Флирт

Пока учитель пересматривал распорядок дня, я болтала ногами под столом. Я резко остановилась, ударив, как я думала по моей сумке для книг. Я проверила, так как могла передвинуть ее. Сайлас убрал ноги из-под моего стула, ударившись коленом о стол. Он погладил колено руками и резко втянул воздух.

— Извини, — прошептала я ему. — Я не хотела напугать тебя. Я думала, что ударила по сумке для книг.

— Не беспокойся об этом, — сказал он и положил голову на парту. Он отпустил колено, но я бы сказала, что ему неудобно. Он должен был подогнуть ноги под странным углом. Парты не были сделаны для высоких.

— Эй, — сказала я. — Если тебе надо растянуть ноги, то вперед, растяни их под моей партой.

Он сел, его щеки слегка покраснели. Черные локоны в сочетании с оливковой кожей, это было действительно красиво.

— Я не хочу стеснять тебя.

— Не страдай. Вытяни ноги.

Он так и поступил, откинулся назад на сидение и протянул свои ноги под мою парту. Я поставила мои ноги с каждой стороны от его.

— Вот так, — сказала я. — Не беда. Я буду просто знать, что ноги внизу. Если я ударила тебя, то прости.

Уголок его рта дернулся вверх.

— И ты меня.

Мы сидели так на занятии. Случайно я качнула ногой, забыв, что он там. Я слегка задела его ногу каблуком. Он не подпрыгнул, как в прошлый раз. В какой-то момент, я бессознательно прислонила ногу к его ноге. Когда поняла, что сделала, то застыла, неуверенная в том, стоит ли ее быстро убирать. Я не хотела опять испугать его.

Он не сказал ни слова об этом.

Когда звонок прозвенел, он пошел со мной по коридору.

— Мой следующий урок рядом с твоим, — сказал он. — Виктор уже в пути, не так ли?

Я кивнула.

— Должно быть.

В конце концов, мы столкнулись все вместе по пути к главной лестнице. Сайлас передвинул меня так, что я оказалась перед ним. Я не понимала, почему мы так прижимаемся друг другу, когда заметила. Я стояла так близко к девушке, что чувствовала запах ее шампуня. Сайлас держался так близко, что когда мне нужно было остановиться внезапно, он грудью налетел на мою голову.

Лестничный пролет был настоящей проблемой. Слишком большому количеству учеников нужно было передвигаться, и все спешили. Сайлас держал руку на моем плече все время, и я была благодарна ему за это, так как чувствовала себя неуютно. Я была уверена в одном, если бы я упала, меня бы затоптали.

Когда мы оказались на втором этаже и приблизились к моему следующему уроку, доктор Грин появился в коридоре прямо перед дверью.

— О! — сказал он, подняв голову и улыбнувшись. Я расслабилась, как только поймала его мягкий взгляд. Из всех учителей, которых я встретила сегодня, я знала, что доктор Грин будет моим любимым. Я помнила, каким добрым он был со мной на регистрации. Казалось странным, что он преподает занятия. Он выглядел одного возраста с мистером Блекборном, под девятнадцать лет. Его мягкие зеленые глаза засветились, как только он узнал меня.

— Здравствуйте, мисс Соренсон. И Сайлас, ты же не в моем классе?

Сайлас затряс головой.

— Не в этот раз, док.

— Это позор, — сказал доктор Грин. — Знание третьего языка хорошо бы смотрелось в твоем резюме.

— Какой другой язык ты знаешь? — спросила я Сайласа.

— Греческий, — сказал он, и его темные глаза заискрились.

— Ты мне не сказал ни одного слова на греческом языке, — поддразнила я. Я была сбита с толку тем, что не знала этого. Я знала, что он был родом из Европы, но у меня никогда не было шанса спросить, откуда именно, и хотя время от времени я слышала его акцент, его английский был таким беглым, что я часто забывала об этом.

— M'aresei o tropos pos gelas^[1], - сказал он на греческом и помахал на прощание, так как он направлялся прямо на свой урок.

Я посмотрела на доктора Грина.

— Вы знаете, что он сказал?

— Боюсь, я не знаю греческий, — сказал он, мягкая улыбка появилась на губах. — Но это звучит романтично. Вы двое встречаетесь?

Я отшатнулась от удивления. Разве преподаватели должны так интересоваться учениками? Я покраснела, но затрясла головой.

— О нет, мы друзья, — сказала я.

Он кивнул и поправил зеленый галстук на шее.

— А, хорошо.

