– Я жду. Я пришла сюда, чтобы ждать. Это временный пункт. Здесь обычно не задерживаются слишком долго.

– И куда же мы отправимся? Ты знаешь? – с замиранием сердца спросила я, но малышка пожала плечами.

– Ты сама решишь, куда тебе идти.

– Как это? – не поняла я.

– Очень просто. Ты можешь вернуться или же уйти.

Понятно, для чего нужен это «временный пункт». Скорее всего сюда попадают те, кто должен сделать выбор. Но ведь я умерла, разве я могу вернуться? Хотя… Доктора говорили что-то про клиническую смерть. Вот оно что!

Я снова взглянула на малышку. Определенно у нее были глаза моего мужа. И мой нос. И мои волосы. Но этого не может быть! Ведь у меня не было детей!

– А куда пойдешь ты?

Она пожала плечами.

– Я не выбираю. Мои мама и папа поссорились и решили, что больше не любят друг друга, но потом они помирились, и хотя мама и не хотела, чтобы я была у нее, все же мне дали шанс. Я осталась ждать здесь. Но потом с мамой случилась беда, и этого никто не предвидел. Теперь, мне, наверное, придется уйти.

– Куда? – дрожащим от ужаса голосом спросила я. Малышка пожала плечами:

– Не знаю, в небытие.

– Хочешь, я пойду с тобой? – предложила я.

– Хочу, - тихо ответила она, - но это невозможно.

– Потому что у нас разные пути? Потому что ты нерожденная, верно? Ты никогда не жила, следовательно, и не умирала? Значит, и в мир мертвых ты уйти не можешь… Господи! Да ты ведь просто исчезнешь! – я так громко воскликнула, что мой голос разнесся по всему залу.

Я не могу этого допустить. Я ни за что не хочу расставаться с этой малышкой. Я не могу допустить, чтобы она вот так просто исчезла. Но значит ли это, что я должна вернуться? Вернуться к жизни, чтобы позволить жить ей.

Признаюсь, решение вернуться далось мне нелегко. Здесь было так хорошо, так спокойно и гармонично. Здесь было блаженство. А там… Жизнь это страдание, сплошное страдание. Жизнь это испытание, это путь, который нужно просто пройти, чтобы прийти к вечности, к бесконечному умиротворению и покою. Но наверно, все мы приходим на землю с какой-то целью, только большинство забывает о своем предназначении, и так и не находит его на протяжении всей жизни. Предназначение моей малышки это дать мне смысл, стимул, чтобы бороться и жить дальше. Какой бы ни была моя жизнь, я должна прожить ее, я должна пройти свой путь, каким бы он ни был – трудным ли, легким ли, длинным или же коротким.

Впереди меня ожидают страдания и много боли. Наверно. Впереди меня ждут курсы лучевой терапии и борьба за жизнь. Но я выдержу все, потому что больше я не одна. Потому что в жизни не только боль и горести, в жизни есть и счастье тоже, только нужно уметь быть счастливым в независимости от того здоров ты или болен, богат или беден, влюблен ли или же сам никем нелюбим. Нужно просто жить.

– Что я должна сделать, чтобы вернуться? – спросила я. Малышка снова посмотрела на меня как на дурочку, и снисходительно улыбнулась:

– Принять решение!

– Но я приняла. Я возвращаюсь. Я возвращаюсь, чтобы не потерять тебя!

Я ощутила, как меня движет куда-то, и я отдаляюсь от малышки все дальше и дальше. Она улыбалась мне, и я помахала ей рукой.

– До встречи. Я буду ждать тебя! – сказала я ей на прощание. Она ойкнула, будто что-то забыла сказать, а затем побежала за мной. Я хотела остановиться, но не могла. Она все бежала и бежала.

– Назовите меня Надеждой! – крикнула она мне, догоняя. – Назовите меня Надеждой!

Яркий свет невыносимо слепил глаза. Я зажмурилась и решила не открывать их, пока не привыкнут. Открыв, я первым делом увидела белоснежный потолок и ярко-светящую лампочку. Рядом кто-то шумно вздохнул. Повернув голову, я увидела Влада. Он сидел рядом с моей кроватью. Увидев, что я пришла в себя, он сначала застыл, уставившись на меня, а потом заулыбался, и часто-часто заморгал. Да, заплачь еще. Я хотела пошутить, но мой язык плохо слушался меня, да и во рту все пересохло, поэтому вместо слов получился лишь стон. Да и голова ужасно болела. Да уж.

– Нет-нет, не говори ничего, - сказал мне Влад, - лежи спокойно.

Да я итак лежу. Спокойно. Будто приросла к кровати. Я смотрела на мужа, пристально, жадно, будто долго-долго не видела его. У него была забинтована рука. В той аварии он пострадал меньше меня, хотя мы и сидели рядом. Это к счастью, конечно. Жизнь без него была бы совсем не выносимой. Без него не было бы и Надежды.

Вскоре пришел доктор, и Владу пришлось покинуть палату. Врач осмотрел меня, спросил, как я себя чувствую. Я снова простонала, пытаясь ответить, что чувствую себя скверно, но жить буду.

– Да, девочка моя, тебя спасло лишь чудо! – покачал он головой.

– Нет, - возразила я, улыбаясь. – Меня спасла Надежда!