После того как действие гашиша и «сеанс гипноза» заканчивались, молодому человеку объясняли, что он может вернуться в эту тайную страну только после того, как совершит несколько заказных убийств.

Слово «ассасин» (assassin) приобрело в арабском языке значение «убийца», и слова «гашишист» (hashishin) и «убийца» теперь тесно связаны этимологически.

Ряд исследователей предпочитают считать эту историю, рассказанную Марко Поло, легендой. Однако подобные истории повторялись и в новые времена.

Гасан ибн-Сабах, первый Великий Старец ассасинов, предлагает вино с подмешанными наркотиками юношам, добивающимся приобщения к культу, французская картина XIV века.

На протяжении веков путешественники по Индии гибли от рук тагов — членов тайного братства убийц. С помощью специальной ритуальной веревки — «румали» — таги душили всех, кого удавалось обманом увести в сторону от людных мест. Преступления совершались во имя культа Кали — женского божества смерти и хаоса в индуизме.

Членами секты были как индусы, так и мусульмане. Совершая убийства, таги верили, что этим сохраняют связь со своей «черной матерью» (хтоническим — женским началом бытия), помогая ей искоренять зло. Изуверы разрубали трупы на части способом, каким, по преданию, Кали разрубила тело демона.

Таги часто усыновляли потомков своих жертв, посвящая мальчиков в свою веру. После омовения облаченному в новые одежды неофиту вручалась священная мотыга, которой он потом будет разрубать и закапывать умерщвленных.

Затем он съедал «священную пищу» Кали — все тот же гашиш. Собратья по ритуалу в этот момент просили богиню подать знак одобрения, и перед юношей, находящимся в трансе от опьянения коноплей, разворачивались… картины райского сада, в который превратится земля после того, как таги задушат всех мыслимых демонов.

В 1826 году полковник Уильям Шлиман — английский колониальный управляющий одного из округов Центральной Индии — был вынужден устроить 14-летнюю войну с тагами. К судебной ответственности было привлечено 3689 членов секты. Последний известный таг был повешен в 1882 году.

Интересно, что марихуана использовалась здесь практически точно так же, как несколькими столетиями позже колдуны Гаити будут использовать «огурец зомби».

Принцип в сущности один — посредством свойств продуктов конопли: а) подавлять ощущение вины человека перед обществом; б) в качестве «мертвой» воды открыть сознание человека для посторонней воли; в) делать человека зависимым… но не от гашиша (?).

Неофит становился зависимым от тех образов и переживаний, которые внушал ему «учитель».

Таким образом, проблема снова видится не в физическом и психическом аспектах, а в своеобразной интеллектуальной зависимости.

Врач Йоханнус Вейер, описывая употребление гашиша ведьмами в Германии XVI века, отмечал, что его использовали с теми же целями, что и «ведьмовскую мазь».

Французский врач Жак Моро де Тур издал в 1845 году книгу «Гашиш и душевные болезни», в которой описывает марихуану как успокоительное средство и «средство, способствующее влиянию воли врача на поведение больного».

Что касается собственно марихуаны, то она действительно редко вызывает у человека тяжелую психическую и физическую зависимость… Тяжелейшую психическую зависимость вызывают те внушения, которые можно внедрить в человеческое сознание во время опьянения продуктами конопли…

Нужно сказать, что самый тонкий, актуальный и по сегодняшний день психологический анализ опьянения продуктами конопли оставил не врач де Тур, а… легендарный французский поэт Шарль Бодлер. Его книга «Искусственный рай» появилась в середине XIX века — в 1856 году. Вот как Бодлер описывает истоки внушаемости личности под воздействием гашиша:

«…При опьянении гашишем с особенной силой проявляется чувство симпатии к людям, даже незнакомым, своего рода филантропия, основанная скорее на жалости, чем на любви (здесь уже дает знать о себе зародыш сатанинского духа, которому предстоит развиться до необычайных размеров), но доходящая до опасения причинить кому-либо малейшее огорчение…

Преклонение, обожание, молитвы и мечты о счастье несутся в опьянении стремительно, с победоносной силою и фейерверочным блеском… Нет такого сочетания чувств, которое казалось бы невозможным для гибкой любви порабощенного гашишем. Склонность к покровительству, отцовское чувство, горячее и самоотверженное, могут соединяться с преступной чувственностью, которую гашиш всегда сумеет извинить и оправдать».

