Р. Л. СТАЙН

ЕЩЕ УЖАСТИКИ

Первая охота

— В чем дело, Брайан? — спросил папа, взглянув на меня в зеркало заднего вида. — Мы в дороге уже четыре часа, а ты не обмолвился и парой слов. Разве ты не рад?

— Конечно рад, пап. — Я улегся на сиденье. Таким образом, он не мог видеть выражения моего лица в зеркале. И не видел, что я лежу.

Мы ехали к Громовому Озеру. Мы ездим к Громовому Озеру каждое лето. Это база отдыха, с отдельными домиками, полем для гольфа, большим озером и всякими другими примочками.

Большинство семей приезжает сюда потому, что тут имеется и лагерь для детей. Взрослые скидывают их там, а сами дни напролет играют в гольф и тусят по клубам.

— Уверен, что все хорошо, Брайан? — спросил папа.

— Оставь его в покое, милый, — вмешалась мама. — Наверное, Брайан немножко нервничает из-за того, что этим летом будет жить в лагере.

Нервничаю — не то слово. «В ужасе» — вот это уже поближе к истине.

Папа прочистил горло. Он всегда так делает, прежде чем провести со мной воспитательную беседу.

— Вот смотри, Брайан. Подростковый лагерь поможет тебе избавиться от застенчивости. Со старшими ребятами ты и сам почувствуешь себя взрослее. И вообще, там тебе самое место. Тебе ведь уже двенадцать…

Это верно, подумал я. Мне двенадцать. И страшно хочется дожить до тринадцати!

— Ты замечательно проведешь время… — не унимался папа.

— Я понимаю, сейчас тебе страшно, — сказала мама. — Но наступит день, когда ты ничего не будешь бояться. Вот увидишь.

Мама с папой были в корне неправы. Разумеется, перспектива оказаться в лагере меня слегка нервировала.

Но что действительно меня пугало, так это истории о Громовом Озере. Истории о тварях, блуждающих в ночи. О воплях и завываниях, и огромных следах на земле.

О вервольфах, обитающих в окрестностях озера.

Я слышал эти истории с тех самых пор, как мы начали проводить каникулы на Громовом Озере шесть лет назад. И они до сих пор ужасно меня пугали. И не менее ужасно это раздражало моих родителей.

Мои родители думали, что я слабак.

Так что я предпочел помалкивать насчет этих баек.

Но все равно боялся.

— А вот и табличка: еще десять миль! — провозгласил папа.

Я сел и выглянул в окно. Разумеется, на табличке было написано: «До Озера Грома 10 миль».

Потом появилась табличка, что осталось пять миль.

Время летело неумолимо.

Наконец, я увидел табличку, повергшую меня в ужас:

«Добро пожаловать на Громовое Озеро! Семейный отдых. Купание. Пешие прогулки. Катание на лодках. Гольф. Теннис».

…и оборотни.

В лагере оказалось десять ребят. Единственным двенадцатилеткой был парень по имени Кевин. Мы с ним оказались младшими в группе.

У Кевина были рыжие волосы и самая бледная кожа, какую я у кого-либо видел. Старшие пацаны над ним потешались, потому что мать заставляла его мазаться толстым слоем лосьона, чтоб не обгорел.

У меня волосы каштановые, глаза карие, а кожа не обгорает. Так что над моей внешностью не смеялись. Но я невысокий и малость неуклюжий. И вот это давало им повод для насмешек.

Трое старших парней были крутые. Джейк, Фил и Дон. Им было по пятнадцать.

У Джейка были темные вьющиеся волосы и золотая сережка в ухе. У Фила были голубые глазки-бусинки, и он всегда носил футболки с логотипом «Ред Булл». Дон был невысокий, коренастый и пакостный.

— Будь я посмелее, называл бы его Жирдяем, — прошептал мне Кевин во время игры в бейсбол.

— Ага, — прошептал я в ответ. — Но он бы на тебя сел и раздавил в лепешку.

Когда наступил мой черед отбивать, я потрусил к базе. Дон был кэтчером. При виде меня он крикнул:

— Полегче!

А потом он ухмыльнулся.

И я оцепенел.

Я никогда раньше не видел его улыбающимся. Словом, я никогда раньше не видел его зубов.

Но теперь смог разглядеть хорошо.

Таких длинных зубов я в жизни не видел. И еще они были острые.

Словно клыки.

Словно волчьи клыки.

Тут Дон проделал нечто странное. Он быстро закрыл рот и отвернул лицо.

Словно только сейчас вспомнил, что улыбаться ему не следует.

Я сглотнул и облизнул губы. Каждую секунду, что я стоял на базе, я представлял, как его клыки впиваются мне в ногу.

Когда я отбил мяч, Дон опять усмехнулся. Я не мог поверить своим глазам! Его зубы выглядели нормально. Его клыки исчезли!

Но я знал, что они мне не померещились.

Тут-то и вспомнились мне байки про оборотней. На первый взгляд их не отличишь от людей. Они не превращаются в волков молниеносно. Но в ночь полнолуния — бац! — полноценный вервольф!

Мог ли Дон быть оборотнем?

После игры я рассказал Кевину о зубах Дона. Я все ждал, когда он надо мной посмеется. Но он не смеялся.

— Бог ты мой! — сказал он. — Слыхал я всякие россказни про это озеро и про целые семьи, становившиеся оборотнями. Но никогда не верил. А ты уверен, что это был не прикол?

— Должно быть, он самый, — признал я. — Но если он пытался меня напугать, зачем ему было прятать клыки?

— Ага, — согласился Кевин. — Надо бы в полнолуние поостеречься.

Позднее я сверился с маминым карманным календариком.

До следующего полнолуния оставалось всего четыре ночи!

Мне хотелось сказать маме и папе, как я боюсь. Боюсь Дона, который может учинить надо мною расправу. Но я не хотел давать им новый повод считать меня слабаком.

Так что ничегошеньки я не сказал. Даже когда они отправились в картежный клуб и оставили меня в домике совершенно одного.

Я твердил себе, что никаких оборотней не существует. Что Дон самый обыкновенный мальчишка.

Поначалу вокруг стояла тишина. Потом снаружи послышался какой-то шорох.

У меня заколотилось сердце. Но я сказал себе, что это всего лишь белка.

Шорох стал громче.

У меня затряслись поджилки. Я сказал себе, что это всего лишь енот.

Из-за двери послышался низкий рык. Потом зацарапались, потом снова рык.

Я сказал себе, что это всего лишь Дон.

Я погасил свет и выглянул в окно. Лунный свет рассеивал темноту. С расстояния я увидел, как нечто красное движется к озеру через ряды деревьев.

Красная футболка «Ред Булл».

Фил! Несущийся через лес, словно дикий зверь!

Как только вернулись мама и папа, я все им выложил. Мне было плевать, сочтут меня слабаком или нет.

— О, Брайан, ты же не купился? — сказал папа. — Ребята просто сыграли над тобою шутку. Узнали, что ты боишься, и решили этим воспользоваться!

— Я знаю, что тебе трудно не бояться, — подхватила мама. — Но скоро все изменится. Уж поверь.

— Твоя мать права, — согласился папа. — Меня удивляет, что ты повелся на этот трюк, Брайан. Разве ты не понимаешь, как легко бегать вокруг домика и издавать пугающие звуки?

Ладно, рычать по-волчьи и впрямь любой дурак может.

А следы волчьи оставлять — тоже любой дурак умеет?

А именно их я и увидел на следующее утро.

Не обычные волчьи следы.

Эти были как минимум по десять дюймов в длину!

Я обнаружил их на земле вокруг домика и шел по ним, пока они не исчезли в лесу — как раз на том месте, где прошлой ночью я видел Фила.

Фил тоже был оборотнем. Никаких сомнений.

Пару ночей спустя в лагере устроили пикник у озера. Я не хотел идти. Но поскольку луна была еще не полная, я решил, что ничего мне не сделается.

Съев гамбургеры и поджаренный зефир, мы расселись вокруг костра. Джейк поведал старую байку о каком-то хмыре, у которого вместо руки был крюк.

На меня она не произвела ни малейшего впечатления. Хмырь с крюком меня не пугал. Вот оборотни — другое дело.

Я не сводил глаз с Дона и Фила. Свет костра отбрасывал на их лица жутковатые тени. В отблесках огня их глаза светились кроваво-красным. Каждую минуту я представлял, как они отращивают клыки и когти.

Но ничего не происходило.