Поэтому когда нам с Сероушкой наперерез из леса выбежал огромный пес и преградил дорогу, я, сначала несильно испугалась, а вот моя лошадка трусливо стала пятиться назад. Милый песик уставился на нас желтым немигающим взглядом, шерсть на загривке у него взъерошилась. Он пошел на нас, улыбаясь свирепой улыбкой. И тут я поняла, что собак я как не боялась, так и не боюсь, а вот волков очень даже опасаюсь.

Я лихорадочно стала соображать, что же делать. Для начала решила задобрить зверька подарком, швырнув ему в морду со всей силы рюкзак. Но волчара подарком побрезговал, без особых усилий увернувшись от него. Сероушка продолжала грациозно пятиться. Так, швырять больше нечего. В голову пришла шальная мысль: «Попытаться убежать», но здравые мысли вытолкали ее прочь.

Моей лошади пришла та же мысль, она, предательски взбрыкнув, скинула меня и унеслась в неведомую даль, оставив меня, беспомощную, валяться на дороге.

Оставалось только одно — принять бой. Неотрывно глядя на наступающего зверя, я встала посреди дороги, широко расставив ноги, для пущей устойчивости и устрашения. Надеюсь, волки хоть немного похожи на собак, а значит, главное не дать вцепится ему мне в шею и постараться рубануть ребром ладони по переносице, я где-то слышала, что этот прием очень действенен против напавшей собаки. Волк на несколько секунд опешил, просчитывая, чего от меня ждать. Так и не поняв, он решил атаковать. Слегка присев на задние лапы он приготовился к прыжку, его хвост нервно дернулся и зверь полетел на меня. Я вжала шею в плечи, наивно оберегая ее от укуса, но он даже не попытался до нее добраться. Мощный удар в грудь и я уже лежу на земле, а тяжелая волчья туша распласталась на мне. Что-то теплое потекло по бедру. Волк продолжал лежать и не шевелиться. Может в полете он умер от инфаркта? Животное было настолько тяжелым, что под его весом я могла только слабо шевелить, не придавленной рукой. Грудная клетка, казалось, была вмята в землю, дышать было уже практически нечем. Не умерла от зубов, так умру от нехватки воздуха. Туша зашевелилась, я завизжала от страха и спихнула ее. Пришло чувство невероятной легкости во всем теле, что казалось еще чуть-чуть и улечу, как воздушный шарик, который забыли привязать. Надо мной показалось взволнованное девчачье личико и морда Сероушки.

— Жива, ну слава, Богам. Еле успела.

Моим спасителем был тощая девчонка, лет двенадцати. Ее светло-пшеничного цвета волосы были коротко подстрижены, а на лице торчал маленький заостренный носик.

Я попыталась ответить, но смогла только прошипеть, что-то невразумительное. Девочка помогла мне сесть и протянула фляжку с водой.

— Уф, спасибо. Что с волком произошло? — Наконец заговорила я.

— Я ехала по дороге, — девочка смущенно отвел взгляд — и увидела, что зверюга хочет напасть на Вас, ну и метнула нож. Еле успела прицелиться. Я вообще-то лучший метатель в деревне.

Я посмотрела на тушу, в боку зверя торчал нож с резной ручкой. Мои джинсы насквозь пропитались кровью. Стало понятно, что такое тепленькое текло. Меня передернуло от отвращения.

— Огромное спасибо. Даже не знаю, как тебя благодарить.

Моя спасительница опять смущенно потупилась.

— Вообще мне ничего не надо.

Такой ответ меня очень порадовал, потому что у меня ничего и не было.

— Но, вы ведь путешественница?

— Э… Да, что то в этом роде. — Ее вопрос меня насторожил. Я поднялась с земли. И попыталась отыскать рюкзак, который не понравился волку.

— Куда вы идете? — продолжал гнуть свою линию девочка. Она вытащила нож из волчьего бока и вытерла о траву острие.

— В Лорену. — Не стала отпираться я. Девочку обрадовал мой ответ.

— Это просто здорово. Возьмите меня с собой. — Ее глаза синего цвета надежды смотрели на меня.

Мне не совсем было понятно, что значит «возьмите меня с собой» и не значит ли это, что мне может грозить срок за киднепинг. И вроде как, отказать неудобно, спасительница же.

Девочка, увидев мое замешательство, попыталась объяснить.

