Поиск
IV
Он стоит. Голова, как чугун, тяжела…
«Хорошо. Не совру ни слова…
С чего началось? Забастовка была…»
И он выстрелы слышит снова.
«Полицейские тучами хлынули к нам.
Сто рабочих как ветром сдуло…»
А теперь?! С карабином стоит он сам,
В грудь друзей направляя дуло.
«Нет, нет, господа!» — восклицает Джек…
Команда «огонь!» прозвучала.
У стены — расстрелянные. Сто человек…
Он все вспоминает сначала.
«Нет, нет! Не радуйтесь, господа!
Я это вижу вновь:
На шахте «Мария» тогда
Лилась рабочая кровь!
Так было. Люди хотели жрать,
Голодуха осточертела.
И сказал я ребятам: «Довольно ждать!
Наша правда — святое дело!»
Так было. Ну, а оружье у нас
В надежном месте хранится.
Могу вас заверить: настанет час —
Оно еще нам пригодится.
И выстрелы мир разбудят,
Буржуям расплату неся.
Так было. Так снова будет.
Вот вам и правда вся!»
V
«Десять лет! Нацепить наручники!»
Судья зачитал приговор…
Джек слышит прощальный привет жены…
Его ведут через двор.
VI
Джек ходит по камере.
Шесть шагов.
Взад — вперед……
Шагает с песней весь народ:
«Настанет пора! Она близка!
Мы встанем!
Плечо к плечу!
На винтовке рука! Мы встанем!
Оружие к бою!
Правда — дело святое!»
ОН МИР ОТ СПЯЧКИ ПРОБУДИЛ-ЛЕНИН
Он мир от спячки пробудил
Словами ярче молний.
По рельсам и рекам неслись они,
В океанах вздымали волны.
Он мир от спячки пробудил
Словами, что хлебом стали,
Что против горя и нужды
Армиями зашагали.
Он мир от спячки пробудил
Словами, что стали машиной,
Что домами растут, нефтевышкой растут,
Ходят трактором, рвутся миной.
Что стали металлом и стали углем,
И стучат, стучат в цехах,
И неугасимым горят огнем
Во всех человечьих сердцах.
II. В ПОИСКАХ ГЕРМАНИИ
(1933–1945)
ПОРА ИЗГНАНЬЯ
Я — НЕМЕЦ
I
Я — немец. Пусть дозволено глупцам
Меня лишать гражданства в озлобленье.
Я прав своих гражданских не отдам.
И если завтра спросят поколенья:
«Скажите, кто в немыслимые годы
Германию так мучил и давил?» —
Тогда решите вы, сыны народа,
Кто не был немцем и кто немцем был.
Корнями врос я в грунт моей державы
Наперекор кипенью непогод.
Там среди гор, как символ вечной славы,
Высокий дуб над кручею растет.
Надежно защищен корою твердой.
Ветвями раздирая мрак ночной,
Стоит он, несгибаемый и гордый,
Самих небес касаясь головой…
Я — немец. Пусть дозволено глупцам
Меня лишать гражданства в озлобленье.
Не встану перед ними на колени
И прав своих гражданских не отдам!
И знаю — будет лучший день на свете:
Народ проснется, к жизни возрожден.
Растет наш дуб и, устремясь в столетья,
Шумит листвою на ветру времен!
II
Я — немец… Да! В немецкой стороне
Родился я — и не скорблю об этом.
Я — немец. И самой судьбою мне
Начертан путь — немецким стать поэтом,
С народом я всю боль его делил,
Тысячелетний гнет, что так огромен.
И не казался, а на деле был
Родной народ трудолюбив и скромен.
И я гордился участью своей!
Растил в народе добрые начала,
Вникая сердцем в суть его речей.
И речь народа, словно песнь, звучала.
Но злобно бушевали вкруг меня
Захватчики, дельцы и шарлатаны.
Они кричали: «Силою огня
Мы, немцы, покорить должны все страны!»
Нет, их за немцев я признать не мог!
И я расстался с их гнездом осиным.
Тому, кто грабит вдоль чужих дорог,
Не буду я вовек согражданином!
Я — немец. Но я знаю: немцем быть —
Не значит в муки повергать полсвета.
От этих немцев мир освободить —
Вот в чем я вижу высший долг поэта.
Мне ваша боль и ненависть ясна,
Вы все, кто стонет под немецким гнетом!
И ненависть и скорбь у нас одна.
Наш общий гнев — к отмщению зовет он!
Запомним преступления врагов,
Единый враг у нас сегодня с вами.
Пусть с вашим зовом мой сольется зов.
Мы вместе плачем общими слезами.
Настанет день, когда и мой народ
Поднимется, чтоб сбросить власть тиранов.
Затем живу, что верю: день придет,
Он засияет — поздно или рано.
И в этот день, который в каждом сне
Нам грезится сквозь мрак и непогоду,
Дано святое право будет мне:
«Я — НЕМЕЦ!» — гордо возвестить народу!
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: