— Кто-то сегодня был очень плохой девочкой, не так ли, маленькая Хейли? Кажется, ты не в состоянии позаботиться о себе. Успокойся, Папочка сделает это за тебя.

Сидя здесь в своём кожаном кресле, я не могу не задаться вопросом, как, чёрт возьми, я попал в эту ситуацию.

Годами я пытался избавиться от этих чувств. Я пережил вину, депрессию, ненависть к себе и отвращение, чтобы вернуться к одному чувству, которое не могу истребить: нужда. Та, что мне нужна больше всего во всём мире, находится в соседней комнате, привязанная к моей кровати, покрытая моей спермой.

Хейли.

Сегодня вечером она праздновала день своего рождения, она стала женщиной, но эти большие голубые глаза смотрели на меня со всей нуждой и желанием молодой девушки, говорящей мне, что она не разделяет мнение своего отца по поводу взросления. Нет, Хейли невинна, чиста, нетронута и всё внутри меня хочет владеть ею. Моя двадцатилетняя дружба с Роджером будет проклята.

За одну ночь я отбросил всю свою мораль и доверие её отца, чтобы искупаться в своих самых мрачных желаниях. Я пошел на её вечеринку, чтобы присматривать за ней, чтобы отпраздновать её переход во взрослую жизнь. Жизнь, которая не включает в себя настольные игры и сказки на ночь. Но то, что я увидел, было её полным невежеством перед опасностью прямо напротив неё.

Я снова и снова прокручиваю в голове то, как спас её от того куска дерьма, который напоил и почти изнасиловал её. Наблюдая, как он всю ночь не отлипал от неё, я был на грани, но ей казалось, нравилось, что я наблюдаю за ними. Я хотел забрать её и перебросить через плечо, как неандерталец. Каждый раз, когда я пытался приблизиться к ней, просто чтобы услышать, о чём они говорили, эта сука Джейн начинала кудахтать мне на ухо, добавляя головной боли, которую уже доставил её парфюм.

Я подбадриваю себя тем, что отправил этого паршивца Тима за решетку, вместо того, чтобы избить до полусмерти. Чёрт, Роджер действительно похлопал меня по спине. На самом деле, убедить себя, что Хейли нужно отправиться вместе со мной в мой дом, чтобы позаботиться о ней, было труднее, чем убедить Роджера. Он доверяет мне свою маленькую девочку. Наверное, потому, что она всегда была моей маленькой девочкой. Только у нас с Роджером очень разные взгляды на то, как мы хотим относиться к нашей маленькой девочке.

Я заключил сделку с дьяволом, как только привез её к себе домой.

Я раздел её и привязал к кровати. О чём, чёрт возьми, я думал? Я попрощался со своей нравственностью в тот момент, когда в первый раз увидел её обнаженную. Сочная. Все её тело было настолько сочным. Широкие бёдра и упругие ягодицы, на своде самой совершенной едва покрытой пушком волос киски, которую я когда-либо видел.

Я знал, что она девственница, и мне потребовалась вся сила воли, чтобы не раздвинуть эти аппетитные бёдра и не посмотреть на её девственную плеву. Мне нужно было увидеть доказательства её невинности, но я хотел, чтобы она по своей воле показала мне их.

Вместо этого мои глаза вернулись к огромным грудям, которые переполняли бюстгальтер, который она редко одевала. Розовые соски насмехаются надо мной, заставляя меня сердиться, что все эти годы я не мог кончить, не задумываясь о них. Я видел их два лета назад, когда её слишком маленький купальный костюм слетел после того, как она прыгнула в бассейн. В течение двух лет из меня не могло выйти ни капли спермы без того, чтобы не представить эти идеальные соски в моём сознании.

Сегодня я покончу с фантазиями и отмечу то, что было моим. Я отстегнул пояс и расстегнул штаны. Я приспустил свои боксёры достаточно, чтобы высвободить монстра из клетки. Этот зверь был слишком диким, чтобы полностью спустить его с цепи.

Я оседлал её живот и опустился на колени, расположившись поверх этих прекрасных сисек. Я плюнул на ладонь и жёстко начал гладить себя. Я посмотрел на её сладкое лицо, и в этот момент она лизнула свои грёбаные губы. Похоже, она посылала мне знак и велела мне пометить её как мою. Потребовать её девственную киску за то, что она жаждет мой член.

