Парни юмора не оценили. Юмор в исполнении Китэгра отличался некоторой жутковатостью. И не скажешь, что это интересное качество он позаимствовал у местного населения. Просто Бог правил Смертью, шутки были соответствующие статусу. Хорошо ещё, что редкие. А то, довёл бы кого-нибудь до инфаркта.

-А-а-а… - Хорошо, что не му-у-у. Оба на всякий случай хохотнули. Китэгра они называли Мудрым именно за его неподдающийся осознанию разум, но вот весёлым его назвать они не могли. Шутки Бога, порой приводили в мелкую дрожь. И он это прекрасно понимал. Впрочем, никогда не расстраивался. Юмор Тьмы, только таким и может быть.

-Что, опять щуп сожгли? – Оба утвердительно кивнули. Вообще-то это сложнейшее материальное выражение учёного гения, называлось иначе, но для удобства обозвали просто: щуп. Для работ внутри атомных структур. Малейшая неосторожность и щуп обугливался прямо в руках. – Вы не могли бы воздержаться от своих исследований, в этом направлении, пока не научись сами их производить? – Они тут же заверили его, что уже забыли о всяких там исследованиях. Разумы обоих, на бессознательном уровне, говорили об ином. Едва он исчезнет из поля зрения, они вернутся к мысли о щупе и после кратких дум пойдут искать новый. Таковы уж живые. Их сознание, большое многоэтажное здание. Все этажи работают самостоятельно. Верхний этаж бьёт баклуши. Потом туда приходят обработанные отшлифованные результаты обработки поступивших и имеющихся данных, и рабочая группа верхнего этажа принимает решение. Не всегда верное, не всегда разумное, так как верхний этаж обычно дрыхнет. Решение выполняется, этаж курит в окно, ожидая новых данных. Верхний этаж – осмысленное сознание. И так почти со всеми живыми. По крайней мере, с родственными Человеку их представителями. И эти двое пойдут искать щуп, несмотря на то, что сейчас, решили возвращаться в город. Вернутся к поискам, не пройдя и с километр. А кто их знает, куда они забредут? Могут ведь и в беду попасть, загнутся ещё. Были тут и такие корпуса, где живой помрёт спустя минуту. Не всё оборудование могло работать вечно, но и храниться в нерабочем состоянии, вечно также могло не всё. Что-то портилось, порой поражая смертельным, для живой плоти излучением или химическим ядом. Кстати, о химиках: уже полгода кричат о скором Великом открытии. Задумка и правда очень неплохая: смогут? Пока самым внушительным открытием химиков, было создание спиртного из непригодных для этого материалов. Сделал сей полезный шаг в науке человек, с очень странным, для человека последних трёх тысячелетий, именем: Виктор Серов. Таких имён Человек не знал уже давно. Наверное, и таких людей тоже. Серов изобретение храбро испытал на себе. Три недели испытывал. Когда внешне стал походить на зомби, пришлось вмешаться Китэгра. И вовремя. Парень едва не умер. Хотя кто знает, как было бы лучше? Гадёныш, продолжил “лабораторные испытания”, уже в компании остальных “титанов” химии.

-Берите. – Китэгра указал на материализовавшийся у их ног ящик, весьма внушительных размеров. – На полгода вам должно хватить. Если сжигать будете по одному в месяц.

Поблагодарив, оба поспешили в обратный путь. Китэгра ещё несколько минут чувствовал стыд двух создателей роботов. Они стыдились того, что посмели нечаянно нарушить уединение Мудрого. Так скоро ещё, и правда, жертвы приносить начнут. Они, эти роботостроители, подошли близко к нужному результату, но всё же не так близко как хотелось бы. А ведь ещё будет нужно наладить конвейерную сборку, когда они всё же создадут хотя бы нечто приблизительно похожее на необходимый результат. Будем надеяться, успеют до того, как искажение Пространства свернёт в бублик всю эту галактику.

