— Оказывается, родной мой, ты раньше в наших местах не был.

Туманов кивком согласился.

Потом легли спать. Утром, после чая, Туманов, попрощавшись с Вековым, собрался уходить.

— Больше не встретимся, родной мой?

— Встретимся. Нельзя забывать место, где пробо вал хлеб-соль.

— Где тебя искать, родной мой?

— В ГПУ.

                                                                         * * *

После холодного северного ветра пошел снег. Начальник Ташаузского отдела ГПУ Туркменской ССР наблюдал за падаюшим снегом через одинарное узень кое окно. В комнате находились его заместитель и два сотрудника.

На столе начальника кучами лежали бумаги. Он молча сделал несколько шагов по кабинету, снова остановился у того же окна и оглядел улицу. Ему показалось, что снег усилился. Он торопливо застегнул пуговицы шинели и надвинул поглубже фуражку. К сожалению, у него не было иного ответа на этот трескучий мороз. В кабинетах отдела не было полов, пронизывала сырость, а самое плохое, у них даже не было охапки сухих дров. В железных печках дымился мокрый тальник, собранный ими в зарослях. Мокрые ветви загорались с трудом. Печки дымили, но не давали тепла.

Военно-политическое положение в Ташаузе было обостренным. Басмачество, подстрекаемое империалистической разведкой, усилило свои разбойные вылазки. Басмачи грабили тех, кто попадал им в руки. Не имея сил выступить открытым фронтом против Советского государства, они занимались грабежом исподтишка.

Партия поручила чекистам обуздать и уничтожить басмачей. Эту задачу чекисты должны были решить, руководствуясь прежде всего здравым смыслом. Сквозь снежинки, которые, кружась, опускались на землю, начальник отдела увидел человека в серой шинели и кожаной кепке, идущего по улице в их сторону. О» вытащил из сейфа телеграмму, полученную около десяти дней тому назад из Ашхабада и стал читать.

— Товарищи, вот прибыла помощь, — сказал он и устало улыбнулся. Потом попросил одного из сидящих сотрудников приготовить чай для гостя.

Через некоторое время в кабинет начальника вошел вместе с дежурным человек, показавшийся на улице. Он поднес правую руку к козырьку фуражки.

— Товарищ начальник отдела, в ваше распоряжение прибыл оперативный работник Туманов.

— Здравствуйте, товарищ Туманов. Ваши документы прибыли раньше вас. Мы вас давно ждем, — сказал начальник отдела и познакомил его с присутствующими в кабинете сотрудниками.

— Извините за задержку, — сказал Туманов и простодушно заморгал глазами. — До Чарджоу было нетрудно. Прибыл поездом. Но от Чарджоу до Ташауза пришлось тяжеловато. Иногда пешком, иногда верхом добирался.

— Понимаю, братец, понимаю. Поэтому не старайтесь отчитываться. Достаточно того, что при таких условиях вы благополучно прибыли сюда. Я говорю ждали не потому, что высказываю недовольство. Этим я подчёркиваю нашу большую нужду в вас. Теперь в соседнем кабинете немного отдохните, попейте чаю, — похлопал его по плечу начальник и проводил до двери.

Затем начальник вытащил из конверта, исполосованного сургучными штемпелями, присланное по почте личное дело вновь прибывшего работника и тихонько прочитал присутствующим в кабинете.

— Туманов Максим Максимович, 1900 года рождения, русский, из города Тулы, член Коммунистической партии, образование среднее, в ЧК с 1921 года, в 1918 году заключался в тюрьму немцами и белыми. В 1919 году совершил побег из тюрьмы и вступил в ряды Красной Армии, участвовал в боях против Деникина, Врангеля, Шкуро. Упорный, настойчивый, справедливый, рассудительный, выдержанный, терпеливый и храбрый, предан Советскому государству и Коммунистической партии.

Выпив чаю и немного отдохнув, Туманов вернулся в кабинет начальника.

— Максим Максимович, все сразу не спросишь. Расскажите, где товарищи, выехавшие с вами из Чарджоу?

— Им пришлось немного задержаться. Там тоже, оказывается, существует беда, называемая басмачеством. Сверху им пришел приказ задержаться, помочь уничтожить басмачей и потом отправиться в Ташауз.

