Но потом я отказался от прежних убеждений. Прошлая ночь вся была связанна с откровениями. И я саботировал себя. Даже если я думал, что становлюсь лучше, мое уродливое подсознание сидело в засаде, чтобы разрушить все к черту. Поэтому я взял эту суку за рога и справился с этим.

Я захватил пальцами свою шею и облокотился на кожаный диван в офисе дока.

— Да. Я это сделал. И это ощущалось довольно хорошо около тридцати секунд, а потом... — я замолчал, разведя руки в стороны, чтобы перестать поглаживать порез большим пальцем.

— Потом... — продолжил доктор Тодд.

Я выдохнул, и откинул волосы с лица. Я заставил себя посмотреть в глаза мужчине, который с надеждой ждал моего ответа. Там не было никакого осуждения, не было разочарования из-за моего рецидива. Лишь терпение и понимание. Черт, этот парень был хорош.

— И потом я ужаснулся этому. Разозлился на себя, ну вы понимаете? — я начал опускать и поднимать колени. Я был взволнован и раздражен. Я уже кусал кожу вокруг пальцев, и начал ковырять дырку на своих джинсах.

— Хорошо, — сказал доктор Тодд решительно.

Я в удивлении моргнул. Ха? Он сейчас сказал, что это хорошо, что я чувствую себя дерьмово? Это не казалось правильным.

— Извините? — спросил я немного злобно. Доктор Тодд наклонился вперед, его глаза были напряжены, когда он смотрел на меня.

— Я сказал хорошо. Я рад, что ты чувствуешь себя хреново. Что ты был зол на себя.

Я открыл рот, чтобы что-то сказать, что определенно было бы фигней, но доктор Тодд продолжил:

— Потому что если ты чувствуешь себя из-за этого ужасно, значит ты не чувствуешь себя хорошо от того, что ты это сделал. Да, сначала ты чувствовал эйфорию, но то, что ты начал чувствовать стыд и вину после этого, доказывает, что ты начал перерабатывать то, как твой мозг отвечает на боль. Что это не побег, которым она была раньше. Ты переосмыслил свои чувства о порезах, и это огромный шаг, Клэй. — доктор Тодд улыбался, и я сидел там как онемевший.

— Но это не меняет того факта, что я резал себя. Что я почувствовал, будто порезы, после того как я поговорил с... — я остановился, понимая, что почти признался в своем позднем ночном телефонном звонке.

Доктор Тодд прищурился.

— Ты звонил Мэгги, — заявил он.

Я кивнул. Нет смысла это отрицать. Так что я ожидал предстоящего наказания. Миллионы причин, почему это была плохая идея связаться с ней. Если она доводит меня до порезов, я еще не был готов общаться с ней. Бла, бла, бла.

Но черт, если хороший доктор не удивил меня снова.

— Я рад.

Моя челюсть отвисла. Я был смущен таким поворотом событий. Доктор Тодд усмехнулся из-за моей реакции.

— Я не собираюсь ругать тебя, Клэй. Я думаю, ты должен сталкиваться с препятствиями, а не избегать их. Ты имеешь дело со многими трудными эмоциями, когда дело касается Мэгги. И впервые, я чувствую, что ты действительно принимаешь ответственность за свою жизнь. Ты ищешь свой контроль.

— Эм, но я порезал себя после этого. Разве это не... я не знаю, непродуктивно и тому подобное? — я искал концовку: «Просто шучу, ты чертовски облажался». Но этого не было произнесено.

Доктор Тодд поднял свой блокнот и ручку, и начал писать.

— Да, ты порезал себя. И ты правильно чувствовал злость, боль, ранимость. Эти эмоции нормальны, потому что они твои. Ты никому не должен объяснять, не говоря уже обо мне, почему ты это чувствуешь. И ты встретил эти чувства с поднятой головой, Клэй. В прошлом ты предпочитал избегать любых ситуаций, которые вызывали у тебя сильную эмоциональную реакцию. Но ты, очертя голову, окунулся в то, что ты знал, будет трудным для тебя. Это требует мужества. И ты должен гордиться фактом, что ты тяжело боролся за то, чтобы не позволить своему страху остановиться тебя от того, что ты знал, ты должен сделать. — Доктор Тодд опустил ручку и снова посмотрел на меня. — Для тебя важно пытаться и не фокусироваться на порезах, вместо этого обращая внимание на то, что ты чувствуешь. Определить спусковой крючок и выяснить альтернативный ответ. Давай рассмотрим твой план по причинению себе вреда, и увидим, если ли там что-то, что ты можешь изменить или добавить.

