Беседа четырнадцатая

Хуркос. Моцарт и гениальность музыки. Упражнение «Как слышал Бетховен?»

Итак, что такое гениальность? Движение по эволюционной лестнице «вверх» к человеку будущего или воспоминание о древ­нем магическом инстинкте?

Мы уже вспоминали биографию ясновидящего Петера Хур-коса, который после травмы потерял способность концентрации внимания на потоке событий внешнего мира.

«В те дни, — писал он сам, — я не мог ни на чем сосредото­читься, поскольку в тот самый момент, как начинал с кем-то бе­седовать, я одновременно видел разнообразные фазы его жизни и жизни его друзей как в прошлом, так и в будущем».

Его сознание было подобно приемнику, улавливающему одно­временно огромное количество разных радиостанций, причем эти радиостанции почти так же, как в нашем упражнении, звуча­ли из разного времени.

Что-то похожее писал о себе не переживший никаких травм ге­ниальный вундеркинд Моцарт задолго до того, как Петер Хуркос упал с лестницы.

Вот цитата из его письма: «В моей душе зажигается огонь, я на­хожу спокойное и уединенное место. И чувствую, как во мне рож­дается произведение. Я ощущаю, как произведение растет, обре­тая форму и ясность, пока не станет целостным и завершенным в моем сознании. И тогда я могу рассмотреть его, словно чудес­ную картину или прекрасную скульптуру. В своем воображении я слышу отдельные части не последовательно, а одновременно, все сразу. Я не могу выразить, какой это восторг — создавать про­изведения, творить их, это дивный сон наяву. Но слышать его целиком — самое лучшее. Я никогда не забуду того, что создано таким образом. Наверное, это самый замечательный дар, за ко­торый я благодарен Творцу. Такое произведение легко записать, ибо, как я уже говорил, я слышу его уже завершенным. Когда оно записано, оно редко отличается от того, которое я слышал в сво­ем воображении. Отчего оно вышло из моих рук именно в такой форме и стиле, присущим именно Моцарту и отличным от работ других композиторов? Вероятно, по той же причине, по которой мой нос создан широким и орлиным носом Моцарта и отлича­ется от носов других людей. Ибо я сам вовсе не стремлюсь быть оригинальным и сам я здесь в возникновении, росте и рождении произведений вовсе даже ни при чем».

Какая поразительная мысль! Я «вовсе ни при чем».

Музыка Моцарта играет совершенно особую роль в практике музыкальной терапии. Доказано, что его фортепианные дуэты, например, играют особую роль в созревании и формировании мозга младенца. Особенно много таких исследований проводи­лось во время беременности и родов. Было установлено, что слу­шание матерью музыки Моцарта усиливает мозговую активность новорожденного. После прослушивания любого произведения Моцарта люди, решающие стандартный IQ-тест, демонстрируют определенное повышение интеллекта.

Этот феномен получил в психологии и музыкальной терапии название «эффекта Моцарта». В результате проведенных опытов было выяснено, что эффект Моцарта носит не эмоциональный и психологический, а прямой нейрологический характер, то есть изменяет и улучшает деятельность нервных клеток.

Существует предположение, что музыка Моцарта, которую он начал сочинять в раннем детстве, по своим ритмическим свой­ствам ближе к частотным характеристикам процессов, происходя­щих во время образования сети нейронных связей мозга ребенка.

Из всей известной классической музыки только музыка Мо­царта активизировала все участки коры мозга, в том числе и те, которые участвуют в координации моторной деятельности, зре­ния и высших процессах сознания и могут влиять на простран­ственное мышление.

В мелодиях Моцарта присутствуют краткие повторы музы­кальных фраз через каждые 20 — 30 секунд. Считается, что именно они и вызывают отклик организма, поскольку многие функции центральной нервной системы и ритмические волновые колеба­ния головного мозга также подчиняются 30-секундному циклу.

На основании этого некоторые исследователи предположили, что у детей с только формирующимися нейронными сетями, то есть детей в возрасте до 3 лет, прослушивание музыки Моцар­та будет вызывать не только кратковременное, но и длительное, устойчивое улучшение мышления.

