вроде бы для восстановления отношений. Потом она отлучилась, а в домике взорвалась бочка с порохом. Тело злосчастного Дарнли вылетело в окно. В общем, все было сделано грубо и демонстративно.

Это произошло в феврале. А в мае королева – точно по Шекспиру, «не износив башмаков», в которых шла за гробом, – обвенчалась с Босуэллом, который ради нее развелся с женой. Кстати, прежнюю супругу он не переставал посещать и утешать. Это угнетало Марию, но к разрыву не привело. Кстати, Босуэлла судили по подозрению в убийстве Дарнли, но оправдали.

Новый брак королевы послужил толчком к кальвинистскому бунту против католички-развратницы и ее пособника. Бароны собрали серьезное войско, которому Мария не могла противостоять. Но она не соглашалась сдаться и подписать отречение, пока не удостоверилась, что Босуэллу удалось скрыться. Когда же муж бежал, королева отреклась от престола в пользу своего сына-младенца. Все последующие годы, с 1568 по 1587-й, вплоть до дня казни, она провела в заточении.

Босуэлл надеялся снова собрать какое-то войско и вернуться – Мария в это верила. Прежде он был крупным военным авантюристом, и у него многое получалось. Но судьба его оказалась ужасна. Он скрылся в Норвегии, где некая девица пожаловалась королю объединенных Норвегии и Дании, что этот человек некогда ее совратил. Король велел заключить преступника в тюрьму. Босуэлл провел более 10 лет в адских условиях и там умер.

Когда Мария поняла, что надежды нет, она пыталась бежать с острова, где ее держали. Она была по-прежнему привлекательна, и всегда находились мужчины, готовые ей помочь. Но куда она могла направиться в случае удачного побега? Франция далеко, и Екатерина Медичи, всю жизнь оборонявшая престол, хранившая его для своих детей, не приняла бы отрекшуюся королеву. Добраться до католической Испании и вовсе не было шансов.

Почему же Мария решилась искать спасения в Англии? Да, они с Елизаветой несколько раз обменивались письмами, и там были обычные для монархической переписки слова: «дражайшая сестра наша», «возлюбленной сестре нашей». Но ведь эти формулы нельзя принимать всерьез! Может быть, Мария искренне надеялась на милосердие, на высочайшую милость. Но это было страшной ошибкой. Дело в том, что много лет назад она уже сделала неверный шаг – заявила о своих правах на английскую корону. Ведь она была правнучкой первого английского короля из рода Тюдоров – Генриха VII, а Елизавета – его внучкой. Причем происхождение Елизаветы подвергалось сомнению: согласно официальной версии, ее мать казнили за многочисленные прелюбодеяния. Происхождение же Марии было безупречно.