Сирота, наловив много кроншнепов, вернулся в селение. Войдя в дом, где жила его невеста, отдал её матери всех жирных птиц, а себе оставил одну.

— Ну, когда вы мне отдадите дочь? — спрашивает он.

— Чего захотел! Даже не имеешь ни одеяла, ни постели, ни одежды. А ещё — жениться! — отвечала мать невесты. Сирота ушёл домой грустный.

Пришла зима. Он отправился ловить соболя в тайгу. Но у него было мало охотничьего снаряжения. Поймал только двух соболей. Их хватило, чтобы, обменяв на еду, не умереть с голода зимой.

Прошло ещё какое-то время. Юноша уже стал терять надежду, что женится.

Однажды в их селение приехал на большой упряжке — на тринадцати собаках — гость в чёрной собачьей дохе. Его нарта остановилась у дома невесты. Ох, и собаки у него! Крупные, как медведи. Гость долго говорил с хозяином, чтобы взять у него дочь. Предлагал мешок дорогих мехов в обмен.

— Не могу, — говорил старик, — дочь сосватана.

— Тоже мне — жених! Он даже не знает, будет ли утром завтракать. А я вам даю за дочь столько добра, сколько вы ни от кого не получите.

— Да-да, — согласилась мать невесты.

— Приезжай летом, — решил отец.

Гость уехал, забрав все свои меха.

Через несколько дней кто-то увидел около селения следы медведя. Он, пробивая наст, прошёл утром. Охотники направились по следам. И сирота пошёл с ними.

Так вместе поднялись на гору. Затем спустились с горы. Потом опять поднялись. У сироты запас пищи кончился. Он стал терять силы и отставать. А другие охотники ушли вперёд, даже не оглянулись. Каждый старался первым догнать медведя. Сирота совсем потерял силы, сел отдыхать под деревом.

Сидел, сидел — замёрз совсем. Уснул. Уже ночью проснулся. Слышит, кто-то тяжело дышит рядом. Открыл глаза — стоит огромный, как вывороченный корень лиственницы, медведь. Схватил копьё. Медведь не шевелится. Смотрит на него.

И тут человек видит, что на голове медведя торчит только одно ухо.

— Идут по твоим следам охотники, чтобы убить тебя, — говорит человек.

— Они устали, преследуя меня, и повернули домой, — отвечает медведь. — Садись на меня верхом.

Сирота же так замёрз, что не смог сам встать на ноги. Медведь поднял его, посадил на спину. Помчался быстрее ветра. Снег вихрем летит из-под лап.

Человек знай только крепко держится за загривок. У берлоги в высокой горе остановились.

Вошли в берлогу. Темно, но тепло. Сирота лёг на хвою рядом с медведем.

Только лёг, захрапел. Спал, спал — проснулся от толчка.

— Сосчитай пальцы на моей правой лапе и возьми в рот пятый палец, самый маленький.

Человек подтянул к себе лапу. Сосчитал пальцы. Взял в рот самый маленький. Сосёт. Человек не знает, что съел, но наелся.

Захотелось пить.

— Сосчитай пальцы на левой лапе. Возьми в рот пятый, самый маленький.

Подтянул к себе лапу сирота, стал считать. Взял самый маленький палец в рот. Вода ли пошла в желудок или ещё что, но он напился.

Много ли времени прошло, мало ли времени прошло — неизвестно. Но он только один раз поел, один раз только попил, как весна пришла.

Медведь говорит:

— Уже пора мне выходить из берлоги. И тебе надо уходить.

Вышли из берлоги. Очень светло, даже больно глазам. Снег почти везде растаял. Под берлогой пропасть, над берлогой отвесная стена — скала. Оглянулся сирота. Стоит медведь и держит шкуры самых дорогих соболей — целую охапку.

— Это тебе от меня, — говорит медведь.

Наш сирота от благодарности чуть не умер.

— Но как мы уйдём отсюда? — спрашивает его человек.

— Садись на меня и крепко держись, — говорит медведь.

Сирота устроился на нем верхом. Крепко вцепился в загривок.

Медведь присел и сильно оттолкнулся всеми четырьмя лапами. Взлетел на выступ. С выступа на утёс, с утёса на склон горы.

Слез сирота с медведя. Пошёл домой не спеша. Когда подходил к селению, люди спрашивали друг друга:

— Что за человек спускается с гор?

