– Больше, пожалуй, мы ничего не можем поделать, – согласился Симпсон. – Надо прямо сказать ему обо всем. Или он поведет себя по-другому, или…

– Вот и поговорите, – заключил Уорес, вставая. – И еще одно, Остряк, в отношении этих парней – Мура и Спунского. Они зашли слишком далеко.

Джексон был явно удивлен. У Уореса была репутация человека, предпочитавшего, чтобы всякие дрязги в клубе разрешались сами по себе, если они не оказывали дурного влияния на команду.

– Что же ты думаешь делать? – саркастически спросил Джексон. – Сказать им, чтобы они не пихались на льду?

– Когда мы отправим отчисленных по домам, будет перетасовка в номерах,- сказал он. – Я хочу поселить Мура и Спунского вместе. В одну комнату.

– Зачем, черт возьми! – воскликнул Уили. – Если мы хотим, чтобы Мур исправился, не лучше ли будет поселить его с кем-нибудь из старших, чтобы тот не спускал с него глаз?

– Ты предпочитаешь, чтобы кто-нибудь опекал его каждую секунду? Нет, он должен выплыть или утонуть. Сам. Если он не сможет ужиться с таким парнем, как Спунский, и будет продолжать задирать его, нам придется с Муром расстаться.

Это вызвало протестующие возгласы со стороны представителей «Сент-Катаринс».

– Пока что мы не отдадим его, – продолжал Уорес, – и возможно, вы получите игрока, на которого мы его обменяем. Поэтому перестаньте вопить!

– Меня не столько волнует Мур, – сказал Остряк Джексон, глядя на Уореса, – сколько то, что будет со Спунским? Как бы тебе понравилось оказаться на его месте?

– Не понравилось бы, – улыбнувшись, согласился Уорес.

Несколько минут спустя Тим Мерилл, Джим Бэтт и Билл вышли из лифта, собираясь отправиться на стадион. Гивенс ушел раньше. У лифта они встретили Джексона.

– Поторапливайтесь, мальчики, – сказал Джексон.

Оба новичка только тупо кивнули в ответ. Но Тим остановил его и спросил.

– Кто же отчислен, Остряк? Неужели ты не видишь их опущенные носы?… Они просто ждут не дождутся, когда смогут отправиться домой. Успокоил бы ты их!

Джексон потрогал усы и решительно покачал головой.

– Только не я! – сказал он. – Ты же знаешь, что Уорес единолично руководит сборами. И я не могу объявить о том, что должен объявить он сам!

– Мы это знаем, – произнес Билл. – Мы и не собирались спрашивать вас. Мы только просто…

– …ожидали вас, чтобы спросить, – рассмеявшись, закончил за товарища Бэтт.

– В какое положение вы меня ставите, ребята? – серьезно произнес Джексон. – Если тренер до сих пор еще никого не пристрелил, кто пытался бы его заменить, то ведь всегда бывает первый. Случается, что он ругает меня последними словами, но оказаться его первой жертвой… Нет, ребятки, я не хочу рисковать своей жизнью!

– Мы тоже этого не хотим, – сказал Билл с улыбкой.

– Вы все узнаете в свое время. Надеюсь, вы поедете посмотреть матч в Сент-Катаринс, если в автобусе окажутся свободные места? Тогда там встретимся. Сожалею, что не могу вывести вас из состояния неопределенности. Просто не имею права этого сделать.

Билл не понимал, почему он пытается оправдаться перед ними. Ведь они ни на чем не настаивали! Но тут он увидел хитрый блеск в глазах Джексона. Селекционер полез в карман куртки и достал бумажник.

– Ничего не могу вам сказать! Ни единого слова! – при этом он отсчитал десять двадцатидолларовых купюр и протянул Биллу. То же самое он проделал и с Джимом. – Ничего не могу вам сказать. Но не вижу причин, почему бы я не мог выплатить вам деньги за следующую неделю, раз уж вы здесь. Сбережете мне время впоследствии.

Тим Мерилл смотрел на всю эту сцену с доброй улыбкой.

– Я же говорил, что Остряк не имеет права ничего сказать вам, -заметил он вслух.

– Если об этом станет известно Уоресу, – пригрозил Джексон, – я зажарю вас обоих на медленном огне!

Чувство облегчения овладело Биллом. Он показался себе даже выше, сильнее и умнее.

