Ярославна поутру плачет в Путивле на стене, приговаривая:

"О ветер, ты ветер!

К чему же так сильно веешь?

На что же наносишь ты стрелы ханские

Своими легковейными крыльями

На воинов лады моей?

Мало ль подоблачных гор твоему веянью?

Мало ль кораблей на синем море твоему лелеянью?

На что ж, как ковыль-траву, ты развеял мое веселие?" Ярославна поутру плачет в Путивле на стене, припеваючи:

"О ты, Днепр, ты, Днепр, ты, слава-река!

Ты пробил горы каменны

Сквозь землю Половецкую;

Ты, лелея, нес суда Святославовы к рати Кобяковой:

Прилелей же ко мне ты ладу мою,

Чтоб не слала к нему по утрам по зарям слез я на море!" Ярославна поутру плачет в Путивле на стене городской, припеваючи:

"Ты светлое, ты пресветлое солнышко!

Ты для всех тепло, ты для всех красно!

Что ж так простерло ты свой горячий луч на воинов лады моей, Что в безводной степи луки им сжало жаждой И заточило им тулы печалию?" Прыснуло море ко полуночи, Идут мглою туманы:

Игорю-князю бог путь указывает

Из земли Половецкой в Русскую землю.

К златому престолу отцовскому.

Приугасла заря вечерняя.

Игорь-князь спит - не спит,

Игорь мыслию поле меряет

От великого Дона

До малого Донца.

Конь к полуночи,

Овлур свистнул за рекою,

Чтоб князь догадался.

Не быть князю Игорю!

Кликнула, стукнула земля;

Зашумела трава:

Половецкие вежи подвигнулись.

Прянул князь Игорь горностаем в тростник, Белым гоголем на воду;

Взвернулся князь на быстра коня,

Соскочил с него бесом-волком,

И помчался он к лугу Донца;

Полетел он, как сокол под мглами,

Избивая гусей-лебедей к завтраку, и обеду, и ужину.

Когда Игорь-князь соколом полетел,

Тогда Овлур волком потек за ним,

Сбивая с травы студеную росу:

Притомили они своих борзых коней.

Донец говорит: "Ты, Игорь-князь!

Не мало тебе величия,

А Кончаку нелюбия,

Русской земле веселия!"

Игорь в ответ: "Ты, Донец-река!

И тебе славы не мало,

Лелеявшему на волнах князя,

Подстилавшему ему зелену траву

На своих берегах серебряных,

Одевавшему его теплыми мглами

Под навесом зеленого дерева,

Охранявшего его на воде гоголем,

Чайками на струях,

Чернядьми на ветрах.

Не такова, - примолвил он. - Стугна-река.

Худая про нее слава!

Пожирает она чужие ручьи,

Струги меж кустов раздирает.

А юноше князю Ростиславу

Днепр, затворил брега темные.

Плачет мать Ростиславова

По юноше князе Ростиславе.

Увянул цвет жалобою,

А деревья печалию к земле приклонило".

Не сороки застрекотали:

Вслед за Игорем едут Гзак и Кончак.

Тогда враны не граяли,

Галки замолкли,

Сороки не стрекотали,

Ползком только ползали,

Дятлы стуком путь к реке кажут,

Соловьи веселыми песнями свет прорекают.

Молвил Гзак Кончаку:

"Если сокол к гнезду долетит,

Соколенка мы расстреляем стрелами злачеными!" Гзак в ответ Кончаку;

"Если сокол к гнезду долетит,

Соколенка опутаем красною девицей!"

И сказал опять Гзак Кончаку:

"Если опутаем красною девицей,

То соколенка не будет у нас,

Не будет и красныя девицы,

И начнут нас бить птицы в поле Половецком!" Пел Боян, песнотворец старого времени, Пел он походы на Святослава, Правнука Ярославова, сына Ольгова, супруги дщери Когановой.

"Тяжко, - сказал он, - быть голове без плеч,

Худо телу, как нет головы!"

Худо Русской земле без Игоря!

Солнце светит на небе, -

Игорь-князь в Русской земле!

Девы поют на Дунае,

Голоса долетают через море до Киева,

Игорь едет по Боричеву

К святой богородице Пирогощей.

Радуются земли,

Веселы грады.

Песнь мы спели старым князьям,

Песнь мы спели князьям молодым:

Слава Игорю Святославичу!

Слава буйному туру Всеволоду!

Слава Владимиру Игоревичу!

Здравствуйте, князья и дружина,

Поборая за христиан полки неверные!

Слава князьям, а дружине аминь!