Следующие десять минут мы потратили на пересмотр плана, который вместе составляли в мою первую неделю лечения. Наметились способы для меня, чтобы справиться с тем, что вызывает самоповреждения. Хорошо, я был дерьмом, когда впервые писал это. Потому что не было никакой возможности, что я «буду вырывать цветы» или «буду напевать песенку про мам и пап». Так же я был уверен, доктор Тодд знал, что я насмехался над всем процессом, когда мы закончили список. Потому что он не позволил мне ничего убрать, лишь добавить. Было чертовски неловко видеть дерьмо, которое я написал, потому что я был реальным придурком. Но думаю, были причины, почему я не мог удалить их. Сдаюсь, доктор Тодд. Сдаюсь.

— Спасибо, док, — искренне сказал я, понимая, что наше время подошло к концу. Я взял свой дневник и направился к двери. Доктор Тодд проводил меня наружу. Впервые он сжал мое плечо.

— Я горжусь тобой, Клэй. — Признание было тем, в чем я отчаянно нуждался, поэтому могу признаться, что готов разрыдаться от облегчения. Вместо этого я кивнул головой и засунул журнал под руку, направляясь к себе в комнату, чувствуя, будто вещи встали на свои места. Так, как и должно было быть.

— Мэгги —

Я сидела на холодной земле, вытянув ноги и низко согнувшись над своими коленями, пока не коснулась кожи своим носом. Может я и была странной, но я любила чувство жжения в икрах и бедрах, когда мои мускулы растягивались. Для вечера марта было нехарактерно холодно. Из моего рта выходил пар, когда я пыталась размяться для тренировки.

— Эй, Мэгс! — я подняла голову и увидела Дэниела и остальную часть нашей футбольной команды, направляющихся в тренажерный зал для их тренировки. Поднимаясь на ноги, я махнула другу рукой. Я наклонилась между ногами, оперившись ладонями в землю, и досчитала до десяти, прежде чем поднять руки на головой.

— Нужна помощь? — Джейк остановился передо мной, посылая мне свою коронную игривую улыбку. Я приподняла бровь, но не ответила. — Я могу растянуть тебе мышцы, о существовании которых ты даже не подозреваешь, — подразнил он, и я фыркнула.

— Пожалуйста, сохрани свой остроумный шарм для того, на ком он будет работать, — я бросила резкий взгляд в его сторону и потянулась, чтобы достать бутылку воды. Джейк рассмеялся. Он никогда не отдалялся от меня из-за моего грубого отношения. Я не была уверена, было ли это приятно или же просто надоедливо.

Джейк подошел ко мне, взял бутылку из моей руки и поднес к своим губам, делая глоток. У него, правда, проблемы с личными пространством. Ест мою еду, пьет из моей бутылки, это была привычка, которую я должна была пресечь в зародыше. Прежде чем я не начала ломать что-нибудь, как например, его коленные чашечки.

— Ты ранила меня, Мэгги, — подразнил Джейк, схватившись за рубашку у своего сердца.

Я не стала ничего говорить, зная, если я поощрю его, он никогда не остановится, и к тому же я должна начать свою тренировку. Были дни, когда я наслаждалась игривым стебом, но сегодня был не один из них. Я была в ужасном настроении еще с прошлой недели.

Ну, если точнее, после совершенно неожиданного звонка Клэя. Я все еще не могла поверить, что он позвонил мне после всего этого времени. Хотя, разве не на это я надеялась, когда отдавала Руби подарок? Разве я не хотела этого тайного ответа от него?

Независимо от моих подсознательных причин, я все еще была взбешена его случайной попыткой. Я нашла чрезвычайно обидным то, что он позвонил мне через несколько месяцев. После всего, через что мы вместе прошли, он спросил: как у меня дела! Если бы он был в пределах досягаемости пощечины, я бы дала ее ему. Переключатель моего гнева был активирован и единственное, чего я хотела — сделать ему больно. Ранить его так же глубоко, как он ранил меня.