– Спасибо, – голос у него дрогнул. – Спасибо, – повторил он.

По дороге на стадион Тим Мерилл то и дело окликал их:

– Эй, вы! Куда вы мчитесь? Обождите меня!

Биллу казалось, что он еще ни разу не тренировался с таким усердием, как сегодня. Словно с плеч свалилась тяжесть, которая давила на него последние дни. «До следующей недели и до следующих отчислений», – с горькой усмешкой подумал Билл. А пока что, делая круг за кругом, обгоняя одних и окликая других, Билл чувствовал себя легким, как птица.

Тим Мерилл поравнялся с ним.

– Спокойнее, парень. По твоему поведению каждый поймет, что тебе уже все известно.

Билл замедлил шаг, «стер» улыбку с лица, но это стоило ему усилий, таким счастливым он был в это утро.

Хоккеисты бегали по катку, иногда кто-нибудь останавливался, чтобы сказать несколько слов приятелю, и прокатывался с ним полкруга, и затем мчался вперед или отставал. Некоторые двигались спиной вперед или против общего движения по часовой стрелке. Одни бегали просто разминаясь, другие отрабатывали повороты в разные стороны.

Мак-Гарри, как обычно, веселил окружающих.

– Итак, «Листочки», – говорил он, подражая голосу тренера, – сегодня вам предстоит трудный матч с командой из Чикаго, поэтому возвращайтесь в отель и как следует выспитесь…

– Мак-Гарри, – послышался ровный голос тренера, – три круга, чтобы остыть.

Уорес в своей неизменной вязаной шапочке и со свистком вышел на лед.

Раздался общий смех.

– Хозяин! – взмолился Мак-Гарри. – Старый приятель! Друг! Я пошутил. Меня неправильно поняли!

– Пять кругов, – так же спокойно отозвался Уорес. Мак-Гарри послушно покатил по катку, не переставая что-то говорить.

– Потом я скажу, что тебе еще делать, – крикнул ему вслед тренер.

Затем Уорес обернулся к остальным. Билл скрыл улыбку, которую у него часто вызывала манера обращения тренера с подопечными. Правда, он и сам думал, что игрокам, которым предстояло сегодня вечером участвовать в матче, будет сделана некоторая поблажка на тренировке. Но он ошибся. Ничего подобного не случилось.

– Обычная тренировка, – объявил Уорес. – В процессе работы я буду давать указания отдельным игрокам. Те, кто сегодня участвуют в матче и уверены, что находятся в хорошей форме, могут обойтись без тренировки – свободны. Возвращайтесь в гостиницу. После матча я бы хотел встретиться с вами и поговорить о ваших ошибках во время игры. А завтра утром вам будет предоставлена возможность потренироваться два дополнительных часа. Это относится только к нежелающим тренироваться сегодня. Ну, кто из вас хочет отправиться в гостиницу?

Никто не ушел. «Никто и не хочет, – подумал Билл, – даже Мак-Гарри, который со стенаниями бегал круг за кругом». Таков был метод тренировок Уореса. Этим самым он исключал всякое неповиновение и нарушение режима. «Кому взбредет в голову отказаться сегодня от тренировки и два лишних часа попотеть на следующее утро? Никому! И вообще, кто согласится пропустить тренировку?» – удивился Билл.

– Старты с места и остановки! – крикнул тренер. – Начинаем!

Ребята бросились вперед, пока не раздался второй свисток тренера – тут все сразу затормозили, подняв фонтанчики снежных брызг.

– В этой игре вы не конькобежцы на длинные или короткие дистанции, – объяснял Уорес. – Нужно не умение далеко и быстро пробежать на коньках, а маневренность. Вы должны уметь мгновенно остановиться и изменить направление бега и проделать это так быстро, чтобы противник не мог вас догнать, зато вы всегда должны его догнать, как бы он ни старался от вас уйти.

После того как они проделали это упражнение по нескольку раз, те, кто не обладал высокой стартовой скоростью, оставались далеко позади. Но никто не хотел быть последним. У Билла была неплохая стартовая скорость, когда он играл в школе. Здесь же он оказался одним из самых медлительных. И он дал себе слово освоить эту премудрость – нужно было только больше тренироваться. Пока что даже старый Биз Коска, который считался медлительным защитником, превосходил его в скорости, а Мур обгонял на старте каждый раз на несколько футов.