Подошёл ближе. Узнали. Окружили. Увидев богатую добычу, все стали его называть единоплеменником, родственником. Каждый приглашает к себе чай пить и спрашивает, где он находился, как жил всё это время.

А сирота зашёл в дом невесты, скинул всю охапку дорогих соболей на нары, взял себе только несколько шкур и молодую невесту.

Вышли вместе и ушли из этого стойбища.

В селении Кекрво, которое теперь называется Пильтун, жил старик со старухой и двумя взрослыми сыновьями.

Оба сына — удачливые охотники. Они всегда возвращались с охоты с богатой добычей, а поставят сети — поймают много рыбы.

Старик старшему нашёл жену, совсем ещё молодую девушку. Через некоторое время спрашивает у младшего:

— А ты хочешь жениться?

Младший сын ответил, что ему тоже пора иметь жену. Тогда старик и ему нашёл жену.

Живут молодые люди с женами в согласии.

Через полмесяца после того как младший женился, наступила весна. Молодая трава синыо покрыла землю.

Старик говорит своим сыновьям:

— Лёд поднялся и разбился. Наступила пора охоты на морского зверя.

Спустите лодку и езжайте на охоту.

Молодые люди давно ждали этого дня. Столкнули лодку в воду, сели в неё.

Набежавшая волна подхватила их и вынесла в море. Младший сидит за вёслами, старший — на корме, держит рулевое весло, правит.

А старик долго стоял на берегу, провожал сыновей взглядом. Жёны охотников тоже стояли на берегу.

Охотники пробыли в море дотемна, но так и не увидели ни одной нерпы. А ещё не было случая, чтобы неудача постигла их. Старший брат с досадой говорит:

— А, вернёмся! Ведь зря мы бороздили море, ни одной нерпы не видно.

Стали грести к берегу. Но вдруг море покрылось туманом. Туман был такой густой, что братья плохо видели даже друг друга. И ветер изменился. Братья едут наугад.

Наступила ночь. За ней день. Они всё гребут. Туман ещё больше сгустился.

Братья блуждают по морю уже много дней. Сперва считали дни, потом сбились со счёта.

Дома мать и отец горевали:

— Погибли наши дети.

Горюя, они отказались от пищи. Плачут день и ночь.

Охотники же, не чувствуя ни голода, ни холода, по-прежнему гребут наугад. Старший брат подумал: «Наверное, уже прошло много месяцев, как мы блуждаем» Но промолчал, боясь, что этим напугает младшего.

— Теперь-то мы, наверно, умрём, теперь мы никогда не увидим своего дома, — говорит младший брат.

Старший жестом велел ему сесть за руль, а сам решил взять в руки вёсла.

Младший ползком перебрался на корму и стал рулить. Оба настолько обессилели, что лодка шла еле-еле.

Как-то младший поднял голову и видит — впереди проясняется. Он сказал об этом старшему. Старший поднял голову, тоже увидел впереди море, свободное от тумана.

Солнце вышло из моря и стало подниматься на небо. Братья направили лодку в сторону восхода солнца. Вскоре туман совсем исчез. Впереди показалась неизвестная земля. Младший говорит:

— Перед нами — земля. Лишь бы на неё попасть. Можно и на чужой земле кости оставить.

— Поедем вдоль берега, — отвечает старший брат.

Повернули лодку и поехали против Тлани-ла — морского ветра. Ехали, ехали и въехали в залив уньрков — людоедов. На берегу толпилось столько уньрков, что весь песчаный берег был чёрный. Главный уньрк имел восемь голов, остальные — по шесть. Уньрки зовут наших людей пристать к берегу.

Младший говорит:

— Нас зовут. Хотя и страшно, давай подъедем к берегу. Если умирать, то умрём на суше.

Старший возразил:

— На берегу — селенье уньрков. То селение, о котором нам рассказывали ещё в детстве. Нельзя подъезжать к берегу. Хуже нет смерти, чем смерть в зубах уньрков.

Младший резко повернул лодку в море, старший изо всех сил приналёг на вёсла. Лодка братьев стала перелетать с головы одной волны на голову другой волны.

Уньрки спустили на воду берестяные лодки и пустились вдогонку. Их так много, что не было видно цвета воды.