Вернувшись во дворец, прихожу в кабинет Эдварда позже обычного. И почти врезаюсь в лорда Дадли, который выходит из кабинета Эдварда.

– Извини, Ваше Высочество. Я не заметил Вас, – он поднимает шляпу и кланяется. – Я... Его Высочество хочет сообщить вам о моем визите.

И он мчится прочь, как будто больше не может выносить моего присутствия. Может быть, воздух, который исходит из моих ноздрей, отравляет его.

Пожимаю плечами и вхожу в кабинет Эдварда.

– Он пришел сказать нам свое решение? Не говори мне, что он принял наш план. Проще поверить, что Эндрю МакВин внезапно решил пожертвовать весь свой доход на благотворительность.

– Его решение не удивительно, – говорит Эдвард, выдвигая мой стул. Однажды я сказала ему, что могу делать это сама, но он ответил, что делает это, потому что он рад моей компании, а не потому что придерживается какому-то устаревшему джентльменскому кодексу в Ателии. – Он сказал мне, что министерство поддержит этот план после одобрения парламентом.

– Значит, это все,– я вздыхаю. – Нам придется пройти тот же процесс, что и для восьмичасового акта.

– До тех пор, пока парламент вновь не откроется, остается еще много времени, – говорит Эдвард успокаивающим тоном. – Ты можешь заниматься исследованиями в библиотеке, и, имея опыт прошлого раза, мы можем использовать подобные настроения, чтобы обратиться к общественности.

Я киваю. Это, вероятно, будет долгий путь, но сделаю все возможное, чтобы улучшить благосостояние моих подданных. Отказываюсь быть обычной принцессой, чья единственная цель в жизни – рожать наследников.

После того, как помогла ему подготовить проект торгового соглашения, я возвращаюсь в комнату, намереваясь долго вздремнуть на диване рядом с окном окне. Не успела пристроиться на диване с парой подушек, когда Мэйбл подпрыгивая, входит в кабинет, восклицая, что у меня приглашение на вечеринку.

– Это от леди Мэйнард! Она помолвлена с маркизом Сандерленда! Она прислала приглашение на ее помолвку.

Леди Мэйнард? Я беру карточку и переворачиваю ее на ладони. «Вы сердечно приглашены на праздник в честь помолвки мистера Дэвида Уотерфорда, маркиза Сандерленда, и мисс Лили Мэйнард, младшей сестры герцогини Нортпорт.

В моей памяти всплывает ангельское лицо, обрамленное рыжевато-блондинистыми локонами. Итак, это Лили, младшая сестра Констанс, которая вышла замуж за кузена Эдварда. Лили влюбилась в Эдварда. Она пыталась привлечь его внимание, прежде чем мы стали официально помолвлены, но, естественно, ей не удалось.

Я содрогаюсь. К счастью, не позволила ей выйти замуж за Эдварда. Что, если бы я вернулась и обнаружила что это Лили у свадебного алтаря?

– Ты знаете что-нибудь о Сандерленде? – говорю я. Мейбл живет сплетнями.

– О, у него есть два таунхауса и поместье в деревне, и старый замок на севере! Я слышала, что он держит более тысячи слуг, и...

– Он хороший парень? В смысле, какова его репутация?

Мейбл хмурит лоб.

– Если у него и есть незаконнорожденные дети, то он очень осторожен.

Боже, мне действительно нужно привыкнуть к ателийскому образу мысли. С другой стороны, кажется, что если человек колоссально богат, то ожидается, что у него будут дети вне брака. Действительно, Эдвард – редкий вид.

– У него должны быть хорошие качества. Леди Мейнард, похоже, не подходит для обычного человека, – уверенно говорит Мейбл. – В любом случае, вы скоро встретитесь с ним на помолвке. Теперь, вы хотели бы увидеть сюрприз, который Амелия и я подготовили для вас?

Почему-то ее возбужденный голос не вызывает у меня отклика.

– Пойдемте, принцесса, – настаивает Мейбл. – Пойдемте и увидите, что у нас получилось.

Я следую за ней в свою спальню, задаваясь вопросом, может это какой-то новый цветок из сада Эдварда, но я не вижу ничего необычного в комнате.

– Там! – указывает Мейбл. – Портные исполнили для вас новое платье!