Китэгра продолжил прогулку, вновь оставшись во тьме. В абсолютной тьме. Здесь было хорошо. Чем-то привлекала его абсолютная тьма, неосвещаемых коридоров комплекса. А что у нас здесь с потоками? Как странно: Страдание. Сильное, но не очень. Маг, пускай и сильный, этого изменения не увидел бы. Но Боги на то они и Боги. Где-то страдал живой. Что-то терзало его душу, некое сильное переживание. И что это может быть? Он проследил нить составляющей, до самого источника, наполнявшего его. Вполне ожидаемо: один из его воинов. Мучается некой тяжкой думой. Какой он смог догадаться. Это с ними стало случаться регулярно. То с одним, то с другим. Придётся говорить с живым, развеивая его тяжёлые думы. Это уже стало приедаться. Ладно, если б только его воины, так и учёные, порой срывались. А иногда и их помощники. А ведь со всеми приходилось говорить: страдание живых, неизменно и всегда отрицательно, сказывалось на них. И как следствие, на всём, что они делали. Упавшие духом, стопорили свою работу и дурно влияли на других. С каждым сюсюкаться приходилось. Как же надоело! Ну, кто на этот раз? Никийя?! Вот не ожидал. Он думал, что если эта кошка и сорвётся, то одной из последних. Ошибся немного, за то с первым срывом, случилось как по написанному. Первой сорвалась, как он и предсказывал себе самому Аллада, слишком часто вспоминавшая своего покойного, больного на всю голову Правителя, со смешным именем Кий. Впрочем, у людей Империи все имена были смешными. У тулов странные. У орков грубые. У гномов слишком длинные. И вообще…

-О чём грустишь Никийя? – Спросил он, возникнув в её просторной комнате. Не все воины занимались сейчас. Вот она: кошка, чуть не плачет.

-Что ты учитель, я не грущу. – Девушка подняла печальные глаза на устраивавшегося в мягком кресле Бога, для неё бывшего просто учителем. И просто Надеждой, начавшей таять. – Всё в порядке. – Его появлению она не удивилась, за пять лет к этому привыкли даже их редкие дети. Кстати, среди них попадались интересные экземпляры, на предмет стать воинами. Но они пока не достаточно выросли и к тому же, ещё пять лет возни с самого начала, было просто выше его терпения.

-Не лги, ты печалишься. О чём? – Как они могут сидеть в этих креслах с таким безмерным удовольствием? Проклятая роскошь!

-Ты ведь знаешь, о чём я думаю. Зачем спрашивать? – Большие глаза девушки, казались, самой печалью воплоти. Грустная улыбка появилась на лице. Кошка прыгнула и упала в таз с водой. Теперь ей плохо и грустно от бессилия.

-Нет, я не знаю. Я не читаю мыслей воинов. Расскажи мне. – Китэгра лгал с серьезным участливым видом. Но эта ложь была во благо. Выговорившись, они всегда чувствовали себя легче, и последующие слова всегда действовали безотказно. Сюрпризов в этом ещё не было ни в одном подобном разговоре. Даже слова были почти точно теми же. Только в таком разговоре, с учёными речь немного рознилась, в отдельных выражениях. А в основном всё было тем же самым. Он излучал само участие душевными тревогами Никийи. Со всеми павшими духом Китэгра был таким, заботливым, отзывчивым. При этом его душа в течение всех однообразных разговоров просто вешалась со скуки и зевала от безделья. Что интересно, каждый считал, что лишь с ним одним из всех, такое случается, и жутко стыдился этого. Посему о разговоре с Китэгра никто друзьям не рассказывал. Стыдно было признаться, что усомнился во всём, что делалось ими. И воины чаще всех приходили к состоянию Никийи. У них и поводов было больше. Заметные успехи неизменно настигали только учёных. Девушка, сама того не зная, окончательно убедила его в том, что тела их придётся слегка подкорректировать.

-Я… - Никийя опустила голову и покраснела до ушей. Но дальше говорила уже смелей. Китэгра слушал внимательно, даже чуть склонившись в кресле. Будто он и правда, слышал это впервые. Будто он не знал что услышит! Но конечно, услышал примерно тоже самое, что и от остальных. Подсознательно всех их это мучило. И время от времени их прорывало. Вот таким тоскливым состоянием. – Годы тренировок за спиной. Ещё годы впереди. Пока мы не станем идеальны… Но и тогда, мы сможем лишь удержать демонов, а не сразить их. Удар нанесут учёные. Мы же щит и всё такое…

-Продолжай. – Заинтересованно рёк Китэгра, когда молчание затянулось. Очень хотелось зевнуть. Он мог заранее сказать всё, что сейчас услышит. Так и вышло.