— Мешок, два или три, — повторил Валентин Васильевич. — А мы сколько сделаем мешков?

— Три, — сказала Галя.

— Жёлтый, красный и синий,— предложил Петя.

— Нет! — закричал Боря. — Лучше каждая звёздочка сделает по мешку!

— Мне нравится предложение Бори Завитко­ва,— сказала Тамара Григорьевна.

Валентин Васильевич потирал ладонью подбо­родок, глаза его улыбались.

— Да здравствует новый коллективный во­жатый! — вдруг громко сказал он.— Первый класс «А»!

Ух ты!

Что тут было!..

Ребята от радости повскакивали с мест, в ладо­ши захлопали. Кто-то упал со стула, а кто-то взо­брался на стул прямо ногами.

Тамара Григорьевна засмеялась и никакого за­мечания не сделала. Как и тогда, во время Дня здо­ровья. А ведь кто залазит на стулья ногами, должен оставаться после уроков и вытирать все стулья в классе.

В наказание.

А тут никаких наказаний!

Да здравствует новый коллективный вожа­тый!

Теперь если 10-й «А» поведёт 5-й «А», а 5-й «А» — 1-й «А», то 1-й «А» поведёт детский сад. На­пример, к себе в школу. Показать, что такое школа. Что такое настоящая раздевалка и расписание звонков, что такое настоящий класс и октябрятские звёздочки.

* * *

Когда мешки из цветной бумаги появились в детском саду, они вызвали переполох среди его оби­тателей. Детсадовцам поскорее хотелось узнать, какие богатства таились в каждом из мешков.

Алёнка вопросительными знаками, как крючка­ми, цепляла всех окружающих. Света чтокала, Юрик шипел проволочкой. Кто-то упал со стула, а кто-то взобрался на стул прямо ногами. А ещё кто-то пролез у кого-то сквозь ноги и чуть не уша­гал прямо к мешкам.

Крик, шум, смех.

Первоклассники вдруг поняли, как приятно не только самим радоваться, но и доставлять радость другим.

Детсадовцев словно привезли в сказочный город на площадь.

Привезла белая верблюдица. И они были счаст­ливы, потому что в каждом мешке для них тоже было приготовлено счастье — весёлое, разноцвет­ное.

И таких мешков со счастьем было много.

А Лиля принесла свои куклы — большую и ма­ленькую. Куклы ей теперь не нужны: Лиля сдела­ла дома школьный уголок.

Глава 13

Автобус увёз на стадион юных конькобежцев. Должно было решиться, кто станет чемпионом Олимпийской Снежинки.

Ребята с утра проверили по фанерным барометрам и другим приборам облачность, силу и на­правление ветра. Проверили по фанерному градус­нику температуру воздуха.

Всё было благоприятным: облачности никакой, силы ветра никакой, направление ветра тоже ника­кого, а температура воздуха самая подходящая — лёд не тает.

Вместе с конькобежцами на стадион уехали Глеб Глебыч, Костя Волгушин и другие вожатые из 10-го класса. Они были в комиссии по проведению соревнований.

Как можно было спокойно заниматься в такое утро!

И школа занималась очень неспокойно. У всех были напряжены нервы. Поэтому неудивительно, что Тамара Григорьевна беспрерывно делала заме­чания:

— Потеряли внимание!..

— Боря, успокой Серёжу!..

— Галя, плохо настраиваешься на урок!..

— Не вижу класса!..

И Валентин Васильевич говорил:

— Сидим неподвижно, а мозг работает!

Но трудно было настроиться, сидеть неподвиж­но, слушать тишину.

В основном слушали не тишину, а шум мотора автобуса. Автобус должен был вернуться со стадиона к концу занятий.

И когда он вернулся к концу занятий, то вся школа бросилась к окнам. Потом вся школа побе­жала вниз. Потом вся шко­ла узнала, что в беге на шестьдесят метров чемпио­ном Олимпийской Снежин­ки среди пятиклассников оказался Ревякин.

Его время — девять и девять десятых секунды!

Первыш торжествовал. Он долго тряс Ревякину руку, а Ревякин долго хлопал Первыша по плечу, как своего лучшего друга.