— Понимаете, я сирота, точнее не совсем, — девочка начал заикаться и комкать слова, — родители когда-то у меня были, но умерли. Потом я жила у тети, но она была старенькая, часто болела и постоянно говорила, что ей со мной не справится. Когда я подросла, и мне было пять лет, она отправила меня в приют и должна была забрать через пять лет учебы, но, наверное, не смогла из-за здоровья. Мне очень надо к ней, она совсем старенькая и я смогла бы за ней ухаживать. Я решила поехать к ней, но у нас ведь в стране детям нельзя путешествовать одним, если поймают, отправят в Приют Темных Пустошей. — Она зловеще произнесла это название, со значением посмотрев на меня, будто я должна была сразу проникнуться, и все понять.

— Как же я тебя возьму, у меня одна лошадь, ты ведь не будешь бежать рядом. — Продолжала недоумевать я.

— У меня есть лошадь.

Она кинулась в ближайшие кусты и вывела от туда нечто. Лошадью эту тощую, как хозяйка, клячу, назвать язык не поворачивался. Расцветки она была необычной, как и все местные лошадки, зеленой с белыми кляксами по всему крупу.

— Возьмете? Я Вас спасла. — Последнее девчонка тихо пробурчал себе под нос.

— То есть ты сбежала из приюта, украла… э — э — э — э…лошадь и хочешь, что бы я взяла тебя с собой. — Резюмировала я.

— Я не вернусь обратно. С Вами или без, я все равно доберусь до Лорены. — Насупилась девочка.

Деваться мне было некуда.

— Как зовут тебя, попутчик? — Сдалась я.

— Мельва. Можно просто Мел. — Худенькое личико озарила улыбка.

— Меня Настя. Что ж Мел, поехали. Скажи, тут где-нибудь поблизости есть речка? Мне бы одежду от крови ополоснуть?

— Есть, впереди Истринка, как раз по дороге. — Мел, ловко заскочила на лошадь. Я с завистью посмотрела на ее прыть и полезла на свою Сероушку с грацией беременной коровы.

Вскоре мы выехали к небольшой реке с сильным течением. Я смогла кое-как оттереть штаны от волчьей крови, да и сама освежилась, два дня пути по жаре не прошли даром, от меня пахло совсем не «Шанель». Мы наполнили фляжки прозрачной речной водой и вброд переправились на другой берег.

Несмотря на мои опасения, Кася, лошадь моей попутчицы, шла бодро весь день и не выказывала признаков усталости. Мел оказалась интересным собеседником, на протяжении всего дня развлекала меня байками из своей приютской жизни. Мы пару раз устраивали привал. Мел мастерски разводила костер и устраивала стоянку. Ни разу не заставила меня пожалеть о том, что я взяла ее с собой.

— Шукушатовка. — По слогам прочитала Мел на табличке перед въездом в село.

— Да уж не название, а мечта логопеда.

— Чья мечта? — Не поняла меня девочка.

— Не важно. Нам нужно пополнить запасы съестного. Ищем продуктовую лавку.

— Чего ее искать, вот же она. — Мел указала на неприметное здание, стоящее прямо у дороги, на двери была прибита кованая свастика.

— Кошмар! — Вырвалось у меня.

Что этот знак делает на продуктовом магазине! Вот это нравы у народа. Это, что-то типа «еда — враг нашим фигурам» или «продукты — фашистские захватчики желудка»

— Да, неказистая лавочка. — По-своему поняла мое возмущение Мел.

Мы привязали лошадей к коновязи у магазина, и пошли знакомиться с местным ассортиментом.

Пока отоваривались, вокруг лошадок собралась деревенская детвора. Сероушка с любопытством тыкала влажным носом в протянутые детские ладошки и слизывала с них лакомство, затем довольно пофыркивала. Кася брала угощение с видом аристократки из вежливости, принимающей подношения.

Вдруг, в глубине деревни раздался истошный крик, а через мгновение колокольный звон. Детвора побежала туда. Мы отвязали лошадей и поспешили за ними. Из изб стали выбегать люди с ведрами и бежали к центру деревни. Горел овин. Народ передавал по цепочки наполненные водой ведра от колодца. Сначала лили на овин, а когда поняли что пожар не остановить стали поливать вокруг и на близь лежащие дома. Вокруг горящей постройки, путаясь у всех под ногами, бегал маленький человечек и причитал: «Погорел…погорел. Что делать, все пропало… все добро». Человечек был весь перемазан в саже, он постоянно утирал слезы, оставляя грязные разводы на личике.