Все, что тебе нужно

Приятные, улыбающиеся глаза Мисс Джонсон привлекли наше внимание в начале урока по Английскому.

— Сдайте ваши стихи.

Я наклонилась над своим столом, доставая из рюкзака блокнот. Вырвала страницы, на которых было написано мое стихотворение. Кота заметил, что у меня больше одной страницы. Он полез в сумку и вытащил оттуда мини-степлер. Я улыбнулась ему, когда он держал край для меня и скреплял мои страницы вместе.

— Ты всегда такой заботливый, — сказала я ему.

Его щеки покраснели.

Габриель потянулся над партой и выхватил листки из моих рук.

— Ты не показала нам свои, — сказал он.

Мои глаза расширились, и я почувствовала, что краснею. Я схватилась за странички, чтобы вернуть их. Габриель отклонился к краю своей парты, вне моей досягаемости. Его глаза пробежались по тексту, быстро его читая.

— Мы должны сдать его, — сказала я, — ничего там нет. Просто глупое стихотворение.

Мое стихотворение было о скрытых сердцах, которые были повсюду в мире, и маленькой девочке, которая была единственной, кто мог их видеть. Ее родители думали, что она сумасшедшая, и заперли ее в психушке. Она была освобождена только тогда, когда пообещала больше никогда не говорить о скрытых сердцах. Это было грустно, и я не думала что оно закончено, но не смогла придумать концовку.

— Что там написано, Габриель? — спросил Люк позади меня.

— Тут говорится, что Люк — тупица.

Он показал ему язык.

— Гейб, — сказал Кота, — ты можешь прочитать позже. Сдай его.

Габриель издал хрюкающий звук и надулся, но передал его Коте, который собрал наши и передал их дальше.

Я положила локоть на парту, наклонив лицо к руке, благодарная Коте.

Я вошла в музыкальный класс Мистера Блекборна без скрипки. Я знала, он не разрешил, но если я не нашла скрипку для урока, то должна буду объяснить ему, почему я не посещаю урок. Было бы неправильно действовать у него за спиной и отменить урок после того, как тот приложил столько усилий.

Я не сказала ни слова другим об этом. Где-то в моей голове я предположила, что мне придется поменять урок. Ничего не поделаешь. Они выяснят это после того, как я изменю свое расписание.

Когда я вошла в музыкальную комнату B, пространство, казалось, стало бесконечно меньше. Мистер Блекборн ждал меня рядом с пианино, скрестив руки на груди. Его стальные глаза смотрели на меня изучающе, разглядывая так пристально, что моя рука инстинктивно коснулась воротника блузки, убедиться, что все пуговицы были застегнуты.

Все утро я обдумывала, что скажу о том, как мне жаль, что я впустую потратила его время. Я хотела предложить ему выбрать кого-нибудь другого. Я думаю, найдется достаточно других учеников, которые будут наслаждаться такой возможностью.

Пока он стоял там, оглядываясь на меня через комнату, я почувствовала, как мое сердце сжалось в груди, и все слова, которые я приготовила, исчезли. Холода его взгляда, остановившегося на мне, было достаточно, чтобы мое тело замерло, а разум превратился в ничто.

— Мисс Соренсон.

Его голос был таким мягким и доверительным, командующий, ничего не спрашивая у меня.

Я открыла рот и почувствовала, что слова покидают меня, но голос звучал иначе, чем мой собственный. Мягкий. Слабый.

— Мистер Блекборн.

Он отошел от пианино, опустил руки с груди и сократил расстояние между нами. Я и пальцем не пошевелила. Он будет кричать?

— Ты не собираешься войти? — спросил он.

— Я…

Я почувствовала, как краснеет мое лицо, и плечи начинают дрожать.

— Извините. Я просто пришла сказать вам…

Я облизнула губы, обнаружив, что они пересохли. С опущенными глазами, избегающими проникновенного взгляда, я попыталась снова.

— Я не могу посещать ваши занятия.

Нежный палец коснулся моего подбородка, приподнимая лицо, пока я не увидела искру почти серебряного цвета в его глазах, мерцающую в свете сквозь очки.

— Разве ты не говорила мне неделю назад, что это то, чего ты хотела?

В то время как его голос был требовательным, его тон значительно смягчился.

— Да, — сказала я, прижимая руку к груди, чтобы подавить дрожь, которую я чувствовала, когда его взгляд искал ответы, которые я не могла дать.

