Что касается р. Кубань, то в этом походе могла быть использована ее дельта в качестве скрытной стоянки в районе будущей Тьмутаракани. Необходимо отметить, что уже в VIII–IX вв., о чем свидетельствуют слявяно-русские древности Северо-Восточного Приазовья, на этих территориях, не исключая и Таманский полуостров, начинают расселяться славянские племена^{62}. Поэтому нападение русов на Константинополь с приазовских территорий весьма вероятно. (Рис. 10)

Возможно, что у Византии еще не существовало в те времена системы оповещения о движении судов в Черном море, которая существовала в X в. Во всяком случае, в 30-е годы IX в. была создана фема Климаты с центром в Херсонесе для защиты от неких неназванных по имени усилившихся врагов при императоре Феофиле^{63}.

Здесь еще важно понять — из какого места арабы могли послать гонца к русам и сколько ему потребовалось времени для их оповещения. Как известно, император Михаил III узнал о нападении русов, находясь у Мавропотама (Черная река). Специалистами неоднократно делались попытки локализовать это место, где еще в 844 г. крупным поражением окончился поход на арабов логофета Феоктиста. С Мавропотамом отождествляли разные реки: Мелас («Черная») на Херсонесе Фракийском, впадающей в Эгейское море; Мелас, приток р. Атирас, впадающей в Пропонтиду в заливе Чекмедье (в 6-ти часах пешего пути на юго-восток от Константинополя; Мелас, приток Сангрия, некогда впадавшая в него через оз. Собандия к востоку от Никомидии (ныне р. Чарксу, не связанная с Сангрием) и, наконец, Мелас (тюрк. Кара-су «Черная вода»), левый приток Галиса (Кызыл-ырмак), к северу от горы Аргея (Эрдохья-даг) в Каппадокии. Первые три гипотезы не получили признания. Сейчас бытует вполне обоснованное мнение, основанное на словах Фотия о «дальних» трудах императора «за рубежом» империи, что к моменту нападения руси на Константинополь Михаил III с армией находился в Каппадокии. «Это значит, — пишет Кузенков, — что от столицы его отделяло более 500 километров — около месяца обычного пути и не менее недели спешного»^{64}.

Этот вполне обоснованный вывод крайне важен для понимания того, откуда и за какое время русы получили известие, что император ушел с войсками из Константинополя. Дело в том, что река Галис, у которой императора застигла весть о нападении русов, впадает в Черное море, и по ней арабский вестник мог быстро спуститься к морю и за неделю(?) пересечь Черное море, чтобы достичь Керченского пролива, известив русов, что столица империи беззащитна. А от дельты Галиса до Керченского пролива самое короткое расстояние для пересечения Черного моря.

Так что нападение русов никак не могло происходить из Киева. Так быстро арабский гонец мог попасть только в район Керченского пролива на дружественную русам того времени хазарскую территорию.

Таким образом, мы можем реконструировать события 860 года следующим образом: русы ожидали известия от арабов, находясь в дельте Кубани, сосредоточив там собранный со всей территории Русского каганата флот и войска и, получив известие от них, в первых числах июля направились к Константинополю в количестве не менее 8 000 воинов (ладья несла не менее 40 человек). Необходимо отметить, что вряд ли такими малыми силами они рискнули напасть на столицу могущественной империи, не будучи уверенными, что в ней нет войск. Кораблей византийцев там тоже тогда не было — это лишнее подтверждение, что войска императора, скорее всего, переправлялись морем до устья Галиса, а потом, вниз по реке до его притока пресловутого Мавропотама. Так что императорский флот тоже не являлся помехой для нападения.

Дальше события развивались, скорее всего, следующим образом:

1. 18 июня согласно Брюссельской хронике к Константинополю подошел флот русов, численностью от 200 до 360 кораблей. Войско русов было не менее 8 000 воинов. Нападение было неожиданным. Поскольку нападавшие не встретили сопротивления, они осадили Константинополь, разграбили пригороды, захватили в плен и убили множество жителей, действуя с невиданной жестокостью.

2. Разорению подверглись также окрестные области, в том числе Принцевы острова в Мраморном море, в 100 км от Царьграда. (Рис. 11)

3. Укрывшиеся в городе жители с ужасом ожидали штурма, который русы почему то откладывали. Возможно, в ожидании выкупа. В одну из ночей, вероятно, была предпринята атака (возможно, показательная) со стороны моря (с суши Константинополь защищали неприступные стены, длиной около 17 км). Эта атака посеяла панику среди горожан.

4. Патриарх Фотий, ободряя граждан, призывал в своих гомилиях уповать на покровительство Богородицы; вокруг стен города была с молебнами обнесена священная риза Богородицы, вскоре после чего русы сняли осаду и отступили от Константинополя, унося богатую добычу^{65}.

Здесь встает очень важный вопрос: а собирались ли войска русов брать Константинополь штурмом? Они с легкостью могли это сделать сразу по прибытию под стены столицы Византийской империи, поскольку защищать город было некому. Однако они этого не сделали. Может быть, в намерение вождей нападавших вовсе не входило брать город, а лишь напутать его жителей и тем скорей склонить к переговорам и получить отступные? Может быть, ждали появления самого императора, чтобы начать переговоры? Почему они сняли осаду? Ведь даже если произошло чудо — оно влечет за собой реальные поступки людей. Тем более что чудо, пресловутая буря, известная лишь по более поздним источникам, а не по данным свидетелей событий, произошло позднее.

Вывод напрашивается лишь один — русы не собирались брать штурмом Константинополь, а, наведя ужас на его жителей, готовились к переговорам с императором Михаилом, который, узнав о нападении, спешно вернулся в свою столицу, с трудом переправившись через Босфор.

Сам патриарх Фотий ничего не пишет о последующем чуде — о нем сообщают гораздо более поздние источники, в частности, семейство хроник Симеона Логофета (середина X в.) «Василевс же, прибыв, едва смог переправиться. И отправились они с патриархом Фотием во Влахернский храм Божьей Матери и там призывали к милости и состраданию Божество. Затем, вынеся с пением гимнов святой омофорий Богородицы, они окунули его краем в море; и хотя стоял штиль, сразу же начались порывы ветров, и на спокойном море волны стали громоздиться друг на друга, и суда безбожных росов были разбиты, так что лишь немногие избежали опасности»^{66}.

Кстати сказать, сам патриарх Фотий ничего не говорит о прибытии императора, как и о самом чуде (имеется в виду поднявшаяся буря). Он лишь свидетельствует о снятии русами осады. Поэтому известие о подобном чуде мы не будем считать достоверным. Важно, что после описываемых событий русы прислали посольство с просьбой о заключении договора и принятии крещения.

В итоге мы можем сделать следующие выводы:

1. До 860 г. русы уже имели дипломатические и торговые контакты с Византией.

2. Русы были хорошо знакомы с христианством и, возможно, среди них уже были христиане.

3. Византийская империя была в этот период ослаблена боевыми действиями с Арабским халифатом, которые были давними партнерами русов по международной торговле и были заинтересованы в нападении последних на беззащитный Константинополь.