Поиск
* * *
Осень… Коротки дни опять, разделся мир и ложится спать.
Все бурым стало; без травинки горы стена.
И вспомнишь весну, и спросишь ты – была ль она.
Думать пробую о весне, но невозможно поверить мне,
Что птичей песней лес был полон, теперь немой,
И розами был усыпан куст, теперь нагой.
Зимний трепетный блеск на миг обжег земли безмятежный лик.
Смотрю, как гаснет отблеск смутный, вдыхаю холод,
И в сердце моем дрожит вопрос:
«А был я молод?»
* * *
Всегда быть как осень хотел бы я,
такой, как вначале бывает,
когда она крепче железа,
но, как ребенок, играет.
Хлестнет хворостинкою каждою,
в расселину каждую свистнет,
туманы за ветки зацепит,
ветер в ущелье затиснет.
На самую маковку Боубина
с громадой тумана взберется
и даже не смотрит, что вниз
он капля за каплею льется.
Детей своих, вихрей-проказников,
гулять выпускает в долину,
игрушек для них набросает –
листья, песок и мякину.
Потом позовет басом пушечным,
глаза озорные прищуря, и вдруг
ниоткуда является дева могучая – буря.
Горами проходит, долинами,
взлетает все выше и выше,
а осень учтиво ей в фартук
сучья кидает и крыши.
И снова свистит – так что дрожь берет -
и, тучам махнув свинцовым,
в лесу расщепляет деревья
клином тяжелым, громовым.
И, молнию вырвав из сердца их,
силой хвалясь непочатой, кричит:
«Срежу головы скалам
этой пилой зубчатой!»
* * *
Но осенью быть не хотел бы я,
когда уж близки морозы.
Она как дитя: небо хмурится -
и сразу из глаз ее слезы.
А солнце бредет, словно с палочкой,
глядит оно все неприветней,
встает поутру меж туманами седое,
как старец столетний.
И осень от холода сшится,
чуть ветром повеет – согнется,
в лесу зашуршит – так и кажется,
что кожа о косточки трется.
Пойдет чуть быстрей – задыхается.
Живет, еле ноги таская.
Бывает, что гневом исполнится,
но злость лишь забавна такая.
Для этого гнева бессильного
искал и нашел я сравненье:
осенняя буря – лишь отблески,
а гром – только старца хрипенье.
ЗИМНИЕ
* * *
Чей лоб приник к оконному стеклу?
Чьи это очи белые зажглись там?
Я вижу зиму, злую госпожу,
Перстом колдующую мглистым.
Немеют ноги… Ах, уйти бы прочь,
Уйти бы в ночь по ледяной дороге,
Но за руку берет меня зима,
Безмолвно вставши на пороге.
Не тронь мою горячую ладонь!
Угадываю я ее желанье. Губительница!
Тянется обнять, Целует, пьет мое дыханье.
Освободиться! Не освобожусь.
Она из уст тепло живое тянет,
И чувствую, как замирает пульс,
А сердце падает и вянет.
* * *
Однажды, голову склонив в печали,
Читал я басню славного Крылова.
Дышало правдой каждое в ней слово,-
О васильке стихи его звучали.
Тот василек увял до половины
И, голову к стеблю склоняя низко,
Вздыхал о том, что смерть подходит близко,
И горько плакал о своей кончине.
Вот глупый василек! Хирея цветом
И голову склонив, он в то же время
Для будущей весны развеял семя,-
Иль глупый василек не знал об этом?
Ведь о своем конце лишь тот вздыхает,
Кто пустоцветом был, отцвел бесплодно.
Кто не воскреснет в памяти народной,-
Пусть тот пред смертью плачет и рыдает!
Что ж дальше? Ничего. Ах, это чтенье!
Все знают, что нельзя читать так много
И думать о прочитанном с тревогой,-
Полезны ли такие размышленья?
* * *
Угрюмо и молча, один на один,
Борюсь я с житейской волною -
Неужто ничья не желает душа
В ладью уместиться со мною?
Прости меня, боже, за этот вопрос,
Не множь ты грехов моих, боже,
Смотри: я весло над волною занес,
А брызги на слезы похожи.
На след за кормой я взглянул невзначай
И вздрогнул от страха и горя:
Над пенной волной протянулись за мной
Две белые длани из моря.
* * *
Ах, когда-то был я молод,
И леса благоухали,
Зелень поле одевала,
Небеса в лучах сияли!
Сколько песен грудь вмещала,
Сколько их вокруг звучало!
Все, что сердце ни встречало,-
Тотчас в песню превращало!
Дума песней становилась,
Песней звонкой и могучей,
Над вершинами парила,
Как орел, гонящий тучи.
Как то песни звонки были!
Но заглохнет звук их, верьте,
Пусть и сам усну в могиле, –
Но они сильнее смерти!
Все прошло – настала осень,
Лес лишился аромата,
На лугу мороза проседь,
Небо тучами объято.
Осень, осень… Все угрюмо –
Утро хмуро, ночи хладны,
Омрачен я черной думой
О могиле безотрадной.
И слабеет стих унылый,
И перо держать нет силы,
Все, о чем теперь пою я,-
Все уйдет со мной в могилу.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: