— Че-то, ты какая-то не радостная, — непонимающе взирая на меня, сообщила Иннка, глядя, как я яростно срываю пальто. — Ты че, мое сообщение не читала?

— Читала, просто меня один козел выбесил. — выплюнула я. Подруга поудобнее сложила руки на столе, желая услышать мое гневное повествование.

— Этот Семен, — но заметив непонимающий взгляд подруги, исправилась, — Ну или Арсений. Он меня сейчас в холе зажать пытался.

Тонкие, аккуратно выщипанные брови взлетели вверх, и, судя по лицу, Иннка не знала злиться или смеяться.

— Вообще офигел. А когда я попыталась его отпихнуть: какая, говорит, не воспитанная девочка!

— Я даже не знаю, что сказать, — отсмеявшись, признавалась Юркова. — Видать влюбился парнишка.

— Ладно, фиг с ним, — не желая больше обсуждать самонадеянного пацана, отрезала я. — Что там у тебя за офигенные новости?

— Сейчас я подниму тебе настроеениееее, — пропела блондинка. — Короче, я устала смотреть на твою пресную физиономию, и если ты будешь продолжать так тяжело вздыхать, на планете закончится кислород.

— Это все? — не дождавшись продолжения, вздохнула я. — Ты решила сообщить, что зажидила мне кислорода?

— Рот закрой, — беззлобно порекомендовала подруга. — Вообщем, мне надоело смотреть, как разрывается твое сердце, — Иннка смахнула несуществующую слезу, — и я позвонила Антоше.

От этих ее слов в моей груди сжался комок, а сердце кажется, чуть замедлило ход.

— Я узнала, что за инструктор Саша, соблазняет беззащитных девушек, — хихикнула Юркова, явно наслаждаясь моей реакцией и своим триумфом. — И так, барабанная дробь, Александр Железняк! Фитнесиструктор. Тридцать два года. Холост; в связях порочащих его, замечен не был.

— Тридцать два? — выдохнула я.

— Да. Только не говори что староват, тебе самой уже почти под тридцатник.

— Да нет, я не об этом. Мне показалось, что ему не больше двадцати семи.

— Интересно, каким местом тебе показалось, если ты даже лица его не разглядела, — фыркнула подруга. — Короче, шыц! Я продолжаю. Работает в «Колизее» уже три года. Какие-то у него там медальки по бодибилдингу что ли, или типа того. Подрабатывает еще в трех спортивных клубах, скорее всего, именно поэтому мы все время с ним разминались. Но ничего, — Иннка заговорщицки потерла руки, — теперь не уйдет.

— Ты о чем? — все еще обрабатывая полученную информацию, пискнула я.

— О том, что завтра, мы идем на занятие с личным инструктором. Ха-ха-ха! — копируя смех злобных ведьм, воскликнула Юркова.

Я даже не знала что сказать, конечно, я поняла, что Инна имела в виду. Мои мысли стали с лихорадочно силой метаться в голове. Сталкиваясь и еще больше путая меня. Мне, то хотелось прыгать от радости, то смеяться от счастья. Невероятная тревога душила меня, тревога с привкусом волнения. В какой-то момент я даже подумала, что может, не стоило так нагло навязываться. Но подруга успокоила, сказав, что если будут вопросы, то инструктор понадобился ей, а я пошла за компанию. Обрушившееся счастья, и предвкушение заставили меня иначе посмотреть на мир. Детский смех под окном звучал, словно звук китайских колокольчиков, висевших при входе в аптеку. Изумительное ощущение счастья, праздника и эйфории царило вокруг. Настроение было настолько хорошим, что даже Иннка, в очередной раз, звоня в теххподдерку, старалась говорить спокойно и приветливо. Атмосфера рождества окутывала все сильнее. Тем вечером я долго не могла уснуть, но утром была абсолютно отдохнувшей. Весь день я словно летала, и осыпала коллег улыбками. Подруга дважды шутливо передразнивала мой, как она говорила, оскал. А я все сильнее радовалась и одновременно с нетерпением ждала вечера. Не омрачило меня и известие, что из-за того, что наше начальство слишком поздно спохватилось, проводить карпоратив мы будем аж тридцатого числа. Мне было совершенно все равно, я ждала. Я так долго ждала, и вот сегодня я увижу его вновь.

— Что значит не он? — едва слышно прошипела Юркова.

Мужчина, стоявший к нам спиной, одетый в спортивные шорты и майку, демонстрирующую явно перекачанные мускулы, повернул голову.

— Не стоит болтать, девчонки, дыхание собьете.

Я попыталась жестами предать смысл моих слов. Вот уже пятнадцать минут мы занимались на беговой дорожке. Тот самый инструктор, чье занятие оплатила Юркова, дал мне поблажку разрешив идти пешком, а не бежать. За эти пятнадцать минут, я успела только сказать что это не он. Поймав озадаченный взгляд подруги, я чуть склонилась, и еле слышно шепнула.

