Для того чтобы обосновать следующую мысль, нам придется совершить краткий экскурс в древнюю историю человечества. Да и где еще искать смысл человеческой жизни, если не в загадках нашего происхождения? Там же скрывается и смысл понятия ге­ниальность. Неизвестные гении придумали колесо, обнаружили в глубинах гор металлическую руду, нашли в тропической сельве лекарственные растения... Когда они впервые оставили потом­кам материальную весточку о своем существовании?

В начале двадцатого века в пещере Пеш-Мерль, на юго-западе Франции, была обнаружена древнейшая в мире живопись — пе­щерное искусство эпохи верхнего палеолита. Потом во Франции одна за другой были открыты еще четыре пещеры, стены кото­рых были покрыты первобытными рисунками. Затем археолог-любитель Салтуола открыл знаменитую пещеру Альтамира в Ис­пании.

Для чего возникли росписи в пещерах, которые с той поры ста­ли обнаруживаться по всему миру, до сих пор никому не понятно. На сегодняшний день самые древние следы кроманьонского че­ловека, то есть человека, анатомически ничем не отличавшегося от нас, насчитывают сто девяносто шесть тысяч лет. А первобыт­ное искусство возникло где-то около сорока тысяч лет назад и примерно через двадцать восемь тысяч лет угасло. Я не палеон­толог и поэтому могу ошибаться на десяток тысяч лет. Однако факт остается фактом. Сто пятьдесят тысяч лет — трудновообра­зимый период человеческой истории — человечество обходилось вообще без всякой символической деятельности. Христианская цивилизация существует около двух тысяч лет.

Для всех историков очевидно, что возникновение первобыт­ного искусства — это, собственно, и есть прорыв, который соз­дал современную цивилизацию и культуру. До этого человеческая история была «немой» — люди не могли рассказать о себе. Это означает, что увидеть себя со стороны — анализировать свою соб­ственную деятельность — они тоже не могли.

Именно в пещерах берет свое начало человеческая деятель­ность, приведшая к возникновению письменности. Плохо только одно: никто до сих пор не может понять, зачем художники па­леолита рисовали свои фрески в местах, пробраться в которые было очень трудно. Люди посещали пещеры крайне редко, как это доказано исследованиями. Кроме того, рисунки в большин­стве пещер нельзя рассмотреть без специального освещения, в некоторые подземные и подводные залы и проходы проникнуть с древним факелом в руках можно было, только преодолевая смер­тельную опасность.

Гипотеза советских учебников об охотничьих ритуалах не вы­держивает никакой критики просто потому, что, как давным-давно доказано, в человеческих отбросах того времени архео­логи находят кости других животных — не тех, что изображены на стенах пещер. Как раз изображенных животных никто не ел, следовательно, на них не охотились. Кроме того, примерно пять­десят процентов рисунков — это изображения так называемых «териантропов»: наполовину людей, наполовину животных. Кро­ме того, попадается довольно много изображений, на которых несколько животных или териантропов нарисованы поверх друг друга, слиты в единое целое.

Еще одна удивительная особенность первобытной живописи абсолютно не заметна на репродукциях, зато бросается в глаза, когда видишь пещеру своими глазами. Древние художники ри­совали, используя естественный рельеф камня. Линии красной охры или каменного угля обводят отдельные детали рельефа, от­чего создается впечатление, что животное или териантроп как бы вылезают из камня или наполовину находятся внутри скалы.

Первую, вполне убедительную для научного сообщества гипо­тезу сформулировали Дэвид Льюис-Вильяме и Томас Доусон:

На скалах изображены видения шаманов и ритуалы перехода в другую реальность, из которой шаманы получали свои знания. Па­леонтологи доказали, что рисунки на стенах пещер легко объясни­мы, если для их анализа использовать существовавшие с древней­ших времен стадии вхождения в измененное состояние сознания.

