— Я отрава, — сказал он. — К чему не прикоснусь, все обращается в дерьмо.

Ньюкерк понял: Том Бойд из тех, кто напрашивается на сочувственные расспросы любыми способами.

— Проблемы с женщинами? — спросил Ньюкерк.

— А что, бывают другие? Нет, в самом деле?

— Так позвони ей. Пусть выговорится.

Бойд признался:

— Я позвонил, а она бросила трубку. Ждет, когда перезвонит шериф. Вот хрень, а? Девчонка просто мстит ей, вот и сбежала.

По спине Ньюкерка пробежал холодок.

— А зачем она ждет звонка от шерифа?

— Дети у нее не вернулись из школы. — Бойд закатил глаза и горестно усмехнулся. — А виноват опять я!

— Как, говоришь, ее зовут? — Ньюкерк прекрасно помнил, что имени своей женщины Бойд не называл.

— Моника.

— Моника Треблгорн? Знаю такую.

— Нет, Моника Тейлор.

— С ней не знаком. Ну и что ты натворил? — дружески поинтересовался Ньюкерк.

— Забыл свозить ее сопляка на рыбалку. Да еще ее дочка, паршивка! Сперла «Сейдж» за шестьсот долларов, прикинь!

— Вот ведь засада, да?

Марти протянул Ньюкерку кувшин.

— Записать за вами?

— Да, и еще одну порцию моему новому другу.

Ньюкерк вернулся к столику.

— Знаете, с кем я сейчас познакомился? — спросил он. — Вы не поверите: с бойфрендом Моники Тейлор. Кстати, у нас проблемы. События развиваются быстрее, чем мы рассчитывали. Он говорит, что пытался дозвониться до нее, а она ждет звонка от шерифа. Говорит, что сегодня Моника выставила его за дверь.

Сингер ответил Ньюкерку бесстрастным взглядом. И вдруг на его лице возникло подобие улыбки.

— Это не проблемы, — поправил он. — А наш шанс.

Они дождались момента, когда Марти начал выпроваживать Бойда. Пока курьер умолял плеснуть ему еще, Гонсалес и Сингер выскользнули из бара. Ньюкерк оплатил счет. Тем временем Бойд добрел до двери.

Выйдя на стоянку, Ньюкерк увидел, что Сингер и Гонзо стоят под фонарем, а Том Бойд — прислонившись к машине «Юнайтед Парсел сервис».

— Может, не стоит вам садиться за руль? — спросил Гонзо.

— Я в порядке, — запинаясь, возразил Бойд.

Ньюкерк приблизился к ним. Он сразу заметил, что из заднего кармана Гонсалеса торчит что-то угловатое и длинное. «Шок-монстр». 650 тысяч вольт.

— Ну, поехал я, — продолжал Бойд. — Вы-то сами откуда, парни? — Он криво ухмыльнулся. — Из Лос-Анджелеса, наверное, — ваших сюда много понаехало.

— Это точно, — согласился Гонсалес, подходя к Бойду словно для того, чтобы помочь ему забраться в машину. Металл электродов блеснул в свете фонаря. Гонзо приставил шокер к шее Бойда, вспыхнула искра, раздался яростный треск разряда. Бойд рухнул на сиденье как подкошенный, его ноги торчали снаружи. Мышцы судорожно подергивались. Его затолкали в машину, между двумя штабелями посылок.

Гонзо перевернул Бойда и надел на него наручники.

— Садись за руль. — Сингер отдал Гонзо ключи. — Поедешь за мной.

Уже в белом внедорожнике, посматривая в зеркало заднего вида, Сингер сказал Ньюкерку:

— Повезло так повезло. Теперь ситуация у нас под контролем.

Ночью Джесс Роулинс принял роды у двух коров, в пять утра накормил скот, приготовил себе завтрак, состоявший из бифштекса, яичницы и кофе, принял душ, надел пиджак с галстуком, свою лучшую серую ковбойскую шляпу «стетсон ранчер» и вышел завести пикап. Облака на небе рассеялись, от тумана, поднимавшегося над землей, резче ощущались запахи люцерны и коровьего навоза со стороны луга. Коробку из-под обуви, полную документов, Джесс поставил на пассажирское сиденье.