Здесь кроется разгадка одной из самых «страшных тайн» древних мистериальных культов.

Когда в XXVIII веке до нашей эры китайский император Шен Нун повелел выращивать коноплю, его придворный врач сообщал, что конопля — это растение, несущее в себе «Инь» — женское начало природы в традиционной китайской философии.

«Конопля порождает в человеке начало влажное, теплое и податливое».

В 204 году до нашей эры на Дворцовом холме в Риме был \сооружен храм в честь жестокой богини — матери древних римлян — Кибелы. Уроженцев древнего царства Фригии привозили в Рим, где они становились жрецами богини.

В ритуальном действе принимали участие только мужчины, у них были длинные женские прически и такие же одежды. Преклонение перед богиней выражалось с помощью разнузданных сексуальных плясок. По всему периметру танцевальной площадки храма были установлены священные лампады Кибелы. В них непрерывно горела и дымила конопля — священное растение богини-матери… Жрецы танцевали до тех пор, пока не падали на землю без сознания.

Культ Кибелы был, наверное, самым древним предшественником современного танцевального марафона.

Энциклопедист от психоделии, Теренс Маккена, писал:

«Длинные волосы у мужчин, появившиеся одновременно с массовым потреблением в США марихуаны в начале 60-х годов, были наглядным примером притока явно женских ценностей, сопровождающих употребление этого, растворяющего границы «Я», растения».

Действительно, если вдуматься, культура хиппи была «женственной» культурой. Ценности не шли дальше полной свободы восприятия. Марихуана почему-то считалась одним из лучших средств достижения такого рода свободы.

Вот как описывал Шарль Бодлер свободу гашишиста:

«…В состоянии, сопровождающем опьянение гашишем, нет никаких сверхъестественных явлений; вся суть в том, что наши внутренние аналогии приобретают необыкновенную яркость: они проникают в нас и овладевают нами, порабощают мозг своим деспотическим характером…

Случается, что личность исчезает и объективность воспринимается вами настолько ненормально, что созерцание окружающих предметов заставляет вас забыть о своем собственном существовании, и вы сливаетесь с ними. Ваш глаз останавливается на стройном дереве, раскачивающемся от ветра: через несколько секунд то, что вызвало бы только сравнение в мозгу поэта, становится для вас реальностью. Вы переносите на дерево ваши страсти, ваши желания или вашу тоску; его стоны и раскачивания становятся вашими, и вскоре вы превращаетесь в это дерево. Точно так же птица, парящая в небесной лазури, в первый момент является как бы олицетворением вашего желания парить над всем человеческим; но еще момент — и вы превратились в эту птицу. Вот вы сидите и курите… и вот, в силу какой-то странной перестановки, какого-то перемещения или интеллектуального переворота, вы вдруг почувствуете, что вы испаряетесь, и вы припишете вашей трубке (в которой вы ощущаете себя сжатым и сдавленным, как табак) поразительную способность курить вас…

Но вот новый порыв мыслей уносит вас: он закружит вас еще на минуту в своем безумном вихре, и эта новая минута будет для вас новой вечностью. Ибо соотношение между временем и личностью совершенно нарушено благодаря количеству интенсивности ощущений и мысли. Нет прежнего равновесия между органами чувств и переживаемыми наслаждениями; и это последнее обстоятельство служит наиболее существенным обстоятельством вреда этих опасных экспериментов, во время которых полностью исчезает свобода личности…