Пятнадцать минут Горская распиналась о том, как можно экономить время, а потом чуть заметно кивнула, показывая, что эпизод закончен.

— Мышуль, признайся, ты сама всему этому следуешь? — спросил оператор, пока та смачивала горло водичкой.

— Издеваешься?! Я ежедневником научилась пользоваться раньше, чем «Репку» выучила, — хмыкнула Маша.

— Мда. Трудное детство. Деревянные игрушки, прибитые к полу… Бедная девочка, — грустно улыбнулся Витек.

— Вот в бедности меня точно еще никто не подозревал, — не согласилась Горская. — Давай, пишем еще один вопрос, и я «ту-ту».

На самом деле, Горская собиралась не столько «ту-ту», сколько «би-би»: внизу, на стоянке университета, ее ожидала верная подруга. Хищные скулы крыльев, кошачий разрез фар, оскал воздухозаборника, низкая посадка словно готового к прыжку спорткара — ну разве она не красавица?

Когда Женька оговорился, что один из его знакомых продает BMW M3 с пробегом, Маша чуть из одежды не выскочила — так рвалась поговорить с продавцом. Цена была немалая. Горская включила на максимум свое обаяние и навыки НЛП[7] и в итоге выторговала почти двести тышш деревянных. И все равно сумма оставалась увесистой. Ушла с молотка «ауди», подаренная отцом на защиту. «Обнулилась» кубышка, собранная за пять лет на расширение квартиры — немногим более полутора миллиона. В конце концов, а смысл? Все понимали, что их свадьба с Валерой — лишь вопрос времени. Горская влезла в грабительский автокредит. Но ни о чем не жалела. Она стала обладательницей своей мечты.

Мать сказала, что Маша поступила совершенно безответственно. Женька уважительно пожал руку. Отец нейтрально поздравил с приобретением, но, как дочь подозревала, втайне от всех ежемесячно «подкармливал» ее кредитный счет. Залесский, узнав о машине, закатил скандал. Сказал, что не желает, чтобы «Кровавая Мэри»[8] однажды превратилась в окровавленную. Поэтому Маша никогда не позволяла себе гонять при нем. Она вообще с пассажирами ездила исключительно аккуратно. Но совсем отказаться от единственной своей слабости не могла.

Тайм-менеджмент — это не только умение организовывать работу, но и возможность выкроить время для отдыха. Отправив Валере сообщение, что будет не раньше, чем через два часа, Маша повернула машину в сторону загородного шоссе. Миновав заветный пост ДПС, она врубила «In to the battle» Ensiferum'а на полную катушку и выжала педаль газа. Знакомое чувство полета наполнило ее до краев. Вот за него Горская и любила свою машинку.

Через час Маша вернулась в город.

В квартире пахло едой. Значит, Валерка хозяйничал уже довольно давно. В холодильнике у Маши мышь не вешалась. И готовить она умела. Но ей было лень. Даже не так: ей было жаль тратить время на подобную ерунду.

— Привет! Ты где болталась? — полюбопытствовал Залесский, выглянув из кухни в ее фартуке и с ножом в руке.

— Что, рЭзать будешь?

— В зависимости от объяснений. Надеюсь, что не придется, — он подмигнул. — Малыш, давай быстрее… Я собрался накрывать и вызванивать тебя.

Горская быстро переоделась в домашнее и пошла на запах.

На столе уже стояла обещанная бутылка муската, фрукты и умопомрачительный торт.

— Что отмечаем? — спросила она.

– «Ритм» закрыл контракт по реинжинирингу. Сегодня подписали акт приемки. Предложили нам взять сопровождение нововведений. С тобой в главной роли.

О, да! По части убеждения масс Маше не было равных. Не скромно, конечно. Но скромность — украшение для тех, кому больше надеть нечего.

— Приятно слышать. Только у меня дистанционка пособие требует. И программы опять нужно переделывать. И твой еще один проект висит. Зашиваюсь.

— Я тебе уже давно говорил, бросай к чертовой матери университет, — начал обычную песню Залесский.

Тема была опасной. Сначала — бросай университет, потом — выходи за меня замуж.