— Тогда как же вы прибыли?

— Прибыл с приключениями. Даже был в гостях у басмачей.

— Как это? — поднявшись с места, спросил начальник и пододвинул свой стул к Туманову.

— Как я уже сказал, у чарджоуских чекистов своих дел по горло, начал рассказ Туманов. — Мне сказали! «Ждите, отправим с отрядом». На мой вопрос: «Когда отправите?» — определенного ответа не дали. Так как я им очень надоел со своей просьбой отпустить меня, чарджоусцы решили, что органы милиции каждого района по пути должны проводить меня по своей территории, обеспечивая транспортом. Итак, меня отве-8ли из Чарджоу в Дейнау, а из Дейнау в Дарганата. У работников милиции, куда я прибыл потом, работы было сверх головы. Чтобы проводить меня на территорию Узбекистана, дали мне одного конного милиционера. Вот так мы ехали по очереди на одном коне. По словам милиционера, в селах под Дарганатой басмаческих групп не должно было быть. Когда мы ехали таким образом, к нам направились несколько всадников. Вдвоем на одном коне мы убежать не могли. Поэтому я отдал милиционеру свое оружие и приказал связать мои руки на спине. Потом я ему сказал, чтобы он раза два выстрелил из винтовки и убежал назад. Милиционер поступил так, как я сказал. Всадники действительно оказались басмачами. Они развязали мне руки и отвезли в свой стан возле кургана, — подробно рассказал Туманов о своих приключениях в пути.

Начальник задумался. Он отодвинул белую занавеску у крупномасштабной карты на стене. Кривая черта, похожая на караван черных мурашей, прочертила всю карту. Это была Амударья.

— Курган, о котором вы говорите, должен быть здесь,— показал начальник палочкой точку на карте.

Туманов тоже подошел к карте, внимательно посмотрел и кивнул головой.

— Я в первый раз слышу, что у этого кургана есть группировка басмачей. Рискнув, вы сделали большое дело. Дней пятнадцать-двадцать тому назад там не было и жужжащей мухи. Курган на берегу реки далек от людного места. В этом какая-то тайна. Возможно, здесь и две тайны, — спародировал свои же слова начальник. Потом обратился к сотрудникам:

— Насчет загадки этого кургана, товарищи, завтра проведу совещание. Каждый должен высказать свои мысли и предложения. Сейчас, кроме товарища Туманова, все можете заняться своими делами!

Начальник задвинул занавеску у прибитой на стене карты, сложил руки за спиной и, прохаживаясь по комнате, начал рассказывать Туманову:

— По правде говоря, несмотря на то, что большинство народа за советскую власть, положение здесь не из лучших. Если не считать несколько мирных городов, пока, как говорится, во всех окраинных районах продолжаются безобразия басмачей. Во главе басмаческих группировок стоят бывшие богачи, кулаки. И даже некоторые бедняки по происхождению, обманутые классовым врагом, занимаются разбоем. Большая часть населения — бедняки-дехкане. Там, где есть невежество, мы знаем, нет классового сознания. Поэтому здесь приходится бороться на два фронта — против невежества и басмачества. Еще вот что надо помнить— часть народа остается нейтральной. Потому что они боятся террора со стороны басмачей. У нас тяжелая задача: надо открыть глаза народу на настоящее, уничтожив бандитов, надо создать возможность для спокойного мирного труда, для спокойной жизни. Я надеюсь, что вы, ознакомившись с оперативными материалами, завтра скажете свое мнение по этому поводу,

В совещании участвовали все оперативные работники отдела. Начальник отдела рассказал об очередных задачах работников ГПУ. Он охарактеризовал оперативное положение в Ташаузе.

— Некоторые группы басмачей уничтожены, некоторые обезоружены. Как говорится, все отобранное у них оружие изготовлено за границей. Сколько бы мы ни отбирали оружия у басмачей, его количество в зоне нашего наблюдения не уменьшается. По сообщению центра, империалистические страны и, прежде всего, англичане, обеспечивают оружием группировки басмачей Средней Азии и являются их вдохновителями. Сейчас перед нами стоят две задачи: найти путь, по которому проходит оружие к басмачам, и в то же самое время уничтожить их группировки. По этому поводу прошу вас выступить со своими предложениями.