Фотокорреспонденты из школьной стенгазеты так и сняли Ревякина с Первышем. Сказали, что в ближайшем номере стенгазеты поместят эту фото­графию с подписью: «Чемпион и болельщик».

И Костю Волгушина они сняли. И сказали, что тоже поместят в ближайшем номере стенгазеты с подписью: «Тренер чемпиона».

А потом один из фотокорреспондентов сказал:

— Лучше их всех вместе снимем.

Сняли всех вместе и сказали, что в ближайшем номере стенгазеты поместят эту фотографию с под­писью: «Чемпион, тренер чемпиона и болельщик». А те фотографии они помещать теперь не будут.

Ревякин спросил:

— А можно будет те фотографии взять для ба­бушки?

Фотокорреспонденты ответили, что определённо можно и ещё в запас дадут, для других родствен­ников.

Тогда Первыш спросил:

— И мне одну, где я его поздравляю, можно?

— Хорошо. И тебе одну,— согласились фото­корреспонденты.

Первыш подумал, как меняются времена: пре­жде Ревякин в стенгазете кусался, а теперь он будет в ней чемпионом!

Фотокорреспонденты ушли снимать других обладателей рекордов. Костя Волгушин ещё раз поздравил Ревякина и тоже ушёл: теперь он был в комиссии по организации «Чашки кофе». И тётя Клава была в этой комиссии, и Глеб Глебыч, и ещё девочки-старшеклассницы.

А дело в том, что в школе появилась афиша. Сверху на афише было написано:

ЧАШКА КОФЕ

и потом дальше:

В 17 часов 00 минут в школьном зале

ДЛЯ ЧЕМПИОНОВ ОЛИМПИЙСКОЙ СНЕЖИНКИ И ИХ ГОСТЕЙ СОСТОИТСЯ ЧАШКА КОФЕ, ВО ВРЕМЯ КОТОРОЙ БУДУТ ВРУЧЕНЫ ПОЧЁТНЫЕ НАГРАДЫ.

Ревякин вдруг сказал Первышу, что он его при­глашает на эту самую чашку кофе.

Первыш подпрыгнул. И не потому, что надо бы­ло причесаться, повесить пальто или достать поло­тенце,— от радости подпрыгнул. Потом испугался, сказал:

— А если не пустят?

— Кто?

— Комиссия.

— Пустят. Костя Волгушин пустит. Первыш побежал домой.

Дома была одна мама. Жаль, конечно, что не пришла ещё из детского сада Света со своими друзьями. Очень хотелось Первышу рассказать Све­те, Алёнке и Юрику, что он друг чемпиона Олим­пийской Снежинки и что в семнадцать часов ноль-ноль минут его пригласили на чашку кофе. А Свет­ка кричит: «Дорасту! Перерасту!» Как бы не так! И вообще Первыш теперь коллективный вожатый. Да!

Но про чашку кофе пришлось рассказать толь­ко одной маме. Мама что-то писала своей «араб­ской» ручкой справа налево, но Колю она всё-таки выслушала и даже по-настоящему удивилась, что Коля — друг чемпиона Олимпийской Снежинки и пойдёт в семнадцать часов ноль-ноль минут пить чашку кофе.

А пока что мама велела Коле съесть самый обыкновенный суп, самые обыкновенные макароны и самую обыкновенную котлету.

Суп, макароны и котлеты ожидали Колю на столе в кухне. Очевидно, мама увидела в окно, как он идёт из школы, и всё ему поставила на стол.

Во имя предстоящего школьного вечера Первыш был готов на любой подвиг.

* * *

Семнадцать часов ноль-ноль минут. Школьный зал нельзя узнать!

С потолка свешиваются прозрачные шары, люстра обкручена тонкими цветными полосками бумаги. На стёклах окон акварельными красками нарисованы разные забавные люди и звери. Совсем такие, каких умеет показывать Боря.

Стоят в зале маленькие столы и стулья. Первыш сразу узнал — это были столы и стулья из их 1-го класса «А». Первыш даже отыскал свой самый ма­ленький стол. На каждом столе — по четыре стака­на и тарелочка с печеньем, кусочками сахара и чайными ложечками. Посредине стола возвыша­лась вазочка с белыми бумажными салфетками.

А один стол был настоящим большим, не из 1-го класса. Покрыт он был сукном. На нём лежали ко­робочки и большая папка.