– Значит, вам по этой сделке вот что надо будет сделать. Сходите с хозяином квартиры в его РЭУ, возьмете там выписку из домовой книги. Посмотрим, не прописан ли там кто-нибудь. Второе: сходите с ним в психоневрологический диспансер и наркологический диспансер, пусть он в вашем присутствии возьмет справки, что не состоит у них на учете.

– А если состоит?

– Если состоит, то плохо. Хозяин квартиры, как мне говорит мой опыт, законченный алкаш. Этот Камиль вертит им, как хочет, и за гроши забирает его квартиру. Если хроник в наркодиспансере засвечен, тогда нам надо брать с покупателя расписку, что он знает об этом. Пусть за все последствия отвечает сам. Если хочет. Вы, кстати, не сказали – что представляет из себя квартира? Пьяная? Хозяина вы на просмотре видели? Что он за человек?

– Меня с ним не знакомили, но, по-моему, – тот еще алконавт.

– Ну, вот, видите? Эта пьянь квартиру продаст, а потом нам фортель выкинет. Подаст в суд, скажет, что вот барыги, спекулянты какие-то, воспользовались его болезнью. Напоили, обманули, заставили бумаги подписать. Этот же Камиль причем и будет руководить им. Понимаете? А если алкаш еще и в психушке на учете состоит, тогда вообще… с таким вариантом лучше никогда не связываться.

– Ясно. А если он в диспансерах не значится?

– Тогда другое дело. Но на всякий случай вам придется съездить в деревню, на его новое место жительства. Это еще бабушка надвое сказала, есть ли там в принципе дом-то, в который его вышвыривают, или это все липа, и он окажется на улице. Тогда ведь тоже могут возникнуть осложнения. А у нас фирма солидная. Нам проколы не нужны. Ну… Все… Кажется, ничего не упустил. Да, все. Вы можете идти работать. А я пойду доложу обстановку Константину Ивановичу.

Осташов отправился на свое место. Он устало сел на стул. Оглядел бумажки на столе. Собрал их в стопку и прихлопнул ладонью.

– Ну, рассказывай, что за квартиру ты впарил? – спросила его Ия, выпятив грудь. – Дорогая хата?

– Да как тебе сказать… Вообще-то, еще и сделки-то не было. Пока – только залог внесли. И хвастаться заранее, знаешь… плохая примета.

Осташов соврал. Он никогда не верил ни в какие сглазы и ни в какие приметы. Еще в детстве, услышав от кого-то про несчастья, приносимые черной кошкой, он спросил мнение отца на сей счет, и тот охарактеризовал подобные разговоры как «бабью болтовню» и посоветовал «забыть навсегда». Маленький Вова поверил отцу на слово. Однако решил все-таки поставить эксперимент. Как-то по дороге в школу, он увидел сидящую в стороне кошку угольной окраски. Вова кинул в нее камнем – чтобы спугнуть – и, когда она метнулась прочь, намеренно пересек траекторию ее бегства. Домой из школы он вернулся с пятеркой по математике. Вова сделал для себя вывод – раз и навсегда. И теперь если на улице перед ним пробегала черная кошка, он без раздумий продолжал свой путь. Если навстречу шла женщина с ведром (хоть и крайне редко, но в городе можно встретить женщин, идущих с ведром), то он, скорее, мог обратить внимание на линию бедра, чем на содержимое ведра. И, словом, сейчас Осташов сказал Ие про плохую примету, лишь для того, чтобы замять неинтересный для него разговор.

Но Ия, похоже, униматься не собиралась.

– Ну, ты крутняк, Володя! Вообще! Не успел прийти, а уже подряд две сделки забацал. Не хило. Так и миллионером скоро станешь.

Владимир промолчал.

– Аньчик! А ты чего молчишь? – обратилась Ия к Анне Русановой, которая работала за своим компьютером впереди Осташова. – Между прочим, Володя сегодня твоего клиента обработал. Всего за один день управился. А тебе этот усатик сколько уже мозги парит?

Анна полуобернулась – так, что могла видеть и Ию, и Владимира – и ответила, слегка закрасневшись:

– Кто кого парит в нашей жизни, Ия, это еще большой вопрос. А то, что Володя квартиру нашел… Молодец Володя. Что тут скажешь? Мне это, между прочим, тоже выгодно – одной проблемой меньше.

