А та и не думала сопротивляться. Вот тот миг, коего ждала Нелли! Вот освобождение! Почти спокойно последовала она за монастырские стены. Ноги едва не подвели ее, но с двух сторон ее крепко-накрепко держали, и упасть она бы не смогла, даже если бы и захотела.

— Умница, дитя мое, что вняла ты голосу разума. Благослови тебя Господь, — крикнула ей вслед настоятельница. — Ну вот и ладно, — уже тише прибавила она.

Нелли усадили в карету, и она, едва дыша, тут же упала в обморок на одного из своих «похитителей».

— Глянь-ка, девка-то сомлела! — произнес один. — Как бы чего не вышло…

— Не бойсь, ничего не выйдет, — равнодушно ответил второй. — С девками бывает… Отойдет…

Алена же, оставшаяся в келье одна, тихонько охала и закрывала лицо платком. Но то была пустая затея, ибо никто в келью к ней даже не заглянул.

— Молись, Елена, — только и услышала она, немного погодя, из-за двери.

То была настоятельница, решившая удостовериться, что вторая из сестер находится там, где надобно. Вслед за тем, дверь захлопнулась. Алена упала на колени перед образами.

— Господи! Благодарю! Воистину велик Твой Промысел! — истово перекрестилась Алена и начала творить молитву.

— Филипп, братец, готов ли ты?

— Вполне, Кирилл, — ответствовал молодой человек.

— Ну так едем. Свадьба будет скромная, согласно пожеланиям невесты…

— Странные пожелания у молодой девицы. Я полагал, что все невесты любят пышные празднества.

— Ну а вот она не такова. Радуйся, сие выдает особу не легкомысленную и рачительную, — произнес Кирилл.

— Я неуверен, что подобные качества вызывают у меня несомненное восхищение, — пробормотал Филипп, однако же проследовал за братом.

Что же, раз уж все решено… Дивно только, что невесты своей он так и не увидел. Сначала было он подумал, что от него ее прячут для того, чтобы скрыть какой-нибудь изъян, и о том прямо объявил брату. Но Кирилл расхохотался и обвинил Филиппа в большом воображении.

— Всего-то и дела, что семейство привержено старинным обычаям, да и невеста весьма стеснительна, — заметил он.

— Но не лучше ли было бы нам с ней допреж брака свести знакомство? Ежели она так стеснительна, то это было бы самое разумное, — сказал брату Филипп.

— Не знаю, не знаю… Однако матушка ее желает, чтобы все было именно так. Но ежели ты вдруг передумал… — начал Кирилл.

— Да нет, — смешался Филипп. Отчего же…

— Ну и ладно! И слава Богу! — воскликнул брат.

И вот уже они стояли пред аналоем и ждали прибытия невесты. Филиппа обуяло страшное любопытство. Он подозревал, что совершает рискованную сделку, но отказываться отчего-то не желал, хотя и имел такую возможность. Вопреки мнению брата был он вовсе не так беден, как тот думал, и вернул бы любые деньги, которые брат его без соизволения потратил на поместье, но… Но тут желал Филипп рискнуть! Как всегда, в жизни своей он бросался в испытания, очертя голову. И как ранее ни о чем не жалел, так и теперь — жалеть не собирался. Прежде риск приносил ему не только огорчения, но и славу, теперь же… Говорят, дурно женившись всю жизнь можно расплачиваться, но все происходящее с ним походило на сцену из романа, а посему имело все возможности окончиться благополучно!

Нелли вскоре пришла в себя. Вглядевшись из-под вуали, сколь можно было, на своих спутников, она признала в них тех самых молодцев, что везли ее в монастырь той страшной для нее ночью, когда она думала, что из обители ей возврата не будет. Вскоре она почти успокоилась: что дурного они ей сделают? Везут они ее в церковь, сие понятно. Чего же бояться? Наконец, карета остановилась, и девушку высадили.

Никто и не подумал поднять вуаль и заглянуть ей в лицо, чтобы как следует рассмотреть невесту. Нелли медленно подошла к церкви и увидела стоявшую перед ней мачеху.

— Ну, Алена, я вижу ты смирилась? — спросила Сусанна.

Девушка молча потупилась.

— И правильно, дитя! — продолжила мачеха. — Я благословляю тебя и заверяю, что папенька твой был бы весьма рад такому удачному браку. Однако что с твоим платьем?