Как ни странно, у гипотезы нашлось и веское этнографиче­ское подтверждение. Дело в том, что шедевры первобытного ис­кусства схожи независимо от места расположения пещер. Часть рисунков в африканских пещерах, несомненно, оставили далекие предки бушменского племени «сан», долгие тысячелетия живше­го на этом континенте. Племя «сан» окончательно исчезло лишь во второй трети XX века из-за самой настоящей охоты на бушме­нов, которую вело белое население ЮАР. В восьмидесятых годах XIX века немецкий филолог Вильгельм Блик и его родственница Люси Ллойд, осознавая угрозу исчезновения, нависшую над этой древней культурой, сделали все возможное, чтобы сохранить для нас ее содержание — ее древние мифы. Они забирали из тюрем и разрешали жить в своем доме старейшинам племени «сан», кото­рые были осуждены за кражу скота, хлеба и другие «страшные» преступления против белых. На протяжении нескольких лет эти люди рассказывали им о своей древней культуре. Полученные ма­териалы занимают около ста тетрадей общим объемом более две­надцати тысяч страниц. Этот архив сейчас находится в библиоте­ке Кейптаунского университета.

Интерес к тетрадям вернулся только через сто лет, когда стало очевидным, что старейшины «сан», жившие в XIX веке, прекрас­но разбирались в загадочной живописи своих предков. Старей­шины объяснили Блику, что наскальные рисунки были созданы представителями племени, которых сами бушмены называли «lgitten».

В этом слове первый слог означает «сверхъестественная сила», а второй — переводится как «полный чего-либо». Таким обра­зом, на скалах изображены люди, «полные сверхъестественной силы».

Благодаря записям стало понятно, что наскальное искусство, создаваемое шаманами бушменов с незапамятных времен, было символическим отражением взаимодействия между миром людей и миром духов.

На скалах изображен эрос познания: знания, которые прихо­дили к человеку из другого мира. Благодаря этим знаниям кочев­ники могли контролировать погоду, миграцию животных, умели находить больного или раненого члена племени, находящегося за сотни километров, учились исцелять духовные и физические болезни.

Шаманы племени «сан» не использовали галлюциногенных растений. В качестве техники вхождения в особое состояние со­знания у них выступал продолжительный неистовый танец, ис­полнять который они учились в обряде посвящения во взрослые. Во время танца, который длился иногда около двадцати четырех часов, шаман превращался в животное — слона, антилопу, льва, птицу, шакала или змею. Только перевоплотившись, шаманы мог­ли совершить путешествие в иную реальность, воспринимаемую как мир духов. Затем, выйдя из транса, они рассказывали племе­ни о том, что узнали во время своего странствия, и рисовали на стенах пещер странные фигуры, увиденные по другую сторону реальности.

Пещеры были чем-то вроде границы между реальностью и не­реальностью. Стена пещеры являлась точкой концентрации, как центральная точка ваджры или пурбы — точка, где сходятся «две воронки». А геометрические фигуры: квадраты, лестницы и ли­нии, — были рисунками фосфенов — элементарных галлюцина­ций, из которых потом складывались видения.

Кстати, о пурбе... Как вы можете видеть на фотографии, три страшных лика божества Дордже Пурба появляются из вполне мирной небольшой... головы лошади. Перед нами снова териан-троп. В других традиционных вариантах пурбы наверху — что-то вроде короны, напоминающей, возможно, об «экранах» или «окошках», вращающихся перед глазами в первой стадии транса.

В пещере Эль Кастильо есть рисунок, невероятно похожий на иконку Windows, причем «окна» на рисунке изогнуты так, что соз­дается полное ощущение движения по спирали (так же изогнуты «окна» на проемах пурбы), а сама решетка из квадратов отчасти напоминает систему современных компьютерных мониторов. Это сравнение позволило Льюису-Вильямсу выделить три стадии транса шаманов сан, которые он назвал «траекторией мысленных образов».

«На первой стадии субъект видит только эктопические феноме­ны (фосфены. — АД)... На второй стадии он пытается осмыслить эти феномены, преобразовав их в портретные образы (фосфен