Все слушали рассказ о птичках и пауках с большим вниманием.

— Вот посмотрите на этих пауков! — закончил ученый, достав из сумки закрытую пробирку со спиртом и несколькими черными пауками.

— Фу, какая гадость! — поморщилась Наташа. — Неужели кроме пауков и птичек здесь никто не живет, даже горные козлы?

— Однажды вдруг раздался шорох осыпающихся камешков, — сказал ученый. — Смотрю, ниже палатки мчатся старые горные козлы с седыми спинами и длинными бородами. Испуганно оглянувшись, они скрылись за поворотом скалы. А через минуту огромный снежный барс торопливо проследовал за козлами, бесшумно шагая по камням и нервно подергивая черным кончиком хвоста. Мне стало не по себе, и я вздохнул облегченно, когда зверь скрылся за поворотом горы, вон там, — и профессор показал рукой.

— Как все это интересно, — вздохнул Ахмет. — Я бы согласился здесь жить все лето!

Простившись с ученым, археологи зашагали дальше во главе с Сабирой.

Между тем небо стало покрываться низкими облаками, подул ветер. Вдруг облако, как густой туман, накрыло склон горы. В нескольких шагах ничего не стало видно. Камни сразу покрылись скользкой изморозью, сделалось сыро и холодно. Пришлось терпеливо ждать, когда ветер сорвет облако и угонит дальше. В таком густом тумане рискованно было двигаться в горах.

Но вот с порывом ветра облако унеслось дальше. Засверкало яркое солнце. Неожиданно открылась чудесная панорама гор. Словно в темном кинозале, на экране появился красочный пейзаж. На юго-востоке уходили вдаль снеговые вершины, и трудно было различить вдали, где кончаются снежные пики и начинаются белые облака. А на севере горы круто спускались вниз. От их подножья вдаль тянулась бесконечная равнина правобережья реки Или, исчезающая в дымке на горизонте.

Сырые камни быстро высохли на солнце, прямо на глазах. Отряд двинулся дальше. Тропинка сделалась едва заметной. Но Сабира уверенно шагала впереди.

Наконец девочка остановилась перед высокой отвесной скалой, отколовшейся от громадной каменной горы. Словно сказочный великан когда-то в ярости отломил эту скалу от горы и нагромоздил скальных обломков у ее подножья в виде широкой осыпи.

— Вот эта самая пещера, про которую дедушка говорил! — остановилась Сабира.

— Где?

— Да вон там, где вершина осыпи, видите?

— Я ничего не вижу! — удивленно сказал ученый.

— Подниметесь по осыпи, там, где она начинается у скалы, — щель в пещеру. Дальше я не пойду. Дедушка не велел.

Девочка села на камень.

— Вот мы и у цели нашего похода, — удовлетворенно сказал Сергей Иванович. — Отдохнем немного и полезем на штурм осыпи. Может быть, удастся через щель фонариком осветить стены и увидеть рисунки.

— Конечно, давайте остынем немного! — поддержала Галя.

Все устало расселись на камни около Сабиры.

— Прошли пять километров, а уже раскисли, — сказал Сергей Иванович.

— Это понятно, — ответила Галя, — ведь вы вчера весь день поднимались в горы. А здесь, на такой высоте, воздух разрежен и кислородом не так богат, как внизу.

— А я нисколько не устал! — вдруг заявил Вова, хотя его раскрасневшееся, потное лицо никак не подтверждало его слова.

Сергей Иванович улыбнулся, а Сабира не выдержала:

— Что же ты тащился тогда сзади всех и тебя приходилось поджидать?

— Я присматривал, что бы зарисовать, но тут одни камни. Ну, сидите, а я осмотрю эту осыпь.

Вова отошел в сторону, сел на камень и что-то стал быстро набрасывать в своём альбоме.

— Что ты там рисуешь? — крикнула Сабира.

— Камень… — буркнул неохотно Вова.

В это время Сергей Иванович начал рассказывать про исследователей пещер:

— Их называют спелеологами. Один француз почти полгода не выходил на поверхность земли. У него не было никакой связи. Ни с кем. С ним были запасы продовольствия, чайник, спиртовая горелка и таблетки сухого спирта.

— А я знаю, Сергей Иванович, это круглые таблетки, как витамин «С», только побольше. Если зажигают спичку, таблетка горит голубым пламенем. — Сабира взглянула через плечо на Вову: слышит он или нет? Но мальчик старательно рисовал.