Сусанна придирчиво осмотрела наряд падчерицы.

— Что за вид? Никогда не умела ты носить наряды! Я права была, когда говорила твоему покойному батюшке, что не надобно тебе новые наряды справлять, ибо толку от сего никакого.

Нелли промолчала, лишь еще ниже склонив голову.

— Ну, что ты молчишь? — со вздохом спросила ее Сусанна. — Сказала бы что-нибудь, тихоня…

— Я не знаю что… — прошептала Нелли.

— Ну, Бог с тобой! — досадливо махнула рукой мачеха.

Перекрестив девушку, она подвела к ней незнакомого мужчину.

— Вот это будет твой посаженный отец, — сказала она. — Возьми его под руку и ступай в церковь.

Нелли молча оперлась на протянутую ей руку и вошла в храм.

Она стояла как в тумане, не смея обернуться и посмотреть на жениха. Она лишь сознавала, что рядом с ней стоит молодец высокого роста и, как она чувствовала, с любопытством поглядывает на нее.

«И, верно, недоумевает, отчего лицо мое так скрыто», — размышляла Нелли.

Филипп Болховитинов и верно недоумевал.

«Что еще за преграды да бастионы? Дивная скромность… Что же скрывать? Какой изъян? — Он пришел в волнение, но не подавал виду. — Что за глупость! И для чего я на сие решился? Все моя любовь к авантюрам!» — выговаривал он себе.

Однако невеста явно была молода, стройна, и, видно, волновалась не менее жениха, ибо рука ее дрожала, хотя она довольно твердо ответила «да» на вопрос священника.

Наконец, все закончилось. Надобно было открыть лицо невесты, и Филипп увидал, как решительно повернулась к нему его молодая жена — Елена. Нелли в тот миг отбросила все страхи, ведь пути назад для нее теперь не было, да и для мужа ее, и для мачехи тоже.

Филипп протянул руки и поднял вуаль. На него смотрело бледное, прекрасное, без малейшего изъяна лицо с измученными черными глазами. Какой взгляд! Филипп опешил.

— Ах! — раздался возглас. — Да, что это такое! Ты! — Это кричала Сусанна. — Мерзавка!

— Перестань, дочь моя, — остановил ее батюшка. — Что ты творишь? Ты в храме Божьем!

— Но сия особа есть обманщица! И венчание недействительно! Это не та сестра! Не та невеста!

Филипп с интересом взглянул на свою жену и тут… Теперь, когда на миг выражение черных глаз изменилось и сделалось не измученным, но почти покойным и удовлетворенным, он узнал их обладательницу! Это была она — она, та самая девушка, что несколько лет назад в Петербурге так очаровала его. И как же она была прекрасна, совершенно так, как была лет пять назад. Да что там, она стала еще прекраснее!

Былые чувства молодого и беспечного человека нахлынули на него. Он мигом припомнил разговор с братом, свое очарование воспоминаниями о юной девушке — безымянной красавице, запавшей ему в душу, — и… И он уже был влюблен!

Филипп потом перевел глаза на брата, с усмешкой закусившего губу, посмотрел на разъяренную мачеху невесты, потом вновь на жену свою — прекрасную незнакомку, имя которой он наконец-то узнал…

— Что сие значит? — спросил батюшка. — Как это — не та невеста? Дитя мое, ты — Елена? Елена Алексеевна Горлинская? — оборотился он к Нелли.

— Да, — тихо ответила та.

— Но это не та, не та сестра! — кричала Сусанна.

— Но Елена же, — вдруг сказала девушка, взглянув на мачеху. — Алена желала остаться в монастыре, она в нем и осталась.

— Ну, я этого так не оставлю! Сей брак недействителен! — продолжала буйствовать Сусанна.

— Ах, оставь, мой свет, что за беда? — проговорил Кирилл Илларионович. — Та ли, другая, что за различие?

— Недействителен! — упрямо твердила Сусанна.

— Ну вот что! — оборвал ее Филипп. — Женюсь вроде бы я, так и решать мне. — Он посмотрел на Нелли, еще более побелевшую под его взглядом. — Сразу ясно мне было, что дело тут неспроста затеялось. И ежели вы сами себя в чем обманули, то что ж тут поделаешь — сами виноваты. Мне моя жена нравится, брак по всему выходит, что действителен, да и… Но как, помилуй Бог, обе сестры были названы Еленами? — вдруг спросил он.