– Еще одно? – я задыхаюсь. – Я сказала им, что у меня их более чем достаточно.

– О, но я уверена, что вам это понравится! Разве вы не жаловались на слишком жесткие корсеты? Ну, последняя модная тенденция Морина – это чайное платье – у него есть встроенная прокладка, поэтому вам не нужно носить корсет!

Я смотрю на кровать, где на покрывале разложено чайное платье. Оно лавандового цвета, обтянутое атласными лентами, с причудливым батом на вырезе и юбкой, достаточно длинной, чтобы достать до пола. Оно похоже на любое другое модное платье, но когда я его поднимаю, замечаю, что область груди выполнена, как у современного бюстгальтера, но материал намного толще.

– Раз вы идете на эту вечеринку для леди Мейнард? Это будет просто шик! Вам не придется беспокоиться о том, что ваш корсет сжимает ребра, когда вы танцуете, и Его Высочеству не придется беспокоиться, что у вас случится головокружение и слабость! Хотя стало очень модно падать в обморок, особенно когда вокруг толпа.

Закатываю глаза. Тем не менее, немного скептически отношусь к этому чайному платью.

– Вы уверены, что все в порядке? Что мне не нужно носить корсет под этим..., – мой голос дрогнул.

Эдвард опирается о дверной проем, скрестив руки на груди. Клянусь, в его глазах есть хищный блеск, когда он смотрит на меня. Как будто он раздевает меня в своем уме.

– Ты слышал наш разговор?

– Каждое слово.

– Знаешь, ты не должен подслушивать.

– Я не подслушивал. Я был здесь все время. Ты меня просто не заметила.

Иногда Его Королевское Высочество, Эдвард, может быть самым неприятным человеком, которого я когда-либо встречала.

– Однако, – Эдвард опускает руки и делает шаг ко мне. – Не надевай это платье на помолвку Лили.

Он использует свой властный королевский тон – со времен нашей первой настоящей ссоры, он редко использовал его.

– Почему нет? При танце должно быть более комфортно. И есть прокладка. Это не похоже на платье – это непрозрачная ночная рубашка.

– Ты знаешь, откуда взялось название «чайное платье»? Это потому, что аристократия Морина обнаружила послеобеденные чаи самым удобным временем дня для внебрачных отношений. Если ты оденешь это платье, у других может возникнуть неправильные мысли.

– Хм, Ваше Высочество? – осторожно говорит Мейбл. – У нас мало времени. Если вы предпочитаете другое платье...

– Я хочу попробовать это, – говорю я, игнорируя шум неодобрения моего мужа.

Через несколько минут вхожу в гостиную в своем чайном платье. Мейбл не шутила, когда говорила, что платье будет намного удобнее носить по сравнению с корсетом. На самом деле, из-за тяжелой обивки, это еще более комфортно, чем бюстгальтер.

Глаза Эдварда расширяются, и он взглатывает, но когда начинает говорить, его голос остается суровым.

– Сними это.

– Прошу прощения? – я полностью закрыта с головы до ног.

– Не одевай его на этот праздник.

– Почему нет? Это намного удобнее, чем корсет.

Он бормочет себе под нос, но благодаря его близости я слышу его хорошо.

– Никто не должен видеть тебя в этом платье, кроме меня.

Я могла бы биться головой об стену.

– Черт, знаешь ли, я носила гораздо меньше одежды, когда была в колледже? Могла показать свои руки и даже бедра. И сколько раз я должна сказать тебе, что я не твоя собственность?

– Прекрати использовать как оправдание что ты из другого мира. Ты сейчас в Ателии.

Эдвард, наконец, смягчается, поскольку я говорю ему, что решаю, что ношу, но во время поездки в карете на вечеринку к Лили между нами висит напряженная тишина.

– Послушай, Эдвард, – уговариваю я. – Разве ты не помнишь, когда я была Катрионой Брэдшоу, никто меня не замечал? Только Бьянка привлекла внимание.

Он смотрит в окно.

– Я не могу быть рад тому, что ты демонстрируешь так много кожи другим мужчинам. Я уверен, что твой жених видел, твои руки голыми.

Джейсон видел меня обнаженным, но, я, конечно, этого не говорю. Стремясь успокоить и утешить его, я забираюсь на его колени, заставляя его взглянуть на меня.