Галя усмехнулась и подумала: «Какая же девочка утерпит похвастаться, если знает что-то?»

— Так вот, — продолжал ученый, — этот француз отказался даже, хотя ему и предлагали, взять с собой собаку или кошку. Чтобы они не нарушали абсолютной тишины.

— А зачем? — опять спросила Сабира.

— Он хотел выяснить, может ли человек выдержать длительное уединение. Общение только с самим собой. Как при полете в космос.

— Я бы никогда не смогла этого! — смущенно призналась Сабира, — Впрочем, если бы строго приказала себе, то выдержала бы! Как тогда с пещерой. Я долго не решалась заглянуть в нее, поброжу вот здесь и домой, все боялась мертвого света, но приказала себе — и заглянула!

Тем временем Вова старательно зарисовывал в свой альбом черный гладкий камень, полузасыпанный осколками осыпи. Он лежал на боку, и Вова случайно заметил на его поверхности что-то похожее на клинопись. Она напомнила мальчику древние книги, которые он видел в Археологическом музее.

Вова аккуратно зарисовал в альбом все пересечения линий, овалы и кружочек. «Вот удивлю потом дедушку!» — думал мальчик, но, кроме линий, ничего больше не успел нарисовать из непонятных знаков текста.

— Вова, отдышался? Полезем на осыпь, — раздался голос Гали.

Все поднялись и начали карабкаться вверх по осыпи. Сзади всех поднимался Вова. Сабира с завистью смотрела вслед, сидя на камне.

Вскоре все склонились над узкой щелью в пещеру. Профессор бросил туда камень. Совсем близко раздался стук его падения на дно.

Вдруг раздалось хлопанье крыльев, и один за другим вылетели несколько диких голубей.

— Фу ты, даже напугали! Вова, дай-ка фонарик, — сказал Сергей Иванович и осветил дно пещеры. Но стены тонули в темноте, и не было видно, есть ли на них рисунки.

— Совсем неглубоко, — сказал ученый, сбросив еще один камень, — как жаль, что щель так узка. Взрослому человеку не пробраться.

— Дедушка, дай фонарик, я полезу и посмотрю, есть ли рисунки в этой пещере! — предложил Вова, уверенно шагнув вперед.

— А что же, это мысль! Мы тебя обвяжем веревкой и будем придерживать. Александр Данилович, достаньте из вашего рюкзака веревку.

Вове захотелось, чтобы Сабира была свидетельницей его геройского поступка, и он закричал:

— Сабира, иди сюда! Здесь нет никакого таинственного света! Я туда сейчас полезу!

— Дедушка не разрешил! — ответила ему снизу Сабира.

— Боишься, а еще пионерка!

— Я боюсь?! — возмущенно крикнула Сабира и, как коза, легко взбежала по каменистой осыпи, по которой Вова только что взбирался на четвереньках.

Пока профессор разматывал веревку, Вова попробовал протиснуться в щель. Но она была так узка, что это ему не удавалось.

— Вот досада! — воскликнул наконец профессор, — ты, Вова, слишком толстый. Брось эти попытки. Ничего, видно, не выйдет из этой затеи!

— Может быть, я протиснусь? — предложил Ахмет. Но его намерение было явно невыполнимо — он был выше Вовы, много шире в плечах.

Вова смутился, встал и покраснел, стараясь не смотреть на Сабиру. А та едва сдерживалась от смеха. Вдруг она сказала:

— А я пролезу! Спустите меня!

— Но ведь дедушка тебе не велел и близко подходить к пещере, — укоризненно предостерегла Галя.

— Я пионерка и должна выработать в себе силу воли. Пусть немного страшно!

— А если дедушка узнает? — не унималась Галя.

— Не надо его огорчать и говорить, что я спускалась, вот и все!

— А и в самом деле, не попробовать ли нам спустить Сабиру? — заколебался профессор.

— Ты не будешь бояться? — спросил Александр Данилович.

— Постараюсь нисколечко не бояться! — ответила девочка.

— Может быть, не стоит? — возразила Галя.

— Ничего, мы будем ее крепко держать, тут совсем не глубоко. Надо же выяснить, есть ли в самом деле в пещере рисунки… А дедушке я все объясню, беру это на себя, — решил профессор.