В вестибюле банка его ждал Джим Хирн, одетый в ветровку с галстуком, слаксы и сапоги. К новому зданию банка Джесс так и не привык, хотя приезжал сюда уже пять лет. Банк с огромными окнами и современной мебелью выглядел внушительно, но Джесс предпочитал старое здание на Мейн-стрит — элегантное, двухэтажное, из красного кирпича. Когда-то оно называлось «Фермерским банком Северного Айдахо», с тех пор сменило три названия и в конце концов стало именоваться «Первым междуштатным банком» и работать по субботам. Его услугами семья Роулинс пользовалась с 1933 года.

Джиму Хирну было под пятьдесят. Это был плотный, широколицый мужчина с редеющими каштановыми волосами и честными голубыми глазами. Когда-то он служил инспектором по сельскохозяйственному кредитованию, но с тех пор у него прибавилось и обязанностей, и должностей. Мастер езды верхом без седла, дважды выходивший в финал национальных состязаний, он при ходьбе до сих пор широко расставлял свои кривоватые ноги. Ранчо Роулинсов спонсировало его выступления на родео во время учебы в колледже. Джесс знал Джима уже тридцать лет, у него на глазах Джим превратился в видного общественного деятеля.

Хирн провел Джесса в свой кабинет и прикрыл дверь. Джесс сел лицом к столу Хирна и поставил свою коробку с документами на второй, свободный стул. Снятую шляпу он перевернул и положил на пол.

— Сыровато у нас в последнее время, — заметил Хирн, усаживаясь. — И это хорошо.

Несмотря на то что теперь Хирн занимал пост президента банка, он по-прежнему общался с давними клиентами лично и без труда мог поддержать с ними дружескую беседу.

Джесс кивнул. В пустой болтовне он был не силен, вдобавок оба они знали причину его приезда. Джессу принадлежало ранчо площадью 3000 акров, которым он и управлял. Он держал на ранчо 350 коров и телят герефордской породы, а когда трава бывала хороша, брал на откорм еще пятьдесят-сто голов. Его ранчо считалось вторым по величине частным владением во всем округе.

— Джесс, я просто не знаю, с чего начать, — признался Хирн.

Джесс пожал плечами.

— А что тут скажешь? Произвести выплаты я не могу, как изменить ситуацию, не знаю. Джим, я разорен. Позавчера я уволил Герберта Купера. Отел идет благополучно, люцерна пошла в рост, от желающих отправить коров на выпас нет отбою, но…

Хирн поджал губы. Повисла пауза.

— Практически все мои знакомые сидят на низкоуглеводной мясной диете, — наконец высказался Хирн. — Казалось бы, цены на говядину должны взлететь.

Им уже случалось вести такие разговоры. Гиганты мясоперерабатывающей промышленности контролировали цены и пользовались преимуществами долгосрочных закупочных контрактов. Джессу платили за мясо согласно договорам, заключенным много лет назад, еще до того, как выросли темпы потребления мяса.

— Фьючерсные контракты я подписывал не под дулом пистолета, — напомнил Джесс. — И приехал сюда не для того, чтобы скулить и жаловаться.

— Знаю.

— Я не собираюсь и уверять тебя в том, что скоро все наладится. Однако я управляю хорошим предприятием и не бросаю на ветер ни свои деньги, ни твои.

Подступиться к просьбе об одолжении ближе Джесс не решился — ему и без того было неловко. Судя по виду Хирна, ему тоже.

— В этом тебя никто и не обвиняет, — возразил Хирн. — Уж можешь мне поверить, я-то знаю. Но похоже, времена, когда в Северном Айдахо можно было преуспевать, управляя скотоводческим ранчо, навсегда остались в прошлом. Ты богат землей и беден деньгами. Твое ранчо стоит миллионы, если правильно им распорядиться, — мрачно добавил он, зная, что этот намек неприятен им обоим. — Ты в состоянии выкарабкаться из долгов, Джесс.

Джесс вздохнул.

— Я же не застройщик.

— А тебе это и ни к чему, — оживился Хирн. — Найдется с полдюжины застройщиков, готовых работать с тобой.

Джесс рассердился.

— Они мне уже не раз звонили и присылали письма. Вчера даже Карен пожаловала с новым мужем.

Хирн выпрямился.

— Никто из нас, местных, не хочет, чтобы ты потерял ранчо. Если все старые ранчо распадутся на пятиакровые участки, округ уже никогда не будет прежним. Но я не могу допустить, чтобы сантименты мешали мне управлять банком. А ты не думал продать часть ранчо? Может, удастся таким способом выиграть время?

Джессу пришлось проглотить эту горькую пилюлю. Ему оставили солидное наследство, а он его промотал.