Так я весь вечер то впадал в трапе, то выходил из пего; наконец, я заснул, в смысле лет спать и заснул, опьяненный радостью и экстазом. Проснувшись на следующее утро, я снова оказался в рамках повседневной системы восприятия, вернулся в свое обычное состояние, воссоединившись с матерью и сестрой. Теперь я и они снова разделяли один и тот же взгляд на мир, который был таким же реальным и требовательным, как обычно. Единственная разница заключалась в том, что теперь я знал из первых рук об абсолютной нереальности того, что мы принимаем за реальность. Я также знал, что истинная сущность жизни — это безграничное блаженство и радость и что я отныне не позволю спящим людям лишить меня всего этого.

Что гипнотизирует нас: настроение, привычка или наше собственное воображение?

После этого опыта пробуждения я начал глубоко задумываться о том, что же удерживает нас в состоянии сна. И меня весьма волновала стабильность моей способности восстанавливать это ощущение бодрствования. Я начал изучать жития святых, пророков и мистиков всех времен и народов и удивился, узнав, что некоторые народы до сих пор верят в то, что мы, смертные, окружены злыми и добрыми духами; предположительно, эти сущности способны воздействовать на наше сознание, сообщая нам хорошие или дурные умонастроения.

В центре города с Иисусом

Возможно, телевидение — это и «жвачка для глаз», но иногда по этому ящику можно увидеть что-то полезное. Я однажды посмотрел по телевизору передачу про одного человека, который рассказывал о своем опыте клинической смерти. Когда ему в больнице делали операцию, его сердце внезапно остановилось. Пока хирурги делали все возможное, чтобы вернуть его к жизни, его сознание, в тот момент отделенное от тела, наблюдало за ними с потолка. Потом его затянуло в темный тоннель, и он понесся с огромной скоростью по направлению к далекому источнику света, который становился все больше и ярче по мере приближения сознания к нему. Достигнув конца тоннеля, он увидел, что свет излучало неземное существо, которое он принял за Иисуса Христа.

Это существо, кем и чем бы оно ни было, кивком головы предложило тому человеку следовать за ним, и вместе они быстро помчались сквозь множество потусторонних измерений. Уже слышавший раньше истории о том, что людей, умерших на операционном столе, посланники света иногда берут с собой в небесное царство, этот человек решил, что сейчас его препровождают в рай. Однако, к его удивлению, Иисус привел его в грязный бар в центре Лос-Анджелеса. Там, как бы из-за кулис, они могли наблюдать за пьяными посетителями, подпирающими стойку и спящими за столами.

Тот человек за свою жизнь побывал во многих подобных местах, поскольку сам долгое время страдал алкоголизмом; теперь он должен был смотреть на других бедняг, находящихся по власти болезни, которая стала причиной его собственной гибели. Но это был необычный бар, или, по крайней мере, он казался каким-то необычным. Ангелоподобный проводник снабдил своего спутника экстрасенсорной способностью интуитивного восприятия: он ясно видел, что опьянение посетителей обеспечивали не только бутылки с алкоголем. За кулисами материального мира, кажущегося таким реальным мужчинам и женщинам в баре, сновали гротескные персонажи, которые выглядели так, как будто сбежали из дантовского ада. Каждый раз, когда пьяница, пресытившись, опускал стакан, эти темные существа немедленно начинали давить на его сознание, побуждая выпить снова. Некоторые из этих неприкаянных сущностей вообще забирались в тело пьющего и опосредованно, через человеческое тело, испытывали волнующий процесс поглощения выпивки.

Путешествие в иное измерение закончилось, когда команде врачей удалось снова запустить сердце этого человека и его сознание вернулось в тело. Постепенно он полностью выздоровел и смог вернуться к повседневной жизни — но это была уже не та жизнь, которой он жил до операции и опыта внетелесных путешествий. С момента выздоровления, помня о том, что он пережил, когда «Иисус» показал ему иную сторону пьянства, он посвятил свою жизнь помощи другим людям, стремившимся избавиться от многомерных опасностей алкоголизма.

