— Што, нешто столь уловиста?

— А вот посмотрим? Себе сделаешь, и мне одну сделай. Вместе поставим , вместе вытащим , вот тогда и поглядим уловиста или нет? Сделаешь морды, начинай плести большие корзины, аршин шириной да аршин глубиной, да две ручки, чтобы два человека носили, уголь в них возить будем для доменки.

— А эти тебе зачем нужны были? Без ручек? Как ими носить? Несподручно же.

— А вот смотри! Я вытащил одно подсохшее коромысло и подвязал корзины по–вьтнамски. потом загрузил их тут же лежащими камнями. Подозвал любопытствующего юношу из челяди и сказал:

— Смотри как я делаю. потом сам повторишь.

Поднял легко ношу, положил коромысло на плечо и прошелся вокруг стола.

— Видели? Вот так можно носить, больше, дальше, легче. Грузы ли, воду, да всё что угодно. Желающие попробовать прошу. Попробовали все, и старейшины, и девки челядинки, и сам мастер. Всем понравилось, я тут же раздал образцы. Коромысло и к нему пару корзин.

чаепитие началось с доклада старейшины отвечавшего за «колхоз».

— Вождь. Все семьи получили наделы, и приступили к их обработки. Корчуют поля, пилят и шкурят брёвна. Пока живут в шатрах. Не хватает инструмента. Топоров, пил, и скобелей. Каждая семья должна иметь такой набор инструмента.

— Должна то должна, но где взять доброго железа на всё . Я не могу перековать все свои мечи на топоры. По крайней мере, мне надо хорошо над этим подумать. До пуска доменки ещё много воды утечёт, а мы останемся безоружны. Дядька, как у тебя идёт изготовление луков и обучение лучников?

— Древа, мы заготовили, тетиву плетём, стрелы про запас готовим. Но готовы луки будут только следующей весной, не ранее. Как готовы, увидим завтра, когда проведём испытания на лучшего стрелка.

— Соревнование устроим после полудня здесь на берегу, до этого приготовь мишени на сто шагов, сто пятьдесят и двести шагов. Ну и мне, ты знаешь на сколько. Пусть тянутся за мной и не говорят что такое не возможно.

— Кто-то ещё хочет чего то добавить? Нет? Тогда до завтра. Ужин. Ам, и нет его. Окинул взглядом окрестности. Опа! Над банькой дымок, в это время в моей баньке находиться могли только мои девочки. Значит, подаётся сигнал, меня ждут, что ж не обманем ожиданий.

Маша опять пахла полынью. Кстати я заметил, что все сёстры пахли разными травами. Потратив минут пятнадцать на «обнимашки и целовашки», я довёл молодую женщину до кондиции, дальнейшее вспоминается с трудом. Я даже не пошёл домой, уснул на кем–то заботливо принесённой медвежьей шкуре. Эх! Всё равно хорошо!

Утро! Гораздо приятней проснуться после ночи с женщиной, чем после пьянки с друзьями. Хорошо река рядом! Бултых! Сотенку туда кролем, обратно брассом. На берег выскочил взбодрённый, готовый ко всему Вождь. Завтрак! Школа. Следующие пять букв. Практически алфавит выучили. Если эти знания не приложить к практике, то всё это даром потерянное время. Как делать бумагу я не знал, писать тексты на шкурах, дорогое удовольствие. Остаётся береста. А что? Долговечный материал, насколько я помнил, берестяные грамоты раскапывали и читали, семь сотен лет после их написания. Вот будет у археологов шок, когда они прочтут «Стрекозу и муравья» на берестяной грамотке раскопанной, где-то в этих местах.

Ерофей тут как тут. Ждёт, когда я освобожусь, и мы приступим к моделированию лесопилки.

— Садись Ерофей рядом, смотри, как на рисунке выглядит лесопилка в целом. Теперь возьмём и рассмотрим один пример. Вот смотри. Это рамка с набором пил, она должна двигаться в пазах другой рамы, которая будет крепко закреплена. Пазы мы к тому же смажем дёгтем, чтобы скользила рама ещё свободней. Вот ты пилишь лучковой пилой. Для того чтобы отпилить кусок полена ты давишь пилой на него, а тут будет наоборот, бревно под уклоном скользящее и попадающее под пилы само будет себя распиливать о поднимающийся и опускающийся набор пил. Где-то, объясняя на «пальцах», где-то, рисуя схемы на бересте в разных проекциях, я всё–таки добился понимания задачи. Трудно было ещё договориться о пропорциях. Я переводил метры и сантиметры в локти, аршины, и сажени. Так и хотелось плюнуть на всё и ввести метры и сантиметры. Потом решил отложить эту реформу до лучших времён.

