Будто остальные большие перемены у нее уже ангажированы, мысленно поморщилась Маша от собственной напыщенности.

— А вы здесь в качестве группы поддержки? — обратилась она к Маугли. — Боитесь, я вашего кумира авторитетом задавлю?

— Во-первых, Андрей для меня не кумир, а одногруппник, — сдержанно ответил парень. — А во-вторых, я тоже пришел проконсультироваться по поводу курсовой работы.

— Я же так и сказал: «Мы хотели», — практически по слогам произнес Вереин. Для тех, до кого с первого раза не дошло.

Ой, она ду-ура! Рядом с Вереиным тупеют все женщины, догадалась Маша. Такими темпами она скоро деградирует до уровня Верочки. Несмотря на то, что ей было жутко неловко, показывать это Горская не собиралась:

— Может, вы в смысле: «Мы, Андрей»…

— Шизофренией не страдаю, — скривил губы Вереин.

— Наслаждаетесь?

— Не имею чести иметь, — отрапортовал паяц, прищелкнув каблуками. — У меня и справочка имеется. На первом курсе сдавал.

— Мало ли, что и как вы сдавали на первом курсе, — продемонстрировала Маша свою осведомленность. — Справочке я бы тоже верить не рискнула. — Ее несло, но тормоза отказали. У Вереина просто талант бесить. — Как ваша фамилия? — она вновь обратилась к Маугли.

— Егоров. Игорь Егоров.

Горской стоило огромного труда скрыть удивление. Так вот какой ты, северный олень… Бабтист по жизни.

— Хорошо, Игорь Егоров. Вас я тоже жду во вторник, на большой перемене, — Маша кивнула, показывая, что аудиенция окончена.

Горская зашла на кафедру, села в «чайное» кресло и от стыда закрыла лицо руками.

Аудиенция окончена. А всё остальное только начинается, подумала она.

Горская нервничала, Андрей понял с первого взгляда. Ее первого взгляда, брошенного на них с Игорем. Она была растеряна, сбита с толку, не уверена. И, черт подери, Вереину это нравилось. Ничто не возбуждает хищника так, как страх. Внутреннему Зверю уже чудился запах крови, и это предчувствие пьянило. Благородное решение оставить Черную Герцогиню в покое выглядело хорошим дома. А рядом с ней держать Хищника на поводке оказалось нелегкой задачей. Тому было плевать на политесы, он жаждал загнать жертву, завалить и впиться в беззащитное горло.

Ох, Верин бы впился…

— Какая муха ее укусила? — вырвал его из фантазий голос Игоря. Вот уж кто воистину пострадал ни за что. Рикошетом зацепило.

— ПМС? — предложил версию Андрей. — А с чего ты вообще к ней пошел на курсовик?

— Если ты жаждешь завербовать меня в свое антидискриминационное движение, — староста пересказала группе их разговор, и Вереин получил свою долю подначек со стороны сокурсников, — то мимо. Я, в отличие от некоторых, — он выразительно посмотрел, — пришел сюда учиться. А Горская в этой теме сечет лучше других.

— Ботан, — добродушно фыркнул Андрей.

— Поговорим о моих недостатках послезавтра, когда будем сдавать «Финучет», — Егоров похлопал собеседника по плечу.

Вопрос грядущего экзамена был актуальной темой. Не то чтобы Андрей боялся разборок, в конце концов, он всегда может обратиться за помощью в ректорат, но ему не хотелось упасть лицом в грязь перед… — тут Внутренний Хищник предупреждающе зарычал, — перед женихом Черной Герцогини, мужественно закончил мысль Вереин.

Когда Андрей открыл экзаменационные вопросы, то осознал, что не показаться полным дебилом перед Залесским будет непросто. Кто вообще составлял эти программы и в расчете на какие выдающиеся умы? Как за полтора месяца и четыре пары можно всё это разобрать? Если с бухгалтерским балансом Вереин по производственной необходимости сталкивался, с дисконтированием кое-как, с горем пополам, разобрался, то слово «аннуитет» у него по-прежнему вызывало неприличные ассоциации. Особенно в сочетании с выражением «текущие пассивы». Наверное, всё дело в длительном воздержании, решил Андрей. Вот всякие пошлости в голову и лезут.

Осознав, что шансы осилить программу хотя бы наполовину равны нулю, спортсмен решил внедрить в обучение современные технологии. А именно: потратил два вечера на то, чтобы для каждого вопроса найти более-менее понятный ответ, закачал «шпоры» в смартфон и стал надеяться, что у него появится возможность списать.

