1. «Начавшиеся внутренние народные волнения…»

Эти слова свидетельствуют о том, что до Царя были доведены тем или иным способом и в той или иной форме сведения о «волнениях» всего народа, а не об очередном бунте петроградских рабочих с примкнувшими распропагандированными запасными частями. На всех них одного 3-го конного корпуса с лихвой бы хватило. Не говоря уж про гвардейскую кавалерию.

2. «…почли МЫ долгом совести облегчить народу НАШЕМУ тесное единение и сплочение…»

Это выражение говорит о том, что волнения в «народе» были представлены Царю, как могущие разрушить внутреннее народное единство и, быть может, привести к гражданской войне.

3. «…признали МЫ за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с СЕБЯ Верховную власть».

Из сказанного необходимо вытекает, что информация, которой располагал Государь, приводила Его к мысли, что причиной волнений народа и утраты им единства является не монархический строй правления, а лично ОН в качестве Главы Государства.

4. «МЫ передаем наследие НАШЕ Брату НАШЕМУ… и благословляем Его на вступление на Престол Государства Российского. Заповедуем Бра ту НАШЕМУ править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа…»

Таким образом, даже этот «документ» является не Актом отречения от Престола и прекращения монархического правления в России, а Актом передачи Престола Царю, против которого в народе не будет протеста. Царю, который больше бы подходил для утратившего веру народа.

Бросается в глаза, что Император заповедует СВОЕМУ преемнику действовать в «единении с представителями народа», которые, как Он считал, действительно будут представлять и олицетворять народ. И поэтому эти слова можно понимать как заповедь единства с народом. Пусть опосредованно, через его представителей.

Нужно было быть проницательным человеком для того, чтобы избрать СВОИМ преемником именно того, кто пользовался «…известной популярностью в общественных кругах и в армии, известный своей доблестью…»^{26} И следовательно, был более приемлем и для «общественности», и для военных, и для народа.

Нельзя при этом обойти вниманием слова «передаем наследие НАШЕ» и «заповедаю». Они говорят о том, что Император предвидел или во всяком случае допускал расправу с Собой и со Своей Семьей. Заповедует остающимся в жизни и им же передает наследство обычно тот, кто из нее уходит.

Учитывая сказанное, нелепо упрекать Государя, что перенесению трудностей управления Государством в критический момент его истории Он предпочел радости семейной жизни: вполне вероятно, что Он хотел уйти из жизни вместе со Своей Семьей.

Вполне также допустимо, что, передавая власть Брату, в допущении или предвидении расправы с Собой, Он намеревался избавить русский народ -даже своей смертью — от греха Цареубийства. И в этих обстоятельствах обнаруживая заботу о народе, для которой Он и был Помазан на Царство. Даже допуская расправу с собой, Император не проявил малодушия в Своем пути на Свою Голгофу.

Чтобы немного приблизиться к пониманию величия подвига Государя, надо отрешиться от привычных земных критериев величия: громкие военные победы, абсолютная, внушающая трепет и неробким душам власть и почти обожествление людьми. И обратиться к православному видению этого вопроса. Лучше, чем научные и философские трактаты об этом могут сказать строки великого поэта, посвященные событию, случившемуся поздним вечером дня, который тоже был четвергом. Как и 2/15 марта 1917 года. Строки эти таковы:

Четверг, когда это произошло, называется Великим Четвергом.

5. Обращает на себя также внимание подпись Государя. Желая и надеясь на благоденствие России, ОН, по неизвестным нам причинам, видимо имел основания полагать, что такового благоденствия уже не будет.

Его подпись, как бы последним росчерком подводит черту под существованием России. А поскольку подпись сформировалась не в день «отречения», можно предположить, что эта мысль — о конце России — была не чужда Императору уже давно.

И Русь спасать Его не встала

Говорят, что написанное пером не вырубишь топором. Про карандаш такого не скажешь. С карандашом топор справится. И наточить сможет, и вырубить. И сам карандаш, и написанное им. Так что возьмись Русь в феврале — марте 1917 за топоры — вырубать тот карандаш и спасать Царя — результат вполне предвидим. В Империи мы жили бы de facto!

К несчастью нашему, сбылось пророчество Тютчева, предсказавшего конец России в миг, когда, как в старину, раздастся клич:

«Везде измена — Царь в плену!»

И Русь спасать Его не встанет.

В феврале 1917 года Русь не встала спасать Царя. Хотя известно всем было с малолетства, что «Защита Престола и Отечества есть священная обязанность каждого русского подданного»^{27}.

Напротив, не все, но очень многие русские люди, предпочли поздравить друг друга с «Великой бескровной» и на всякий случай нацепить красные банты. Справедливо предвидя, что красной тряпкой разбитые носы вытирать будет куда как удобней. Носами, правда, дело не ограничилось, поскольку все-таки не Царь отрекся от народа, а народ от Царя.

Боговластие

И еще слово князю Николаю Жевахову:

«Русское Самодержавие есть не политическая, а религиозная идея.

В то время как в Западной Европе восторжествовал принцип парламентаризма, и республиканская власть, как результат бездушного арифметического большинства, по природе своей не имеющая совести и потому не могущая подлежать воздействию Церкви, постепенно вытесняла христианские начала из государственной жизни, — только в одной России христианская государственность сохранялась свято и нерушимо.

Христианский Монарх — это не только самая совершенная, но и единственная форма Божеской власти не земле. Это — Боговластие, не имеющее никаких точек соприкосновения ни с народовластием, ни с иными формами и видами многоразличной земной власти и существовавшее до революции только в России».

Вот за это Боговластие на Земле совершил Свой земной подвиг и принял мученический венец великий Русский Царь Николай П.

Задолго до канонизации Государя в 1981 году Русской Православной Церковью за границей князь Жевахов предвидел: «Царствование Императора Николая II даст Православной Церкви нового святого и в будущем будет оцениваться как “Житие Святаго Благоверного Царя-Мученика Императора Николая Александровича”».

Цусима. Февральская и Майская

Остается сказать, не склоняясь к магии чисел, что статья князя Жевахова «Причины гибели России» датирована 14/27 мая 1928 года — двадцать третьей годовщиной битвы при Цусиме.

Двадцать три года без малого продолжалось и царствование последнего Русского Царя, прерванное Февралем 1917 года, называемого часто Февральской Цусимой. Есть, значит, какое-то духовное родство в этих двух, казалось бы, несоизмеримых по масштабу событиях русской истории. И значит стоит усилий попытка разобраться в том, что же значила для нашей истории первая, Майская Цусима 1905 года.