Зайдя в зал, где они договорились встретиться, Бетти увидела Мура с загипсованной рукой на широкой перевязи, который, стоя в проходе, о чем-то оживленно беседовал со жгучей брюнеткой Стефани Спейси. Миниатюрная, ладная, всегда одетая с иголочки, Стефани работала в банке, в котором у Стерлинга, как поняла Бетти из его слов, похоже, хранились сбережения.

Бетти почувствовала себя забытой и никому не нужной, хотя знала, что выглядит совсем неплохо. На ней была короткая облегающая юбка в бежевую и серую полоски, бежевый свитер пикантно облегал высокую грудь. Прическа и даже очки очень шли ей сегодня. Правда, Бетти казалось, что ей не хватает той изюминки, которая, несомненно, была у Стефани.

Кто же виноват в том, что Бетти выросла в армейской обстановке, где все было построено на приказах и на их выполнении? Даже сейчас девушке нелегко давалось общение с людьми. А ведь она окончила специальные курсы, где учили жить в обществе и устанавливать контакты с окружающими. Но, увы, это не давало гарантии того, что в мире найдется человек, для которого она будет любимой и желанной.

Конечно, полковник Флауэр был уважаемым героем вьетнамской войны, однако это автоматически не делало его умелым воспитателем. Он по-своему любил дочь, но жил в ушедшей славе былых подвигов, в миражном мире своих прямолинейных иллюзий, строгой солдатской правды и простых, как приказ, правил и ничего, кроме этого, не мог дать девочке, становящейся девушкой. Короче, упал-отжался!.. После того как полковник Флауэр овдовел, особенности его характера приобрели патологическую направленность.

Бетти тяжело вздохнула. Может быть, ей было лучше остаться дома и посмотреть свой любимый криминальный телесериал, вместо того чтобы конкурировать со Стефани на этом странном двойном рандеву?

Она несмело дотронулась до плеча Стерлинга и тихо сказала:

— Пойду куплю попкорна...

Тот в ответ небрежно бросил, не удостоив ее даже взглядом:

— Конечно-конечно, Бетти... Так вот, Стефани, этот узел делается так: здесь нужно захватить, а конец веревки продеть в петлю... Или тот захват, о котором я тебе рассказывал... Хватаешься левой рукой за луку седла, а правой тянешь на себя поводья. Но не сильно тянешь, а как бы с припуском, чтобы лошадь думала, будто ты вот-вот ее отпустишь...

Стерлинг объяснял жгучей брюнетке, не то как во время родео правильно свалить и связать теленка, не то как удержаться на необъезженной лошади. Видимо, только строил из себя знатока, а сам вряд ли видел скотину ближе, чем с трибуны местного стадиончика на окраине, где проходит родео. Теоретик!..

А Стерлингу вовсе не была в тягость сложившаяся ситуация. Подумаешь, назначил свидание одной, но повстречал другую! Бывает и покруче. В последние годы его интимная жизнь подчинялась одному простому правилу: он не бегал за женщинами, не соблазнял их, не обольщал и вообще никоим образом не скрывал своих намерений. Стерлинг давно уяснил, что будет спать крепко и спокойно, если не станет иметь дела с вытаращившими от ужаса глаза девственницами, с мечтательницами и с прочими особами не от мира сего, этакими разборчивыми дамочками с принципами, которые и сами порой не знают, чего им хочется. Он уяснил, что женщин, готовых бегать за ним, более чем достаточно. И почти все они откровенно удовлетворялись, тем, что получали от него. Или не получали...

Несмотря на всю симпатию к Стерлингу, Бетти было бы очень скучно слушать о лошадях, телятах, родео, о последних версиях полноприводных внедорожников, о подвесках, мостах, тормозном пути, изображать глуповатый послушный интерес, кивать, поддакивать, как это делает Стефани... Она была сугубо городской девушкой, и эта игра в простых парней с ранчо, эти ковбойские в стиле ретро забавы были ей глубоко безразличны. Не говоря уж об автомобилях — едут они и едут... Какая ей разница, сколько лошадиных сил у них под капотом, за какое время они разгоняются с места до ста миль в час!..

Поначалу она направилась к бару, но потом передумала и повернула на выход.

Бетти жила неподалеку от кинотеатра. На улице светлой летней ночью было свежо и приятно. Когда девушка уже поворачивала за угол, к бордюру прижалась машина с открытым верхом, полная подростков. Они мяукали, лаяли, шипели и улюлюкали, короче, кривлялись что было мочи. Бетти сделала вид, будто не замечает их, однако машина не отставая ехала за ней и мальчишки орали все громче.