Я сильнее дрочил свой член, пока предсперма капала ей на грудь. Это было нелёгкое занятие, это была месть за все те годы, которые я не мог прикоснуться к ней. Я посмотрел на её милые губы, и клянусь, что услышал, как она шепчет «Папочка» своим застенчивым голосом. Я почти мог увидеть, как розовый язычок выглядывает, умоляя о том, что ей может дать только член её Папочки.

Я кончил с тяжёлым хрипом ей на грудь, пока мои бёдра продолжали толкаться, как колеблющееся животное, в попытке спариться. Я даже обвел кончиком своего члена ореолы каждого её сосочка, втирая свой последний оргазм в её кожу, не желая, чтобы она пропустила хоть одну каплю.

Мой пакт с дьяволом был завершен. Я поднялся с моей красивой маленькой девочки и засунул свой всё ещё каменный член в штаны. Я улыбнулся, когда надел повязку на глаза Хейли и вышел из комнаты. Наконец-то она стала моей.

Поставив стакан на стоящую рядом тумбочку, я понимаю, что пришло время разбудить Хейли. Я проверял её каждый час с тех пор, как привёз к себе домой. Теперь пришло время объяснить наши новые отношения. Папочке Уильяму нужна его маленькая девочка.

Я открываю дверь в спальню, и сразу чувствую, что Хейли бодрствует. Она лежит на моей кровати, привязанная и полностью обнажённая. Я практически вижу, как бьётся её сердце. Я отмечаю её ускоренное дыхание, и то, как она пытается сохранять спокойствие. Моя милая девочка такая смелая.

— Хейли.

Она застыла на мгновение, прежде чем ответить.

— Па... У-Уильям. Это ты?

Это разбивает мое чёртово сердце, я запретил ей называть меня «Папочка Уильям», но это было ради её блага. В действительности для нас обоих.

— Да, Хейли. Это Папочка Уильям.

Я вижу, как её соски заостряются, когда она слышит мой голос. Её огромные сиськи не принадлежат восемнадцатилетней. Её соски указывают прямо на меня, когда я говорю с ней. Они похожи на маяки греха и секса, издеваясь надо мной. Теперь, глядя на выложенные передо мной сладкие курганы с манящими поверх шипами, я не могу не поместить свою руку на покрытый штанами член и почувствовать, как он всё ещё твёрд.

— Папочка Уильям, я боюсь. Почему я связана, с повязкой на глазах... и... и голая?

Я приближаюсь к кровати и сажусь рядом с ней. Я медленно опустил руку и слегка погладил её ладонь.

— Т-с-с. Все в порядке, маленькая Хейли. Я привязал тебя, чтобы ты не навредила себе, и завязал тебе глаза, чтобы ты поспала. Будь спокойна, и я развяжу тебя. Хорошо?

Она кивает головой, и я начинаю распускать мягкие ленты вокруг её запястий и лодыжек. Я слегка поглаживаю её руки и ноги, стараясь возобновить нормальное кровообращение по её конечностям. Она поднимает руки, пытаясь прикрыть свои груди. Её великолепные сиськи невозможно спрятать, и я улыбаюсь её усилиям.

— Теперь будь хорошей девочкой для Папочки Уильяма, и я сниму повязку.

Стянув ткань, я вижу, как её испуганные маленькие глаза моргают при ламповом свете.

— Где я, Папочка Уильям? Что происходит?

— Вот, Хейли, попей водички, и я объясню.

Я вручил ей стакан воды, который поставил на тумбочку вместе с ибупрофеном, который она берёт без вопросов. Я поглаживаю её мягкие каштановые волосы, обертывая одну из её завитушек вокруг пальца, а затем отпускаю её, чтобы посмотреть, как та подпрыгивает. Боже, я люблю её грёбаные волосы. Я всегда хотел похоронить в них свои руки.

Наблюдая, как она выпивает воду, я чувствую запах её кожи и насколько она сладка. Несколько часов назад, на вечеринке, когда загнал её в угол, как животное, я не мог не попробовать её на вкус. Она пахла, как корица, и казалась невинной. Я никогда не смогу съесть французский тост без многообещающего стояка.