М. Н. Новиков, племянник известного просветителя и демократа XVIII века Н. И. Новикова, был значительно старше Пестеля: в 1816 году ему было около сорока лет. Он служил в департаменте министерства юстиции. Его политические воззрения сложились под влиянием идей «великой весны девяностых годов» XVIII века и в первую очередь под влиянием Н. И. Новикова и А. Н. Радищева.

Новиков был республиканец, Пестель защищал конституционную монархию.

Возникший у Пестеля еще в пажеские годы интерес к политическим наукам с годами становился глубже и все более захватывал его. Пестель много читал. Почти все деньги, которые присылал ему отец, он тратил на книги. Записная книжка пополнялась выписками из Дидро, Кондильяка, Гельвеция, Руссо и рассуждениями самого Пестеля по истории и политической экономии. Разговоры с Новиковым еще более повысили его интерес к политическим наукам.

Однажды ранней осенью 1816 года после заседания масонской ложи Пестель и Новиков разговорились о масонстве.

Разве вы не находите, что через масонство человечество обретет свое счастье? — спросил Пестель Новикова.

— В масонстве одни только теории, — с иронической усмешкой ответил Новиков.

Его ирония убила в Пестеле всякое желание продолжать разговор. Некоторое время молчали.

— Но есть другое общество, — после небольшой паузы торжественно и значительно, уже совсем без иронии сказал Новиков. — Есть другое общество избранных молодых людей, цель которого — благо России.

Дул пронзительный ветер. Облака снежной пыли стояли над пустынными петербургскими улицами. Гремели жестяные вывески, порой сквозь вой метели слышался скрип слепых, залепленных снегом висячих фонарей. Торопливо проносились сани, на миг появляясь из мглы и тут же во мгле пропадая. Редкие пешеходы то бежали, подталкиваемые властными порывами ветра, то почти останавливались, окутанные колючим встречным облаком.

Был вечер 9 февраля 1816 года.

В гвардейских казармах Семеновского полка, в жарко натопленной квартире братьев Муравьевых-Апостолов, придвинув кресла к камину, сидело четверо молодых офицеров: подпоручик лейб-гвардии Семеновского полка Матвей Муравьев-Апостол, его брат — поручик того же полка Сергей, их однополчанин поручик Иван Якушкин и поручик Главного штаба князь Сергей Трубецкой.

Они вели один из тех обычных разговоров о тяжелом положении в стране, которые возникали у них уже не первый раз.

— Вчера, — сказал Сергей Муравьев-Апостол, — Ожеровский рассказывал, что в Зимнем говорили о России и русских, и император заявил, что каждый русский или плут, или дурак.

В это время к комнату вошли еще два офицера — коренастый с немного одутловатым полным лицом подполковник и розовощекий юный прапорщик.

Подхватив последние слова Муравьева, коренастый подполковник сказал:

— Наш государь слишком любит немцев, чтобы любить еще свой народ.

Все повернулись к вошедшим, и только Трубецкой н. е выразил никакого удивления, он один заранее знал об их приходе.

Вновь вошедшие офицеры были Александр Николаевич Муравьев, подполковник Генерального штаба, и прапорщик Генерального штаба Никита Михайлович Муравьев.

— Я знаю, что вы, Александр Николаевич, и ваши братья враги всякой немчизне и видите в них источник всех зол в России, — медленно и спокойно, словно раздумывая вслух, сказал Якушкин.

— Это правда, и потому считаю нужным организовать тайное общество против немцев, — ответил Александр Муравьев. — Как, Якушкин, а?

— Но разве немцы, — спросил Якушкин, — главная язва нашего отечества? Нет, в заговор против немцев я вступать не согласен.

— А в какой же заговор вы согласны вступить? — спросил Трубецкой, смотря в сторону.

— Вот если бы составилось тайное общество, — продолжал Якушкин, — членам которого поставлялось бы в обязанность всеми силами трудиться для блага России, то я охотно вступил бы в такое общество.