Когда Маша поступила в аспирантуру, мама «пристроила» ее для сбора материала в новехонькую консалтинговую фирму. Фирма принадлежала тому самому еще молодому, но перспективному кандидату наук Залесскому. Маша не могла сказать точно, что заставило Валеру тогда принять ее на работу: мамино имя, светлая Машина голова или сочувствие к сирым и убогим. Однако очень скоро оказалось, что они с Валерием Владимировичем отлично дополняют друг друга. Залесский был большим умницей, просто гением в менеджменте и экономике. Он замечал закономерности там, где другие видели случайности; находил по три выхода там, где для других был тупик. В принципе, он умел работать с людьми. Но не любил. Его страстью были схемы, таблицы, графики, балансы и отчеты. С ними Валера мог общаться часами. Поэтому он облегченно вздохнул, когда рядом с ним появилась Маша, для которой «разговоры говорить» было не наказанием, а радостью. А то, что в процессе разговора она, между делом, меняла мнение людей, — порой на противоположное, — так кто же это признает? Тем более, добровольно. Залесский и Горская быстро сработались, а потом… спелись, в общем. Переход в горизонтальную плоскость произошел совершенно незаметно, как естественное продолжение деловых отношений. Просто однажды они проснулись в одной постели.

Сколько Маша себя помнила, Залесский всегда вызывал у нее ощущение стабильности. Такой знакомый, такой понятный. Но мысль о браке почему-то не находила в ней радостного отклика. Муж, дети, работа, муж, дети, работа… Она недавно посидела с племянницей — Женька попросил подменить их с женой на пару часов. Очаровательная девочка поулыбалась ровно до момента, когда за родителями закрылась дверь. После этого Маша два часа пыталась ее успокоить — заткнуть, если не прибегать к политкорректным формулировкам. Всеми возможными и невозможными способами. Малышка уснула ровно за пятнадцать минут до возвращения родителей. И вот такое счастье ей с утра до вечера?

Пока она была не готова к этому. Ей всё время казалось, что вот еще чуть-чуть, еще немного поднапрячься — и можно будет расслабиться. А вместо «расслабиться» ей светило «муж, дети, работа»…

— Валер, а что у тебя с Валькевичем?

Валера выходил на докторскую, и сейчас не было лучшего способа его отвлечь, чем поинтересоваться предзащитными делами. Это был идеальный повод для отсрочки «счастливого события». А вот что Маша будет говорить после защиты?…

Андрей напряженно вчитывался в книгу. Но видел, сами понимаете… Может, всё дело было в том, что книга была в электронном формате. Непривычно. Андрей книги читал редко, и однозначно предпочитал бумажную версию. Пусть это смешно, но если смысл ему не давался, он читал, как в первом классе, водя пальцем по словам. Водить пальцем по жекашному монитору было бы странно. Да и вредно для монитора, если верить менеджеру по продажам.

Черт бы подрал этот менеджмент! Пустые слова — «организационная структура», «функционирование системы управления», «конгруэнтность», «децентрализация» — путались в мозгу, сливаясь в непролазный частокол букв. И что ему дома не сиделось? Деньги ему девать было некуда — поперся учиться на старости лет?!

Вереин бы с радостью распрощался с этой дисциплиной с помощью своих знакомых, но теперь его заела гордость. Ему хотелось утереть нос строптивой девчонке. Увы, пока задуманное удавалось не ахти. У него всё никак не получалось нормально сесть и поработать. Сначала Вереин почувствовал, что хочет пить. Потом в нем проснулся поистине зверский голод. После этого потребовалось пяток минут отдохнуть. На полчаса. Сытое брюхо, все знают, к учению глухо. Затем Андрей обнаружил пыль на подставке монитора — не свинья же он, чтобы жить по уши в грязи?! Опять же, пропылесосить не мешало бы.

Ну и главное — его отвлекали разные интересные мысли. Например, о недавнем разговоре с Игорем.

Парень задержался минут на двадцать — пунктуальный Вереин весь изматерился и уже собирался звонить, но понял, что не взял телефон одногруппника.