— А вот теперь займись этим поплотней. Можешь забрать рисунки с собой, можешь мастерить здесь, но каждый вечер обязан мне доложить, насколько ты продвинулся в работе.

— Боярич, возьму с собой грамотки. Дома у меня всё под рукой, помошники, быстрее всё сделаю.

— С Богом!

Надо навестить деда. Прояснить дело со шпионажем, на предмет, чья это инициатива, и видение дедом нашей жизни в этом медвежьем углу. Ну и доложиться о успехах не мешало, да и чтобы не забыть, попросить за кузнеца и сына Любомысла к себе на житьё и работы. Послушать мудрого человека всегда полезно. Вот так составляя предварительный план разговора, я собирался к деду. Что нам собраться? Поясом перепоясаться и за вёсла. Плыть недалеко, выбрал челнок полегче. Два гребца, мощно загребая веслами, быстро переправили меня через реку.

— По здорову ли дедушко? Начал я разговор, по местному обычаю из далека. Как дела в крепости? Что у вас нового, есть ли новости из Ростова.

— Потише Алёша, что ты лошадей то гонишь? Куды торопишься? Я всех твоих вопросов то за раз и не упомню. Здоровьишко так себе, скриплю по маненьку. Каки новости? Да каки же могут быть новости Алёша? Чай не десять вёрст до Ростова, а шесть сотен.

— А вот, кстати о шести сотнях вёрст дед. Мы штоже, вот здесь сами и жить будем? В глуши? Одни? А с кем торговать? И чем?

— Экий ты прыткий Алёша. Ты штож думаешь, здеся кроме нас никого нет? А вот род твоей жонки откель здеся? Тут народу Алёша много. Токмо его надо завлечь. Спросишь чем? А тем Алёша, чего у них нет. А чего у них нет? Железа у них нет! Ножей, крючков, топоров, наконечников для рогатин. И не обязательно из луччего железа то. Ты обещался доменку открыть? Готова ли?

— Не всё так просто деда. Сама домна готова, сохнет помаленьку. Но к ней надо ещё меха особые, большие, вот их сейчас Любомысл делает. Руды железной я уже завёз, угля мне наготовили, вот, вот, корзины мне сплетут, и его перевезу. Боюсь, однако, молодой Первак не справится один, опытного кузнеца на это дело ставить надо. Говорил я с твоим Втораком, он согласен, но без твоего соизволения не может. Вот и Любомысл просил за своего старшего сына просить тебя. Для начала просто в помощь ему, дел много, плотников не хватает. Ну, ещё увидел, что я своим плотникам на стройку деревни нового инструмента сделал, так чуть ли не запродался за него. Я и ему сделал пилу , да железа доброго у меня маловато. Я и так оружие, что нашёл варяжское, что похуже на инструмент пустил. Вот пришёл к тебе дед посоветоваться. Что мне делать? Инструмент нужен? Нужен! Доброе железо только в мечах и секирах варяжских. Если пожалею мечи, пахари себе домов не срубят, зиму мёрзнуть будут, не дай Бог заболеют да помрут, полей не очистят, весной не отсеемся. Год пропадёт. Посоветуй, чего дедушка! А то я уж себе темечко сломал размышляя.

— Это внук хорошо, что ты о пахаре думаешь. Молодой ты, да ранний, а давай ка вместях розмыслим. Тесть твой тебе союзник. Так?

— Так.

— Других больших народов тут нетушки.

— Вроде как нет.

— Воевать не с кем Алёша. Мы же договорились, ты готовишь сотню лучников, я сотню мечников. Луки, я приказал, тебе сделают. Сколь у меня, сколь у тебя, потихоньку, помаленьку, наберем мы сотню. Теперь по мечам. Приеду ка я к тебе с Демидием, посмотрим на мечи да на секиры. Ежели лутче наших, возьмём себе, тебе отдадим наши, которые похуже. И пускай ты это оружье на топоры да пилы. А там доменка поспеет, глядишь, и железа доброго получим.

— А вот завтра по полудню и приплывайте. Я лучников испытывать буду, кто дальше и точнее стрельнет. Сам как Воевода глянешь, да и Демидий как сотник твоей дружины тоже чего подскажет дядьке. Я дед хочу спросить прямо, ты уж не обессудь. Ты ли доглядчиков ко мне приставил, или то Добродей своевольничает?