Скептиков, желающих оставаться под чарами вселенского сна, должно обнадеживать следующее: нет никаких доказательств того, что призрачные сущности, или даже духи, существуют на самом деле. Однако стоит согласиться, что все мы — рабы своих привычек. Получая неконтролируемый импульс к какому-либо действию, мы действуем согласно биологическим привычкам к определенным нормам поведения. Нам могут не нравиться некоторые вещи, которые мы вынуждены делать как будто помимо воли, но, по крайней мере, можно признать, что наши привычки — это паша собственность. Или пет? Что, если некоторые импульсы, на которые реагируют наши тела и умы, не всегда являются продуктом нашего собственного сознания, а представляют собой фрагменты чужого сознания? Способны ли образчики мышления и привычки переноситься из одного разума в другой, подобно семенам, которые разносит ветер, и корениться в нашем сознании?

А вот еще более странная мысль: может, мы иной раз выполняем желания духов, живых и мертвых, которые ошиваются в психологической атмосфере вокруг нас в поисках развлечений? Могут ли невидимые структуры мысли и импульсов заставлять нас воплощать первичные силы? Могут ли даже неодушевленные объекты обладать собственным разумом и призывать нас к взаимодействию с ними? Вот две странные истории, которые, как минимум, заставят вас задуматься над этим.

Ричард Прайор и одержимая трубка

Когда комедийный актер Ричард Прайор, постоянно куривший крэк, поджег себя, это была отчаянная попытка обрести свободу.

«Я откладывал трубку раз за разом, — рассказывал Прайор. — Я больше не хотел курить, но трубка сама соскакивала со стола обратно ко мне в рот. Каждый раз, когда я возвращал ее на место, она снова запрыгивала в рот. Я продолжал убирать ее, а она продолжала возвращаться мне в рот, как будто была живой и обладала собственной волей. Я подумал, что схожу с ума, облился горючей жидкостью и поджег себя».

Джинджер Бейкер и волшебные барабаны

Джинджер Бейкер, барабанщик знаменитой рок-группы «Крим», рассказывал в интервью: «Однажды, когда мы играли, я вошел в какое- то странное состояние... и подумал: я играю на этих барабанах или они играют на мне?»

Могло ли быть так, что духи, живущие в барабанах и кокаине, действительно имели власть над Бейкером и Прайором? На самом ли деле скрытая энергия, необходимая для участия в любой деятельности, обладает своим собственным живым духом? Способно ли что-либо управлять нами извне? Или это был творческий импульс их собственной личной энергии, желание, которое они настойчиво навязывали сами себе и внешнее выражение которого затем было принято за самостоятельное действие? Или неодушевленные предметы на самом деле живые?

Карл Юнг подробно вспоминал в записанном на пленку интервью, как однажды вся посуда на кухне в его доме у озера в Боллингспе, в Швейцарии, начала вести себя самовольно.

На кухне ничего не готовили, и плита была холодной, когда, к удивлению Юнга, чайник внезапно спрыгнул с плиты и с грохотом ударился об иол. Затем кастрюля тоже соскочила со своего крючка на стене и присоединилась к чайнику на полу. Вскоре вся кухня наполнилась шумом падающей посуды. Юнг понял, что нужно поговорить с разбушевавшимися предметами утвари.

«Слушайте, так дело не пойдет, — сказал он им. — Я пытаюсь работать, и весь этот шум мне мешает. Вам всем придется угомониться». Что они и сделали.

В трудах Юнга можно обнаружить много ссылок на одушевленность неодушевленных объектов. Он знал о существовании великого единого разума, разнообразно проявляющего себя в каждом физическом явлении, и на протяжении всей своей жизни Юнг чутко прислушивался и присматривался к этим проявлениям.

Западные прагматики не признают присутствие духа в дереве или чайнике. Аналогично наша медицина не рассматривает физические болезни как результат нарушения циркуляции жизненной энергии и уж определенно не объясняет их вмешательством неприкаянных духов. А вот во многих восточных культурах развиты сложные методики улаживания проблем с недобрыми духами. Какой же подход более правильный? Возможно, истина находится где-то между прагматическим реализмом современной науки и психологической опасностью ненаучного представления о любом загадочном явлении как о сверхъестественном.