Нет, Бетти не испугалась разнузданных юнцов, но у нее появился легкий соблазн вернуться в кинотеатр на место проклятого — будь оно неладно! — свидания, чтобы отвязаться от приставал. Разозлившись на себя за малодушные колебания, Бетти подошла к машине и, посмотрев прямо в глаза мальчишке, сидевшему справа от водителя — похоже, он был заводилой, — решительно сказала:

— Значит, так, придурки: если ищете приключений на свои тощие задницы, считайте, что вы их уже нашли!

Нет, Бетти, конечно, не собиралась поступить с ними в стиле своего бравого отца: мол, всем строиться, смирно-вольно, молчать-отставить. Она просто вынула из сумочки карандаш и блокнот, чтобы записать номер автомобиля. Поняв ее намерение, шалопаи поспешили ретироваться. В небольших городах вроде Кларксвилла полиции легко найти владельца машины и наказать как следует.

Такое явное проявление трусости Бетти даже озадачило, и она пробормотала:

— Что, выкусили? Отморозки несчастные! Да вы к тому же и трусоваты...

Она все же решила вернуться домой. Плохо освещенная аллея вывела ее прямо к дому, войдя в подъезд, Бетти поднялась в бельэтаж, где находилась ее маленькая квартирка, все еще тихонько ругая себя за унижение, пережитое на неудачном свидании и в стычке с обнаглевшими юнцами.

— Оно и понятно, почему гордые и независимые амазонки использовали мужчин только для продолжения рода, — бормотала себе под нос Бетти, отпирая дверь. — А для чего путного они еще годятся? А Жанна д'Арк? Нет-нет, мужчины не способны на полную самоотдачу!

Войдя в пустую квартиру, она заперлась на все замки и вынула из розетки вилку телефона.

Ей показался странным легкий сквознячок, которым тянуло из ванной. Бетти заглянула туда и остолбенела от неожиданности: небольшое окошко под потолком было разбито вдребезги, а на полу валялся довольно внушительных размеров камень. Несколько плиток облицовки от удара, камнем, потрескались. Под ногами хрустел…

Этого ей еще не хватало!.. Бетти подняла камень и отнесла в кухню, в ведро для мусора. Стекла, и осколки облицовочной, плитки она собирала довольно долго, боясь порезаться и проклиная, того, кто это сделал.

А правда, кто бы мог на такое пойти? Бетти встала на табурет и выглянула в разбитое окошко. Эта сторона, дома выходила в довольно глухой и темный, уголок: небольшого парка. Да, раздолье для лоботрясов вроде тех, что приставши к ней на улице... Впрочем, вряд ли для подобного дерзкого поступка они трусоваты. Но больше ведь некому... Ну ладно бы жив был отец с его неуемным взрывным характером, а Бетти жила тихо-мирно: никого не задевала, никому не переходила дороги... Но ведь не сам же этот камень сюда залетел!..

Сообщить в полицию? Может быть, может быть... Бетти вспомнила о недавних странных звонках по телефону, когда кто-то на том конце провода, молчал — она явственно слышала, чье-то учащенное дыхание, — а потом бросал трубку…Ну и что она скажет в полиции? Предъявит камень и осколки? Кстати, надо бы сохранить эти улики... Господи, страшно-то как, если задуматься!

Выпив стакан теплого молока, Бетти, отправилась в кровать. Стрелки часов наказывали всего-навсего половину десятого, но она устала так, будто весь день толкала груженную здоровенными булыжниками тачку.

Мыслями Бетти вернулась к своему нелепому свиданию, которое и свиданием-то можно было назвать с очень большой натяжкой. Сказать, что ей было обидно, значило не сказать ничего. Но плакать Бетти не собиралась. Просто снова не повезло, думала она. В который уж раз... Она зачем-то представила, как бы они смотрелись со Стерлингом у алтаря, мысленно посмаковала это торжественное ослепительное зрелище и вдруг как-то сразу поняла, что этому не бывать. Не потому, что она недостойна такого жениха, — просто они со Стерлингом из разного теста. Ему бы беззаботно порхать по жизни мотыльком, а ей хотелось покоя, стабильности, крепкой семьи, здоровых детей, хотелось — как раз наоборот — заботиться о ком-то, быть кому-то нужной, единственной, любимой...