…Майское солнце припекало совсем по-летнему. Проснувшийся лес нарядился в дымчатую фату нежной глянцевой зелени, надел браслеты вишнёвого цвета и с удовольствием разглядывал себя в зеркале прозрачного пруда, на берегу которого сидели с удочками двое.

— Деда Борь, а, деда Борь! Я решил, что когда вырасту, стану космонавтом, — сообщил вихрастый мальчишка лет восьми, когда ему наскучило глядеть на застывший в отраженной синеве неба поплавок. — Буду летать на Марс, возить туда роботов-теплиц с саженцами яблонь — вчера как раз в новостях показывали, как эти самые роботы высадили первые яблони на плато Икария… Дед, а дед? А почему именно яблони?

— Это, Артурка, песня такая была, ещё во времена моего деда. Они тогда только-только человека в космос отправили и мечтали, что долетят до Марса. И когда долетят, то там будут яблони цвести.

— Хорошая мечта, — одобрил мальчишка. — Деда Борь, а когда ты был молодой, ты о чём мечтал?

Дед только крякнул и как-то странно покачал головой.

— Ну? — внук, не дождавшись ответа, потянул его за рукав.

— Я? — переспросил тот. — Я… — беспомощно повторил дед. Помолчал, раздумывая, а потом нехотя ответил: — О том, чтобы мои внуки сажали на Марсе яблони.

— Надо же! — обрадовался мальчишка. — Прадед мечтал, ты мечтал, а я их посажу!

Нырнувший в синюю глубину поплавок отвлёк рыбаков от разговора. Когда же серебристая рыбина уместилась в сачке, мальчишка снова дернул деда за рукав.

— Деда, скажи, а сейчас ведь всё совсем не так, как когда ты был молодой?

Дед, прищурившись, посмотрел расшумевшихся в голых кустах боярышника пичужек, на ясный — ни облачка! — купол неба, и задумчиво ответил:

— Да нет, Артурка, всё также.

— То есть, ничего не изменилось? — разочарованно протянул внук.

Дед кивнул и тихо добавил:

— И слава Богу.