И она появилась.

Залесский с непроницаемо-суровым лицом пригласил в аудиторию сразу всю группу — пятнадцать человек, рассадил по одному, в шахматном порядке, выдал свои листочки, раздал билеты… и тут у него очень кстати зазвонил телефон. Он извинился и вышел за дверь.

Староста сразу вынула из сумки учебник и положила на стол.

— Ты что? — шикнул Павел Васильевич, один из «мушкетеров». — Он же сейчас вернется!

— Не вернется, — успокоила его дама. — Когда у него экзамен на заочке, ему обязательно кто-нибудь «звонит» и «разговаривает» с ним минут двадцать. Так что давайте в темпе.

Такой душевной щедрости Андрей не ожидал, но грех же не воспользоваться. Где-то через полчаса преподаватель действительно вернулся и начал принимать экзамен. Увы, первые же ответы показали, что исписанные листочки гарантировали студентам только «три». Дополнительные вопросы экономиста легко обнаруживали истинный уровень знаний и позволяли выставить справедливые (по крайней мере, на сторонний взгляд) отметки. Вереин сидел на «камчатке», а Залесский начал вызывать студентов с противоположного угла. Глядя, как студенты покидают аудиторию, Андрей осознал, что в конце останется только один, и кто этим оставшимся будет, догадаться несложно. Сейчас будут валить, понял он. Андрей несколько раз перечитал написанное, но в голове яснее не стало. Перед смертью не надышишься, вспомнил он народную студенческую мудрость, и стал ждать своей участи.

— Ну, подходите, господин Вереин, — пригласил его Залесский, указав на «лобный» стул сбоку от себя.

Андрей взял листочек, ручку, зачетку, и неторопливо направился к преподавателю. Тот тем временем что-то писал в своих бумагах.

— Присаживайтесь, — он ненадолго поднял взгляд. — Листочек свой давайте. — Наскоро пробежав по нему взглядом, Залесский нарисовал в ведомости «уд». И что, на этом всё? Препод протянул руку. — Вашу зачетку.

Заполнив, он закрыл ее и взял двумя руками. Потом открыл первую страницу, вновь закрыл и заговорил:

— Андрей Александрович, я хотел поговорить с вами как мужчина с мужчиной.

Вереин ухмыльнулся. В его голове раздались выстрелы дуэльных пистолетов. Зверь сделал стойку.

— Я вижу, как вы обхаживаете Машу. И могу вас понять. Но одобрить, как сами понимаете, не могу. — Залесский глядел ему в глаза, и в них тоже просвечивал оскалившийся Хищник. — Может, на первый взгляд этого не скажешь, но Маша очень тонкая и чувствительная натура. Наверное, в силу чрезмерной опеки со стороны матери, она несколько инфантильна и склонна к различным авантюрам и необдуманным поступкам, о которых потом жалеет и очень сильно переживает. Вы — личность харизматичная и, безусловно, способны привлечь женское внимание, — Залесский опустил взгляд на зачетку, и было заметно, с каким трудом ему даются слова. — Но если Маша увлечется вами, ей от этого будет только хуже.

Вот так. Карты открыты. Правда, неизвестно, что в прикупе.

— Боитесь конкуренции? — хмыкнув, спросил Андрей.

— Да какой из тебя конкурент? — Преподаватель швырнул зачетку на стол перед Вереиным. — Ты же бабочка-однодневка. Усиками пошекочешь и улетишь. Или она сама поймет, что ты ей не пара. В любом случае, у вас ничего не получится, кроме неприятностей. Вы же из разных миров. Вам и поговорить-то будет не о чем. Ты же спортсмен, — из уст экономиста это звучало как оскорбление. — А Машуля — умница, каких мало. Из замечательной семьи, эрудированная, интеллигентная.

Кто она, и кто — ты, звучало в голове несказанное. Щенок не угодил родословной.

Андрей ожидал от себя любой реакции, только не обиды, лавиной обрушившейся на него. Вся его жизнь, все его достижения, вложенные силы, боль, пот, кровь для этого человека не значили ничего. Ведь он не начитан, дурно воспитан и не может похвастаться интеллигентами среди предков в третьем колене. Он вообще ничтожество, не стоящее пальца на левой ноге его драгоценной принцессы.