Другие эксперименты позволили утверждать, что классическая музыка Бетховена помогает развивать чувства детей, их интерес к другому человеку, способность правильно чувствовать эмоции близких.

Вообще музыкально развитые дети в возрасте 7 — 10 лет луч­ше распознают эмоции окружающих. Ведущая роль музыки в обучении позволяет не только лучше формировать восприя­тие — дети, которые растут в музыкальной среде, занимаются музыкой или просто слушают много классической музыки, лег­че формируют мотивацию к деятельности, заинтересованность и волю к победе.

Моцарт писал в одном из писем: «Душа должна испытывать и жар, и холод, как в лихорадке. В эту секунду все существо мое по­трясается до самой глубины. И те мысли и образы, что прятались во мне годами, внезапно выходят наружу».

Душа способна испытывать «жар и холод» во время звучания классической музыки. Созданная гениями, она способна напом­нить о существовании гениальности в душе слушателя.

Гениальность способна отозваться!

По мнению некоторых исследователей, музыка играла гораздо большую роль в истории, чем принято думать.

Еще в своем «Государстве» Платон предостерегал: «Нужно из­бегать введения нового рода музыки — это подвергает опасности все государство, так как изменение музыкального стиля всегда сопровождается влиянием на важнейшие политические области». А вот мнение Аристотеля: «Только музыка имеет силу формиро­вать характер... При помощи музыки можно научить себя разви­вать правильные чувства».

В 1951 году в Лондоне вышла работа английского пианиста и композитора Сирила Скотта «Музыка и ее тайное влияние в те­чение веков». Эта книга, как и многие другие работы Скотта (а он был одним из ведущих теоретиков модернизма в Британии), имеет теософский оттенок. Мистические склонности не мешают автору убедительно, с помощью метода психологических параллелей, обо­сновывать свой взгляд на роль музыки в человеческой истории.

В частности, Скотт предполагает, что, например, оратории Генделя с их яркостью, мощью, возбуждающей благоговейный трепет, восстановили английскую мораль и что именно популяр­ность музыки Генделя способствовала возникновению того, что мы сейчас называем Викторианской эпохой в Англии.

Не скрывая, что формализм музыки Генделя в известной степе­ни тормозил развитие мысли в этой стране, способствуя возник­новению таких британских «родимых пятен», как мелочная ще­петильность или болезненная привязанность к традиции, Скотт считает, что во многом благодаря гармонически-божественному строю творений Генделя сформировались и такие черты англий­ского национального характера, как осознание долга, чувство собственного достоинства, стремление к порядочности во взаи­моотношениях, мораль частной жизни и т. д.

С точки зрения Скотта, музыка Баха оказала решающее влия­ние на мышление немцев. Именно в период открытия немецкой культурой клавирных и органных творений Баха возникло колос­сальное здание немецкой классической философии. Но вот что интересно. Два величайших сочинения Баха — оратории «Страсти по Матфею» и «Страсти по Иоанну» — считались утерянными и не исполнялись более 100 лет. Именно в этом, по мнению Скотта, коренится причина бюргерской ограниченности, пресловутого филистерства и прочих плодов немецкой цивилизации XIX века. В них, в конечном счете, и следует искать истоки той странной легкости, с которой фашизм овладел умами и душами жителей одной из самых интеллектуальных стран Европы.

У музыки Бетховена миссия была несколько иного характера. Произведения композитора содействовали углублению процес­сов понимания людьми друг друга. Скотт считает, что Бетховен был величайшим музыкальным психологом и... подлинным от­цом психоанализа, так как благодаря именно его творчеству стало «энергетически возможным» развитие глубинной психологии и соответствующего взгляда на внутренний мир человека, на раз­личные проявления его души. Определенные стороны музыки Бетховена являются своего рода «музыкальным аналитиком». Они способны извлекать на поверхность и освещать многие чув­ства, скрытые в глубинах бессознательного. Симфонии Бетхове­на, способствовавшие расширению эмоционального диапазона людей той эпохи, обогатили их пониманием доселе непроявлен-ных и оттого недоступных сознанию свойств человеческой души.