— То и значит, это не Саша.

— Как не Саша, Саша! Ты бейджик видела? — едва сдерживая голос, ответила подруга.

— Девчонки, — протянул мужчина, не поворачиваясь к нам.

Иннка послала ему презрительный взгляд и вновь повернулась ко мне. «Это не он», одними губами ответила я.

— Ты уверенна? Ты же плохо его разглядела. — прошептала Юркова.

— Уверенна, — чуть громче сказала я.

— Девушки, — повернулся наш тренер, и мы моментально выпрямились, — это ведь вам надо. Вы же свои деньги тратили, так что кончайте шушукаться, давайте серьезно.

Проследив за нами пару минут, он вновь отвернулся к еще одному личному клиенту.

— Точно? — пискнула Иннка.

— Точно, — как можно тише ответила я, — это невысокий и коренастый. И темноволосый. И вообще, я что, по-твоему, не помню, с кем обнималась?

— Деву..

— Да хватит нас тыркать, — не сдерживаясь гаркнула Юркова, и, спрыгивая с тренажера, жестом показала следовать за ней. — Че, вы прицепились? Если болтаем, значит дыхания хватает, руководитель блин.

И, схватив меня за руку, пошагала вперед. Я бросила мужчине извиняющийся взгляд.

— Извините, пожалуйста. Мы на минуточку.

— Ваше дело, — безразлично отозвался парень, — оплаченное время идет.

— Всмысле не тот? — уставилась на меня Иннка, как только мы оказались в раздевалке.

— В прямом. Я же говорю тебе, что это не он.

— Но Железняк Александр в этом клубе только один. — не унималась подруга.

— Я тоже ничего не понимаю, но это не он.

— И что же теперь делать… — устало усевшись на лавочку, вздохнула Юркова, словно это она только что испытала сильнейшее разочарование.

— Не знаю, — секунду помедлив, я все-таки сказала то, о чем думала последние десять минут. — Видимо не судьба нам снова встретится.

Несколько минут мы сидели в полной тишине, каждый раздумывал о своем. Я даже не могу сказать, что расстроилась, на меня просто накатило какое-то равнодушие и пустота. Инна, скорее всего, выдумывала, что еще можно сделать, но ничего не решив, глубоко вздохнула.

— Вот же! — возмутилась подруга. — Но есть хотя бы один положительный момент.

Я вопросительно повернулась к ней.

— Я больше чем уверенна, что после таких тренировок, ты точно влезешь в свое платье.

Инна оказалась права. Спустя несколько дней, в обеденный перерыв, я стояла у большого зеркала, и устало улыбалась отражению.

— Блин, Михальчук, что бы, ты не говорила, все было не зря.

Молодая девушка Елена, интенсивно кивая головой, поддерживала мою подругу. Я перевела взгляд на отражение. Передо мной стояла, невысокая девушка двадцати шести лет, не худенькая, но подтянутая. Длинные русые волосы, поблескивали медью. Потрясающее шелковое платье, глубокого синего цвета, смотрелось просто изумительно. Спинка, расшитая стеклярусом, плотно прилегала к белоснежной коже. Синие волны опускались к пояснице, повторяя волнующие изгибы. Все было идеально, но что-то не давало покоя. Что-то, что наводило тревогу, отбрасывая всю торжественность наряда. Это были глаза. Прозрачные, серые, при солнечном свете, сейчас они были как безжизненное стекло, цвета свинцовых туч.

Нет, я не рыдала днями напролет, не убивалась от горя, и не проклинала судьбу. Мне было все равно. Просто все равно. Идя суда, покупать платье, я отчасти надеялась, что это вернет мне хоть немного праздничного настроения, но я ошиблась. Да, я видела, как здорово сидит на мне синий шелк, но я не испытала восторга. Да, я слышала, как нахваливает мой выбор Инна, но мне не захотелось повертеться у зеркала. Мне уже почти неделю вообще ничего не хотелось. Я не обращала внимания на гневные выпады Ефимовны, когда она принялась поторапливать с отчетами. Я перестала сидеть по утрам с чашкой кофе и смотреть, как просыпается город. Нет, я не потеряла вкус к жизни, я просто взяла передышку. Слишком сильно я окунулась в водоворот эмоций. Слишком далеко позволила себе зайти. И сейчас мне нужен был отдых, от переживаний и чувств. Любых. Будь то радость или злость; трепет или стыд; счастье или боль. Дав своей душе передышку, я наслаждалась спокойствием. Конечно, влюбленность никуда не делась, я просто спрятала ее поглубже, и постаралась не вспоминать. Занятие в клубе мы приостановили до лучших времен, не было ни настроения, ни времени.