Был ли он разочарован или доволен? Было трудно сказать.

Я нашла пару парт почти в конце и заняла одну, положив сумку на место за мной для Виктора. Я хотела сесть назад, но, кажется, парням нравилось сидеть за мной. Я не была уверена почему, но не возражала.

Он прокрался в последнюю минуту.

— Ненавижу трейлеры, — сказал он, убирая мою сумку для книг со стула на пол рядом со мной.

— Я тоже, — прошептала я ему.

Доктор Грин стоял перед классом, написав свое имя на японском на доске, а затем внизу на английском.

— Добрый день, класс, — сказал он.

Я сказала добрый день тихо, но никто в классе не присоединился ко мне.

Доктор Грин засмеялся.

— Думаю, мой класс отсутствует. Сегодня никто не пришел? Я поставлю всем отметку пропуска. Помнится, я сказал добрый день.

В классе хором все тихо забормотали «добрый день» в ответ.

— Не очень, — сказал доктор Грин. — Я здесь, чтобы научить вас японскому. Я не могу вас еще учить и английскому тоже.

Он завел руки за спину и прошелся через проход между двумя рядами парт.

— Мы потратим много времени на обсуждение Японии, культуры и, конечно же, языка. Вы будете практиковаться со своими одноклассниками.

Он посмотрел на задний ряд, а затем переключился на передний.

— Поэтому, я думаю прямо сейчас время выбрать партнера. Я хочу, чтобы вы поработали над проектом для меня.

Послышалось ворчание со всех сторон. Я посмотрела на Виктора, его глаза заблестели. У нас уже были партнеры.

— Ворчание — это не ответ, — сказал доктор Грин. — В этом классе, мы используем слова, чтобы выражать себя. И будьте готовы к этому. Месяц, начиная с этого момента, мы совсем не будем говорить на английском. Если вы не сможете говорить на японском, вы не будете способны что-либо сделать. Включая, разрешения выйти из класса.

Доктор Грин прошелся походкой рок-звезды перед классом, на его лице была нежная улыбка.

— Надеюсь, вы помните первую фразу, которую я вам сказал… — Он потряс головой. — Но сейчас, выберите партнера. Я хочу, чтобы вы приготовили список вещей, которые вы оба знаете о Японии. Я хочу посмотреть, сколько мои ученики знают о месте, которое мы будем изучать.

— Что ты знаешь о Японии? — спросила я Виктора, повернувшись лицом к нему.

Он покачал головой, и легкая улыбка появилась на лице.

— Они выращивают рис.

Я потянулась за тетрадкой и ручкой в мою сумку.

— Ты хочешь записывать?

— Пиши ты, — сказал он. — Ты пишешь красивее.

— Как ты узнал?

— Девушки всегда пишут лучше.

Я ухмыльнулась, шлепнув тетрадью по его парте.

— Я хочу увидеть твой.

Он взял ручку из руки и написал что-то в тетради. Он перевернул тетрадь так, чтобы я смогла прочитать.

В Японии выращивают рис.

— Неплохо, — сказала я честно. Я писала хуже. У него был разборчивый подчерк.

— Но ты, вероятнее всего, пишешь сердечками, закорючками и петельками, — сказал он, играя с кулоном на шее.

— Я не пишу с чувством, — сказала я. — По крайней мере, пока ты не попросишь меня. — Я взяла тетрадь и написала вверху страницы наши имена. Я написала мое имя разборчиво, а его по девичьему сценарию, с сердечком над «и».

— Он узнает, что это ты написала, — сказал он. — Он знает мой подчерк.

— Да, но никто больше не узнает, — сказала я. — И мы должны передать его к концу урока, правда?

Его глаза расширились.

— Ты не сделаешь так.

— Я уже это сделала.

Он закатил глаза, потянувшись за ручкой в моих руках, но я спрятала ее за спиной.

— Что не так? Мне нравится твое имя, написанное с сердечком.

Я хорошо себя чувствовала. Я подумала, что мне понравится этот урок, и я была счастлива, что Виктор был со мной, чтобы разделить эту радость. Впервые за сегодня я не нервничала.

Он улыбнулся, и его щеки слегка покраснели. Он потряс головой и сложил руки крест на крест.

— Перестань быть такой чертовски милой.

— Виктор? — окликнул его доктор Грин.

Доктор Грин подошел к моей карте. Я повернулась и села правильно.

— Доктор Грин, — приподнялся Виктор, расправив плечи, чтобы встретиться лицом к лицу с ним.