– Да ладно басни рассказывать, – сказала Ия. – Какая тебе выгода? Хотя… ты права. Иногда такой кадр попадется… Потеешь с ним, потеешь, уже кажется, ну все, что можно, ему предложила, а этому уроду все не так. А потом, смотришь, он – раз, и соскочил с крючка, сволочь.

В этот момент в зал вошел начальник отдела.

– Прошу внимания, – сказал Мухин. – Алле, негры! Оставьте на минуту свои мачете, тростник потом дорубите. Это объявление всех касается. Значит так. Тим-билдинг, о котором я говорил где-то с неделю назад, состоится завтра. Форма одежды – походная: сидеть будем с шашлыками, на природе. Теперь, значит, как это планируется по времени. Рабочий день завтра заканчивается в двенадцать. Потом можете съездить домой переодеться, и потом встречаемся на платформе «Красково». Это надо ехать на электричке от метро «Выхино» – там езды минут двадцать, от силы. Встречаемся на платформе «Красково» в семнадцать ноль-ноль. Быть – всем! Без опозданий. И еще не забудьте плавки и купальники: там есть неплохая река, можно искупаться, позагорать. Тем, кто замужем, можно приехать с мужем. Или с другом. Или, если это мужчина, то соответственно – можно приехать с женой. Или подругой. Но – внимание, подчеркиваю! – брать с собой только по одной.

– По одной – вина, или по одной – водки? – спросил какой-то толстяк, имени которого Владимир не знал.

– Я имел в виду, что вы можете приехать с одной женщиной, в смысле – с одним человеком со стороны. Приезжать с толпой чужих людей, не работающих в нашей фирме, не надо. Хотя еще лучше – никого с собой не брать. А спиртное с собой вообще строго-настрого не приносить. Все, что требуется, уже закуплено лично мной. За счет фирмы.

По залу прошел шум одобрения.

– Так, поднимите, пожалуйста, руки те, кто, собирается приехать со спутником или спутницей, то есть с людьми, не работающими на нашей фирме: я должен сориентироваться по количеству продовольствия, которое надо будет взять.

– Кто же поедет в Тулу со своим самоваром? – сказала Ия.

– А продовольствия лучше брать побольше, – добавил толстяк.

Руки подняли лишь три-четыре человека.

– Ага, – сказал Александр Витальевич, оглядев зал. – Прекрасно! Я где-то так себе и представлял. Все, на этом мое объявление закончено. Вопросы есть?

– Есть, – сказал Владимир. – А что такое этот… «дибилдинг», или как вы сказали?

– Ха-ха-ха, – воскликнула Ия, бросив игривый взгляд на Осташова. Усмехнулись и некоторые другие.

– Для тех, кто не присутствовал на прошлом разговоре о тим-билдинге, объясняю, – сказал Мухин. – Это термин из главной науки наших дней, то есть из теории менеджмента. «Тим-билдинг» происходит от английских слов «тим», что значит «коллектив, команда», и «билдинг» – «построение». Все вместе – «построение команды». Понятно?

– Строить нас будете? – спросил Владимир.

– Ну, что вы все по-совковому воспринимаете? Имеется в виду не построение на плацу, как в армии, а строительство. Строительство команды. Короче, мы будем на природе неформально общаться… и закусывать. И таким образом станем лучше понимать друг друга, и построим сплоченную команду единомышленников. Понятно? Так, народ! – Мухин поднял вверх указательный палец. – Еще одна важная вещь. Совсем забыл. Предупреждаю всех: если кто на тим-билдинге напьется и будет вести себя по-свински, тот сразу вылетит с работы. Это уже личное нашего шефа Константина Ивановича добавление к теории менеджмента.

На столе Осташова запиликал телефон.

Владимир бросил вопрошающий взгляд на секретаря.

– Бери-бери, это тебя спрашивают, – сказала ему Катя.

Осташов приложил трубку к уху и сразу понял, кто звонит, – это был фотограф Наводничий.

– Как дела? У меня тоже все в порядке, спасибо, что поинтересовался, – энергично затараторил Василий (к этому моменту Владимир успел сказать лишь «Слушаю вас»). – Ну что, ты готов?

– Я-то готов, – весело ответил Осташов. – Спасибо, что сейчас расскажешь, к чему именно.

– Я так и знал, что ты уже все забыл, предатель. Мы же договаривались, что ты будешь позировать на съемке.