— Вы предполагаете, что не хотите теперь?

Его глаза безжалостно требовали моего ответа.

— Мама не разрешает мне играть. Я не смогу достать скрипку.

Мой язык ощущался тяжелым на фоне сухости во рту.

— Я знаю, вы сказали не приходить на занятия без нее, но я не хотела уходить, не поблагодарив вас, по крайней мере, за то, что дали мне шанс.

Его губы сжались на мгновение, когда он посмотрел на мое лицо. Он отпустил меня.

— Скажи мне, что твоя мать тебе сказала.

Мое лицо раскраснелось. Почему он просто не сказал мне уйти? Почему он не кричал на меня за то, что я трачу его время?

— Она… она хотела, чтобы я бросила уроки. Она сказала, что мне нечего делать в музыкальном классе.

Его бровь приподнялась.

— Разве твоя старшая сестра не в школьной группе?

Я кивнула.

— Хм.

Его рука коснулась подбородка. Он повернулся и направился к пианино.

Я подумала, что на этом все, и обернулась, собираясь покинуть комнату.

— Куда ты собралась? — раздался его строгий голос позади.

Я стояла, отвернувшись от него, и смотрела на блестящую металлическую ручку двери музыкальной комнаты. Я была уверена, что это был последний раз, когда я его видела.

— Я иду в главный офис, чтобы…

— Занятия еще не закончились, — он сделал паузу. — Ребята предложили купить тебе одну, не так ли?

Я развернулась лицом к нему.

— Как вы узнали?

— Но ты отказалась?

Мой палец коснулся нижней губы.

— Они хотели купить одну для меня. Я сказала им не делать этого. Я не могу просить их сделать что-то для меня, когда не могу быть уверена, что когда-нибудь смогу расплатиться. Они уже столько для меня сделали.

Как он узнал о моем общении с парнями? Не говорил ли Кота что-нибудь о том, чтобы не дать мистеру Блекборну узнать, что мы знакомы? На это намекали и раньше. Неужели я совершила ошибку? Все ли теперь в порядке?

Он отвернулся от меня. Из-за пианино он взял черный футляр. Я думала, это была вчерашняя, но у этой футляр был обшит тканевым материалом. У одного края был ремень, чтобы носить его на плече.

— Мне вернуть это им?

Я наклонила вперед голову, брови поднялись вверх. Я узнала то, что он держал в руках, но мой мозг не хотел устанавливать связь, что к чему.

Он поднес футляр ко мне, расстегивая замок на ходу, удерживая его на одной ладони, он открыл крышку.

Внутри лежала скрипка. Дерево было насыщенного коричневого цвета, отполированное до блеска. Гриф и подбородник были черные. Тонкая черная полоса окаймляла края плавных изгибов.

— Где вы… — я выдохнула.

— Виктор принес мне ее сегодня утром.

Я покраснела, моргнула, чтобы избавиться от слез.

— Я не могу, Мистер Блекборн. Они не должны были этого делать.

— Ты не хочешь ее? — спросил он тихим голосом.

Как они могли? После того, как я сказала ему не делать этого, он пошел и все равно достал одну, и вовлек в это Мистера Блекборна за моей спиной. Остальные должны были знать об этом. Как они могли не понять, что я не хочу чувствовать себя обязанной им? Я не хотела, чтобы они когда-либо думали, что я дружу с ними из-за вещей, что они мне покупали. Вина за их милосердие пронзила меня, покалывая кожу.

Даже когда я думала об этом, мои пальцы дрожали, когда рука зависла над деревом скрипки передо мной. Я боялась дотронуться до нее. Я этого хотела. То, что Виктор ушел после вчерашнего дня и купил одну для меня, согрело мое сердце.

— Мисс Соренсон, — сказал он. — Я знаю Коту и остальных с тех пор, как им исполнилось десять лет. Хотя это правда, что они обычно посещают Академию, и они хорошие люди в целом, они обычно не допускают посторонних в свой круг. Честно говоря, я не совсем понимаю, как вам удалось так быстро с ними сдружиться. Из того, что маленький Кота рассказал мне о вас, и с большой неохотой с его стороны, вы знаете друг друга всего пару недель.

Я покраснела.

— Я просто столкнулась с ним однажды.

— И все же сейчас они покупают тебе скрипку.

— Я сказала им не делать этого.

— И они все равно это сделали.

— Да.

— Ты понимаешь, что это значит?