— Да, конечно, — вмешался в разговор Матвей Муравьев-Апостол, — борьба с немцами — слишком ничтожная цель для тайного общества. А вот в такое общество, о котором говорит Якушкин, и я тоже вступил бы.

— И я не остался бы в стороне, — сказал Сергей Муравьев-Апостол.

Александр Муравьев пристально посмотрел в глаза Якушкину, потом перевел взгляд на братьев Муравьевых-Апостолов и, волнуясь, сказал:

— Друзья, я предложил вам составить общество против немцев лишь для того, чтобы узнать ваше мнение о тайном обществе. Мы с Сергеем Трубецким еще прежде условились составить общество, цель которого есть в обширном смысле благо России.

Так 9 февраля 1816 года было положено начало тайному обществу, выросшему затем в широкое общественное движение, получившее в истории название движения декабристов.

Основатели тайного общества были молоды — старшему из них было двадцать пять лет, младшему всего девятнадцать. В их личных биографиях и судьбах было много общего, одни и те же условия влияли на развитие их мировоззрения.

Александру Муравьеву первому пришла мысль о создании тайного политического общества. И в этом была своя закономерность.

Его отец, боевой генерал и ученый, занимавшийся военно-теоретическими вопросами и сельским хозяйством, воспитывал сыновей в духе революционного просветительства XVIII века; в их доме были в обычае разговоры на политические и нравственно-философские темы.

Муравьев начал службу в Генеральном штабе в 1809 году, участвовал в войне 1812 года. К 1816 году он уже был подполковником, награжденным многими русскими и иностранными орденами. Приятели предсказывали ему блестящую будущность и фельдмаршальский жезл.

Потребности «серьезных занятий» привели Александра Муравьева сначала к масонам, а после войны он собрал вокруг себя группу молодых офицеров, задумывавшихся «о предметах общественных, о зле существующего в России порядка вещей и о возможности изменения, желаемого многими втайне».

И вот наступил момент, когда Александр Муравьев пришел к выводу, что для практического претворения в жизнь своих взглядов нужно создавать организацию, способную к практическим действиям.

Этими мыслями он поделился со своим родственником и приятелем с детских лет прапорщиком Никитой Михайловичем Муравьевым; рассказал об идее тайного общества еще одному своему старому знакомому и товарищу по военным походам князю Сергею Петровичу Трубецкому.

Трубецкого не удивило предложение Александра Муравьева, он только заметил, что надо к делу основания тайного общества привлечь еще нескольких человек. Было решено поговорить с Якушкиным и родственниками Муравьевых — Сергеем и Матвеем Муравьевыми-Апостолами.

Это решение и привело Александра и Никиту Муравьевых, князя Трубецкого и Якушкина в памятный вечер 9 февраля 1816 года к братьям Муравьевым-Апостолам.

После признания Александра Муравьева решили составить устав общества и принимать в общество новых членов не иначе, как с согласия всех шестерых основателей.

Вскоре после февральского совещания в тайное общество были приняты отставной ротмистр Кавалергардского полка Михаил Сергеевич Лунин, подпоручик князь Федор Петрович Шаховской и Михаил Николаевич Новиков.

Лунин был двоюродным братом Никиты Муравьева. Князя Шаховского принял его сослуживец по Семеновскому полку Матвей Муравьев-Апостол.

М. Н. Новикова давно знал по масонской ложе Александр Муравьев.

В августе 1816 года М. Н. Новиков принял в тайное общество Пестеля.

В долгих и частых разговорах, в постоянных спорах и рассуждениях о положении России, о «главных язвах отечества» родились два основных лозунга созданного молодыми офицерами тайного общества, прошедшие затем через все декабристское движение. Эти лозунги были: борьба против крепостного права и борьба против самодержавия. Перед тайным обществом были поставлены задачи добиться отмены крепостного права и ограничить власть царя конституцией.